Раздвоение соседки

Не буду сразу нападать на него с объяснениями. Пусть выскажет, что у него на душе. А потом скажу я...

– Например в тот раз, когда Анфиса принимала у тебя душ. Ты вошла в ванную, переоделась в Анфису, вышла... Я, конечно, ничего не заметил. Даже тени сомнения не мелькнуло. Но оглядываясь назад...

Гоша покачал головой

– Меня тогда чуть инфаркт не хватил, - почти шепотом произнесла я. – До сих пор колени дрожат, когда вспоминаю.

Что это? Тень улыбки мелькнула в его глазах?

О, лифт приехал.

Гоша пропустил меня вперед, вошел следом.

Я не пошла далеко. Остановилась почти у дверей, повернулась к нему. Мы стояли очень близко друг к другу.

– Еще был раз, когда ты была в шляпе. А я как раз говорил с тобой по телефону. То есть с Анфисой. То есть с тобой.

– Да... – произнесла я, не зная, что еще сказать.

Я очень боялась все испортить, ляпнув лишнего. Вроде бы, мы сейчас относительно мирно разговариваем и стоим так близко друг к другу, что вполне могли бы поцеловаться...

Что за мысли лезут в мою дурацкую голову? Мы, наверное, еще никогда не были так далеки от поцелуя, как сейчас!

Чтобы не мечтать о несбыточном, я даже немного отодвинулась от Гоши. И при этом подняла на него глаза.

Когда я отступала назад, он сделала едва заметное движение рукой, как будто хотел меня удержать. Я улыбнулась.

И тут Гоша спросил:

– А кто все-таки тот смазливый мужик? Которого ты фотографировала?

– Аркадий? Он жених... – начала я и не смогла закончить.

Естественно, я хотела сказать «жених моей подруги», но как раз в этот момент с шумом разъехались дверцы лифта и перед нами предстала та, кого я увидеть совершенно не ожидала. И абсолютно не хотела.

Мила. Что она здесь делает?

– Жених, - услышала я голос Гоши. – Он повторил мое последнее слово.

Смотрела я в этот момент на Милу, и до меня не сразу дошло, что произнесенная мной фраза оборвалась в самом неудачном месте.

Я хотела ее продолжить, но меня перебила Мила.

– Привет. Планы изменились, мы сами едем к заказчику, - выдала главная стерва нашей редакции. И, бросив взгляд на Гошу, добавила: - Ты сегодня Ника или Анфиса?

Как мне в этот момент хотелось ее задушить!

– Зрители, - зло произнес Гоша. – Значит, зрители все же были. И много народу знало о розыгрыше?

Он смотрел прямо на меня.

Мы все еще были в лифте. А Мила – снаружи, в подъезде.

Я нажала кнопку 17-го этажа. Я хотела поговорить вдвоем, без нее! Но Мила успела поставить на пути съезжающихся дверей носок своей лакированной туфли.

– Да нет! – воскликнула я. – Только Русалка и... она.

Я кивнула в сторону Милы.

– Мы с коллегами болели за тебя, - проговорила она медовым голосом. – Надеялись, ты ее разоблачишь. Я ставила на тебя!

– Ставки? Были еще ставки? – Лицо Гоши приобрело какой-то нездоровый оттенок.
– Может, вы еще статью собираетесь опубликовать в своем журнале?

– Интересная идея, - задумчиво произнесла Мила. – Как она мне самой не пришла в голову?

Гоша отодвинул Милу и выбрался из лифта.

– Она все врет! – крикнула я ему вслед.

 И сама поняла, как жалко это прозвучало.

– Едем к клиенту, - сообщила Мила, глядя на меня. – Он ждет нас через полчаса.

– Никуда я не поеду!

Я снова нажала кнопку своего этажа. Ни секунды не останусь с этой подколодной змеюкой!

– Не поедешь, считай, ты уволена, - успела сказать Мила.

И перед ее лицом закрылись двери лифта.

– Ну и прекрасно! – выпалила я.

Пусть все горит синим пламенем, а в первую очередь Мила! И редакция пусть тоже горит! Мне нравится там работать, но видеть эту подлую стерву я не хочу больше никогда!

Глава 39. Мила и белый конь

Лифт полз как черепаха, но все же добрался до 17-го этажа. Я ворвалась в свою квартиру, сбросила кроссовки, зашвырнула подальше рюкзак и упала на диван. По щекам текли слезы, а в груди застыл комок сдерживаемых рыданий.

Все. Все заслоны рухнули. Я перестала стискивать зубы и разревелась.

Я рыдала долго и прочувствованно, так, что даже устала. Я думала, мои слезы никогда не кончатся, но они все же иссякли. Оказывается, у меня там вовсе не бездонный колодец!

Плакать я перестала, но облегчения не чувствовала. Все плохо независимо от того, рыдаю я или нет.

После того, что сейчас случилось, у меня нет никаких шансов вернуть Гошу. Он считает, что я над ним жестоко посмеялась. Что мы смеялись над ним всей редакцией и даже делали ставки! Как только это вообще могло прийти в голову Миле? Она чудовище!

А еще он думает, что у меня есть жених... И в этом косяке виновата я сама. Надо договаривать фразы, даже если этому мешает шум лифта, даже если перед глазами неожиданно появляется твой главный враг... все равно надо договаривать фразы!

Как я теперь ему все объясню? Уверена, он даже видеть меня не захочет, не то что разговаривать со мной.

Я услышала осторожный, какой-то даже робкий стук в дверь. Или мне кажется? Замерев на диване, я прислушалась. И правда, стучат! Неужели Гоша? Ну уж точно не Мила. Если бы она и решила подняться, то не стала бы так скрестись. Скорее, барабанила бы в дверь ногой.

А вдруг этот стук раздается уже давно? Я могла не услышать его из-за своих не очень-то тихих рыданий. Вскочив, я бросилась к двери и распахнула ее, даже не посмотрев в глазок.

Мила.

Мое разочарование было безграничным, и я его не скрывала, сразу же попытавшись захлопнуть дверь.

– Да подожди ты! – воскликнула Мила.

В этот раз она не пыталась вставить в зазор двери свою туфлю. И правильно делала – я бы, не задумываясь прищемила ей ногу.

– Я же сказала: никуда не пойду!

– И не хочешь узнать, что сказал Георгий?

Я услышала ее слова как раз перед хлопком двери. И теперь не могла решить: открывать или не открывать? Я совершенно не уверена, что ей есть что сказать. Скорее всего, она пытается манипулировать мной, как обычно.