Разбитые скрижали

Наконец он закончил представление на высокой ноте жужжания и эффектным пассом.

– Чувствуешь? – вопрошает Пелевин Диденко.

– Нет, – виновато отвечает тот.

– А ты? – оборачивается Виктор уже к Горнову.

– Нет.

– А ты? – к Фирсову.

– Нет.

– Ну, а ты? – это вопрос ко мне.

– Чувствую, – отвечаю.

– Во-о! – оживился Пелевин. – Видите?! Он – чувствует! И что ты чувствуешь?

– Чувствую, – отвечаю, – что водка моя уже выпита.

С тех пор Пелевин со мной не разговаривает.

8

Однажды я провожал Сидоровича от дома до автобусной остановки. Стоим ждем. Я, размышляя вслух, сказал: «Почему бы не взять бутылочку и не доехать до тебя?» Отклика не последовало и я не стал развивать тему. Через три минуты Сидор неожиданно говорит: «Уболтал, оратор! Пошли за бутылкой!»

Не знаю, сам ли он придумал, но с тех пор эта фраза в моем окружении чрезвычайно популярна.

9

О моих поездках с Сидоровичем в Москву можно многое порассказать. Как-то мы вышли из квартиры, где остановились, в десять утра, а встреча, на которую собирались, была назначена аж на полшестого вечера. Мы отправились в центр и решили позавтракать в кафе «Прага» (не в ресторане, а в кафе на первом этаже). Это было в восемьдесят девятом году, сухой закон еще не умер окончательно. И вот мы в одиннадцать сели, заказали первое, второе, третье и даже мороженое, а также бутылку сухого вина.

– Вино с четырнадцати часов, – ледяным голосом уведомила официантка.

– Вот в четырнадцать и подадите, – спокойно парировал Сидор.

Там кафе относительно недорогое и готовят очень прилично, днем посетители больше получаса не сидят. А мы сидим, заказав уже по третьему мороженому.

В четырнадцать часов нам чуть ли не под музыку приносят вино. В пятнадцать мы знаем всех официанток по именам. В шестнадцать часов та, что обслуживала нас, сказала, что если нам негде переночевать мы можем воспользоваться ее гостеприимством. Мы бы посидели и еще, но время подпирало. Швейцар подал нам куртки и распахнул двери.

Это все ерунда, если бы года через полтора (не меньше!) мы бы снова не пошли в «Прагу». Времени было мало и мы только позавтракали. Когда выходили, швейцар, открывая дверь, сказал:

– Чего-то вы рано уходите в этот раз…

10

В один из приездов в Москву, в восемьдесят девятом году, сделав все дела, мы с Сидором решили посетить их знаменитый пивной бар «Жигули», что на углу Калининского. Пришли, выпили по кружке-второй. Надо в туалет. А там вход – двадцать копеек. В пивном-то баре! Ну, заплатили. Вернулись за столик, заказали официанту сразу восемь кувшинов пива и закуски. Дождавшись заказа, заплатили и, едва взяв все в руки, направились в туалет. Честно отдав сорок копеек расставили наше богатство на поребрике у раковин и часа три наслаждались общением друг с другом. Время от времени нами восхищались другие посетители и кое-то даже последовал нашему примеру.

Самое смешное, что когда мы пришли в «Жигули» на следующий день (не собирались, случайно вышло), то туалет уже был бесплатным!

11

Я не любитель эльфийских тусовок и игрищ, хотя и против ничего не имею. Но один случай на меня произвел впечатление. Было это в начале девяностых, в Москве, на квартире Юры Симецкого. До поезда оставалось полдня, все дела сделаны и пили чай с одним фэном из провинции (больше я его никогда в жизни не встречал и имени, к сожалению, не запомнил). Он только что вернулся с одного из первых эльфийских конов, что проходил в Красноярске и часа три рассказывал. Меня удивило, что участников кона он называл не по реальным именам, а по ролям: Гэндальф и как-то там еще.

Сидор тогда катался на все коны, но в Красноярске не был и слушал с интересом. Вдруг рассказ доходит до точки:

– …из кустов выскочил тролль и сожрал его! – Зная уже, что мне надо называть имена людей, если я с ними знаком, он поясняет: – Троллем был Михаил Якубовский.

– Во, – говорю я Сидору, – Миша был, несмотря на возраст, а ты не поехал?

– Правильно, – отвечает Саша, – он был троллем, лежал целый день под кустом и водку пьянствовал. Иногда вылезал, когда заскучает, и жрал прохожих. Только роль тролля одна была, я узнавал…

12

Во время одного из традиционных шашлыков Сидоровича на Финском заливе, накрапывал дождик. Когда проходили к привычному месту, видели метрах в десяти от дороги беседку. И Олексенко пришла в голову идея выкопать ее и притащить к костру. Он потихоньку умыкнул у Сидора лопату и сгоношил нескольких фэнов. Копали долго, пока не дорылись до бетонного фундамента. А Сидор не мог найти срочно понадобившуюся лопату. Тут как раз и Олексенко с ней идет.

– Зачем взял лопату? – заорал на него Сидор.

– Догадайся с трех раз, – ответил Олексенко.

– Кретин, – только и нашел в себе силы выдавить гневный Сидор.

– И как только ты догадался? – горестно согласился Олексенко, отдавая зазубренную лопату.

13

На Аэлите-91 мы со Святославом Логиновым после торжественного открытия пошли пешком до общаги и круто разговорились по душам. Я остановился в номере вместе с Сидором, Ларионовым и кем-то еще. Ну я и договорился с Олексенко, что тихо переночую на его кровати, а он на моей – все равно ж в нашем номере сидит.

Мы со Святославом Владимировичем идем в комнату Олексенко, на столе в кухне стоят графин и стаканы. Наливаем кипяток, прихлебываем, говорим.

Через три часа появляется Олексенко, видит полные стаканы:

– А мне?

Слава без разговоров протягивает свой стакан. Олексенко оглядывается, находит на подоконнике корку хлеба, смачно готовится и делает залп.

Наверное, если бы в стакане был чистый спирт, он бы отреагировал не так болезненно. Не ожидал-с, не ожидал-с.

14

Был период в моей жизни, когда мы с Сидоровичем зашились на два года (с тех пор я пью только пиво). Но друзья приезжать из-за этого не перестали. И вот является как-то Олексенко с… тортом. И прекрасно с моей женой просидели втроем на кухне до позднего вечера. А потом, после его ухода, Татьяна и говорит:

– Никогда не думала, что Шура Олексенко, оказывается, умный человек и такой приятный собеседник.

15

Однажды я сказал Олексенко:

– Сан Саныч, ты не обидишься, что я в твою честь кота назвал?

– Нет, конечно, – радостно отозвался он. – А как?

– Кошмар Кошмарычем.

Кстати, я теперь твердо убежден, что имя определяет бытие. Тот кот вечно ссал по углам и в конце концов сбежал, побыв в нашей семье реальным кошмаром. Мне подарили черепашонка, его надо было как-то называть и, по примеру черепашек-нинзя, мы решили назвать ее именем художника. Каким? Не в моей семье над этим долго думать – Борис (в честь Вальеджо, разумеется). Но черепах этого не уразумел и почувствовал себя президентом – гордо смотрит на всех со своего плотика в банке, лишний раз не пошевелится.

А недавно я назвал новую кошечку Засерией Мурзовной (уменьшительно – Заська). И получил соответствующий результат – по две кучи ежедневно в самых неожиданных углах.

16

Церемония вручения «Странников» за 96 год. Уже чуть выпив пивка, сижу, волнуюсь. Рядом жена; все в праздничном, предвкушают. Мне почему-то всегда чуть не по себе в таких торжественных ситуациях и я иду курить, пока действо еще не началось.

Стою у входа в зал, затягиваюсь. У закрытых дверей толпятся молоденькие девчонки во что-то воздушно-пышное одетые – модели, которые должны проходить под музыку через зал на сцену, а потом вручать премии, часть ритуала странника. С ними – мадам. Она меня что-то спросила, я автоматически ответил, думая о своем. Закурил еще одну сигарету. Что-то там затягивалось, девчонки (ученицы еще, все внове) заметно нервничали. Я там вроде уже для них как портьерой стал, опять же с мадам их почти по-свойски говорил. Одна из них вдруг и обращается ко мне: «У меня сиська не вывалится?». То есть не упадет ли случайно с нее лямка или как там это называется. Вопрос, конечно, риторический – волнуется девчонка. На что я ответил, что если и вывалится, мужчины в зале расстраиваться не будут. Но это так, к антуражу ситуации.