Разбиваясь вдребезги

Но я продолжаю стоять на месте... В его глазах нет страха, нет того ужаса, который был в глазах у моего покойного отца. И это не позволяет мне выстрелить Джону прямо в сердце.

– Ты умрешь самой жестокой смертью, подонок!!!

Он засмеялся. А я с удивлением на него посмотрела.

– Давай, Джесс, давай милая. Хочешь убить меня? Так убей.

Я злюсь и готовлюсь выстрелить.

Сделав глубокий вздох, нажимаю пальцем на курок. Внезапно слышаться стуки в дверь. Я испуганно вздрагиваю и оборачиваюсь, отчего мой выстрел попадает абсолютно мимо.

– Джон, у вас там все в порядке?

Это были его люди. Черт...

Джон моментально пользуется удачным моментом. Подбегает ко мне, с болью сжимая мои руки. Я начинаю кричать, пытаясь вырваться из его сильной схватки. Близость его тела до ужаса пугает, и я не могу себя заставить двигаться.

Сжимая свои руки еще сильней на моей талии, он пытается забрать мой пистолет.

Я вырываюсь, кричу, но ничего... Абсолютно ничего не выходит.

Джон продолжает стоять рядом. А я продолжаю стараться выбраться из этой опасной хватки.

– Я искал тебя на протяжении трех лет, – Джон наклоняется к моему уху, и я замираю, слыша его тихий шепот – Мне уже начало казаться, что ты мертва. И вот, ты сама попала в мои руки, детка. Хочешь моей смерти? Через пару дней ты будешь также отчаянно желать своей.

Он резко хватает меня за грудь, и я издаю испуганный вопль. Отталкиваю Джона как можно дальше от себя и, не задумываясь, выстреливаю. Пуля попадает в плечо.

Джон издает громкий крик и резко падает на пол.

– Ах ты ж, сука! – Он с болью сжимает зубы.

Я откидываю оружие в сторону и подбегаю к отрытому окну.

Слышу, как стонет раненный Джон. Слышу, как пытаются открыть дверь его люди.

Мне нужно бежать.

Срочно!

Встаю на край окна. Высота большая, около трех метров. Тяжело дышу, чувствуя знакомый прилив паники. Не знаю, что делать, не знаю куда бежать.

Мне страшно.

Прижимаюсь к стене, с болью сжимая губы. Издаю пронзительный всхлип. Черт... Как же я боюсь. Слышу, как эти громилы вышибают комнатную дверь.

Другого выхода нет. Нужно прыгать.

Задерживаю дыхание и... Спрыгиваю.

С трудом сдерживаю крик. Чувствую резкую сильную боль. Едва не ору. Как же больно...

Прижимаю руки ко рту, чтобы сдержать крики, резко подползаю к стене, слышу, мужские голоса, доносящиеся сверху. Они ищут меня, и мне будет очень плохо, если меня найдут.

Посидев еще пару секунд, пытаюсь встать и начать бежать в каком угодно направлении, главное подальше отсюда. Нога до ужаса болит, и я с трудом могу на нее наступать.

Сквозь боль и сквозь страх начинаю идти по темным переулкам. Хочется испариться... Хочется исчезнуть. Мой план с крахом провалился.

Поднимая глаза на ночное небо, я с болью понимаю, что подвела своего отца...

От третьего лица

Зейн медленно вдыхает едкий дым сигарет. Его глаза опущены, а взгляд полон задумчивости и скорби.

Он чувствует огромную боль в своем сердце. Ему давно не было настолько плохо. Давно он так сильно не изнемогал от этой жгучей боли, которая бесплодно пожирала каждую частичку его тела. И от этого было невозможно избавиться. Нельзя было прекратить эти мучительные страдания, против которых у Зейна просто напросто не было никаких сил бороться.

Он тяжело вздохнул и направил взгляд своих грустных карих глаз вниз, на свои дрожащие руки.

Боль все никак не могла его опустить. И с каждой прожитой секундой, Зейн начинал понимать, что не может дальше жить. Не может жить вот так. Жить в этом жестоком мире, где царят предательство и боль.

Еще раз вдыхая сигаретный дым в свои легкие, Зейн выкинул окурок и, засунув руки в карманы, впервые обратил внимание на то, что ему стало холодно.

Это заставило его вернуться обратно в зал.

Парень шел, не спеша, продолжая размышлять обо всем на свете. Он ни на кого не обращал внимания, полностью погружаемый в свои мысли. Но неожиданно Зейн с испугом вздрогнул, когда услышал чьи-то шумные голоса. Послышался выстрел и парня это чересчур сильно насторожило.

Он сразу позабыл о всей своей грусти, поддавшись внезапной тревоге. Его сердце ускоренно забилось, а давление с болью ударило по вискам.

Зейн присмотрелся и поспешил туда, откуда и доносились все эти громкие и пугающие звуки.

Что-то случилось. И Малик отчаянно захотел разузнать что именно.

Он и сам не замечал, как быстрым шагом стал идти по темным коридорам, ничего не видя и ничего не замечая перед собой. Всего его окутала сильная тревога, и это не давало покоя ни на минуту.

Продолжая идти, Зейн сразу же остановился, увидев небольшое столпотворение людей.

– Что здесь происходит? – тяжело дыша, интересуется Малик, внимательно осматривая всех этих людей.

Перед ним стояло несколько человек в униформе охраны, явно чем-то встревоженные и напуганные.

Зейн нахмурился и увидел перед собой выбитую дверь. Протискиваясь внутрь, он оказался внутри небольшой комнаты, которая оказалась далеко не пустой.

На диване сидел раненый мужчина, а возле него с испугом крутились двое молодых парней.

– Джон! – Зейн удивленно ахнул, узнав своего друга – О, Боже мой, что здесь произошло?

Смит лишь слегка приподнял свои глаза на старого приятеля. Его губы сложились в ухмылке, и он одним кивком головы приказал этим двум парня отойти подальше.

– Ничего особенно. Ты же знаешь, что я не могу без приключений. – Джон говорил спокойно, но с трудом выговаривая слова. Видимо, его ранение оказалось не из легких.

– И что же на этот раз? – Зейн усмехнулся и еще ближе подошел к своему приятелю.

– Та так, одна девчонка пристрелила. Но не переживай. Жить буду. И не с таким сталкивался.

– Та это я знаю, – продолжая усмехаться, проговорил Малик – Но все же, что здесь произошло? Эта девка устроила не маленький грохот.

Джон тяжело вздохнул и еще сильней сжал свое раненое плечо.