Разбойничья дорога

Вооруженный отряд сверху продолжал наступать, заставляя меня пятиться вниз. Когда я оказался на нижней ступеньке, а острие командирского меча почти уперлось мне в пупок, я остановился и обворожительно улыбнулся. Наверху кто-то оборвал визг звучным шлепком.

Сквозь толпу протолкался и стал рядом с капитаном Бедиан Тарпит собственной персоной. На нем был простой синий халат. Седые волосы и борода были всклокочены, глаза – мутные со сна, но на жестком, крупном лице играла довольная улыбка.

– Вы были абсолютно правы, капитан! Они собирались вернуться.

Возможно, Тарпит обнаружил свидетельства пребывания в доме чужих вскоре после того, как проводил верховного жреца. Возможно, он решил принять ванну или проверить какие-нибудь записи в конторе. Вполне естественно, городская гвардия не может не лезть из кожи вон, если за ниточки дергает такой денежный мешок, как Тарпит. Исчезнувший ключ, незапертые ворота… Я редко действую так неосторожно, хотя как раз сейчас был самый, пожалуй, неудачный момент сокрушаться по этому поводу.

Капитан был суровым типом с необычной для здешних мест раздвоенной бородой. Вид его, во всяком случае, был далек от дружелюбного.

– Пока только один из них, господин.

– Тогда заставьте его говорить.

– Ба, да вы, должно быть, отец Джаксиана! – вскричал я. – Какая честь для меня! – Я сделал попытку поклониться, но чуть не ткнулся мордой в клинок и поспешно выпрямился.

– Эй, вор, где твои сообщники? – спросил капитан.

Я придал лицу удивленное, даже изумленное выражение.

– Сообщники? – Я обернулся к Тарпиту, как бы ища поддержки. – Господин, это какое-то недоразумение!

Выражение радостного любопытства на его лице отнюдь не делало его менее зловещим.

– Не уверен. Улики налицо. Если только ты, конечно, не один из собутыльников моего сына, заглянувший опохмелиться.

Я заметил Джаксиана, стоявшего на заднем плане и смотревшего на меня поверх голов. Пожалуй, роль собутыльника мне не подходила.

– Я его деловой партнер, – конфиденциальным тоном сообщил я. – Не может быть, чтобы он не говорил обо мне – Омаре из Аркраза, торговце самоцветами.

В глазах Тарпита промелькнуло нечто, похожее на тень сомнения; впрочем, это могло быть и обыкновенной алчностью. Солдаты ухмылялись в ожидании предстоящего допроса с пристрастием. Короткий взгляд поверх голов дал мне понять, что к похмельному отчаянию Джаксиана добавилось смятение.

– Для торговца у тебя очень уж необычный наряд, Купец, – заметил Тарпит.

– Урниамист.

– Что-что?

– Я почитатель Урниам, – объяснил я, – богини детей и невинности. Дабы мы не поддавались соблазну греховного щегольства, Прямодушная запрещает нам носить одежды везде, кроме общественных мест или собрания неверующих. Знал бы я, что здесь соберется столько народа, я бы оделся соответственно. Если это вас раздражает, я готов отбросить свои религиозные убеждения и принять любое одеяние.

– Неслыханная дерзость, – буркнул Тарпит, потом повернулся и рявкнул: – Джаксиан?

Высокий мужчина протолкался через толпу. Глаза его были красны, как закат в ветреную погоду. Я почти физически ощущал, как трещит у него голова.

– Отец? – вы давил из себя он.

– Ты знаешь этого человека?

Джаксиан тупо уставился на меня. Я изобразил на лице загадочную улыбку Роша, что, учитывая обстоятельства, потребовало от меня значительной концентрации сил.

– К-к-каж… кажется, его л-лицо… к-кажется знакомым, – неуверенно произнес Джаксиан.

– Храни меня Балор! – взревел его отец. – Один из твоих дружков-собутыльников, не иначе?

– Господин! – рявкнул я так, что Джаксиан вздрогнул. – Я же сказал: я почитатель Урниам! Мясо и спиртные напитки Избранным запрещены строго-настрого. Нет, нас с вашим сыном познакомил в Ургалоне общий друг, судовладелец. Мы вели переговоры о поставке значительной партии рубинов, которыми так славится Аркраз, однако отъезд Джаксиана временно прервал их. Я обещал найти его, когда буду проездом в Занадоне. Так вот, вчера вечером мы случайно встретились на улице…

– Н-нет, – с заметным усилием произнес Джаксиан. – Нет, я его н-не з-знаю.

– Ты уверен? – спросил его отец, словно такой определенный ответ был чем-то необычным.

– Абс…солютно, – пробормотал Джаксиан, зажмурившись. – У меня х-хорошая п-память на голоса.

А я-то надеялся, что воспоминания молодого человека о прошедшем вечере будут менее внятными. Судя по всему, мой план рухнул. Нужно было срочно придумать что-то еще. Я бросил на него недоверчивый взгляд и усмехнулся, словно вдруг понял.

– Он хочет сказать, – прошептал я, – что вопрос сугубо конфиденциальный и что нам лучше перебраться в более уединенное место, чтобы обговорить детали.

– Он хочет сказать, что ты не произнес еще ни одного слова правды!

Меня всегда приводит в замешательство, когда очевидный мужлан вдруг обнаруживает чувство юмора, – мужлану положено ограничиваться односложными репликами. С другой стороны, это могло оказаться и кстати. Бедиан Тарпит получал от моего спектакля живое удовольствие – сродни радости маленького ребенка, мучающего котенка, – обычно я рассчитываю на другую реакцию зрителей, но по крайней мере я до сих пор оставался цел и невредим.

Ощущая явную нехватку свежих идей, я решил положиться на то, что выражение муки на лице Джаксиана связано не только с чудовищным похмельем, но и с некоторыми сомнениями.

– Ну конечно же, – радостно сказал я, – вопрос настолько конфиденциален, что мне поневоле приходится недоговаривать. Как только мы избавимся от лишних свидетелей, я открою, в чем суть дела.

– Тебе нечего открывать, – заметил Тарпит-старший. – И так все напоказ. Капитан…

Джаксиан застонал.

– Я не уверен! – всхлипнул он. – В-возможно, я в-видел эт… это л-лицо р-раньше!

Его отец, капитан, даже я – все посмотрели на него с отвращением.

– Ты приглашал его сюда? – зарычал отец.

– О нет! Никогда.

– Тогда мы можем продолжать уже с уверенностью.

– Безумие? – заявил я. – Не Урниам, но Фуфанг? Конечно, я должен быть безумцем, чтобы возвращаться сюда. Если подобный вариант интересует вас больше, я могу изобразить очень убедительные конвульсии. Только для этого вам придется чуть посторониться – места маловато.

Тарпит оставил мое предложение без внимания.