Раздвоенное сердце

Закрытые отделения почти никогда не находились на первом этаже. Обычно их устраивали на третьем или четвёртом этажах. Да, в верхней части здания я смогла увидеть решётки на окнах. А с этажа выше, как раз под самой крышей, спускался пожарный шланг до самого мощёного двора. Многие грязные непрозрачные стёкла окон имели трещины, и не было никаких жалюзи или ставень.

– Хорошо. Теперь у меня появилась идея, - сказала я собрано.
– Я думаю, медицинский персонал делает в это время обход пациентов, разносят завтрак и выдают таблетки. Мы дождёмся благоприятного момента, когда мы его незаметно сможем поднять на верхний этаж. Потому что выглядит так, будто там идет ремонт. И сегодня воскресенье. Строителей там не будет.

Я вытерла, как смогла, землю с лица, но она прилипла, как цемент, к моей коже. Запах орхидей становился всё интенсивнее. Но моей самой большой проблемой была моя нога.

– Тебе придётся поддерживать меня.

– Без проблем, - ответил Тильман.
– А что же с ним?

Я обернулась к безжизненному телу позади себя.

– Колин?
– спросила я тихо и провела по его бледной щеке. Медленно его длинные, изогнутые ресницы поднялись, и он посмотрел на меня - испытывая отвращение к себе и всё ещё злясь, но в себе. Он ничего не сказал.

– Я думаю, он не разговаривает, чтобы сэкономить силу, - предположила я беспомощно. Потом я посмотрела Колину глубоко в апатично блестящие от лихорадки глаза.
– Но нести мы тебя не сможем. А теперь, пожалуйста, никаких больше игр наподобие того, кто над кем возьмёт верх. Я не Луис.

Я протиснулась мимо Колина и вылезла из машины. Как в замедленной съёмке и всё-таки удивительно плавно, он выпрямился, вышел из машины и подошёл к нам. Его веки ни разу не моргнули.

– Как мы пройдём мимо вахтёра?
– спросил Тильман объективно.

– Ты её можешь как-нибудь отвлечь? Парализовать или что-то ещё?
– попросила я Колина и бросила взгляд на худую женщину в домике для вахтёров, которая уже удивлённо смотрела на нас.

Колин повернулся призрачно медленно в её сторону и уставился своими глазами в её. Её голова упала безвольно в сторону. Она уснула. Колин незаметно кивнул. Его ледяное дыхание погнало нас вперёд.

С жатой челюстью и кулаками я подавила крик, когда моя нога наткнулась на дверь лифта. Колин облокотился неподвижно о стену и опустил веки. Может, он медитировал, чтобы подавить своё отвращение?

Я изучала панель с кнопками. 1, 2, 3, 4. Пятого этажа нет. Разве папа не рассказывал недавно о невыносимых условиях? То, что строители каждое утро, в полдень и вечером, шумя, проходят мимо его самых тяжёлых и больных пациентов, чтобы попасть к лестнице, ведущей наверх, на чердак? Я нажала на кнопку с 4. Лифт начал двигаться. Даже из-за этого небольшого рывка я зашаталась от боли. Тильман перехватил меня. Короткий подъём отдался тревогой в животе.

– Можешь, пожалуйста, ещё раз?
– спросила я Колина нежно. В конце концов, нам нужно было как-то войти. А закрытые отделения вели к неизбежно закрытым дверям. Он не ответил. Его молчание поколебало моё терпение.

Двери лифта открылись, скрепя. Я встала спиной к холодной стене, рядом с трёхкратно запертой дверью и попыталась с помощью глубоких вдохов уменьшить пульсирующую боль в ноге. Тильман оглядывался с любопытством. Колин встал как раз напротив двери, взгляд непоколебимо направлен на замок. Мучительные минуты проходили, пока не послышалось приближение шагов, и не загремел замок. Рука Колина беззвучно вытянулась вперёд. Он поймал безвольное тело медбрата, прежде чем он смог упасть, и положил его небрежно на пол. Мужчина громко захрапел. Колин ненадолго обвис, потом его мускулы и сухожилия снова превратились в сталь. Несмотря на мою раненую ногу, через несколько мгновений мы достигли конца коридора. Позади нас раздался рыдающий крик, который просто не хотел становиться тише.

– Ещё раз я не смогу это сделать, не становясь при этом для вас опасным, - проникнул голос Колина в моё сознание.

– Поняла, отправила я, молча, послание в ответ.

Осталось-то всего несколько метров. Мы не прошли ещё и трёх шагов, когда из двери с левой стороны в конце коридора высунулся зад, покрытой белым, одного из медбратьев.

– Давайте сюда, - прошептал Тильман и подтолкнул нас в комнату с правой стороны.

Колин последовал за нами, закрыл дверь и на четвереньках пополз по стене вверх. Потом он прилип спиной к потолку.

– Классно, - пробормотал Тильман и забыл на одно мгновение поддерживать меня.

Застонав, я упала.

– Привет, - сказал девичий, но пугающе изнурённый голос возле меня.
– А вот и снова вы.

Озадачено я развернулась, в то время как Тильман поднимал меня снова на ноги. Мы почти оба упали. Маленькая толстая женщина стояла возле нас, с отсутствующим взглядом и строго разделёнными жидкими волосами. На ней была надета махровая пижама с вышитыми розовыми медвежатами.

– Э... да, - сказала я дружелюбно и села на свободную кровать.

– А почему вы здесь?
– спросила она. Это звучало так, как будто она задавала этот вопрос уже бесчисленное количество раз и вовсе не была заинтересована в ответе.

Спонтанно я не могла придумать болезнь, которая бы мне подошла.

– Мания величия, - прорычало надо мной. Я посмотрела наверх: Колин всё ещё свисал неподвижно с потолка. Старуха последовала за моим взглядом.

– Только что покрасили, - сказала она с гордостью и направила свои бледные глаза снова на меня. Она не увидела и не услышала Колина.

– Ну? Скажите уже, почему вы здесь?
– прошептала она заговорщицки.

– Я не знаю, - сказала я.
– Вероятно по ошибке.

Женщина улыбнулась по-детски, но её глаза оставались пустыми.

– Да, да, так говорят все. Но они уже находятся тут долго. По крайней мере, три недели. Я всегда видела их за завтраком.

Я сглотнула. Женщина показала своим пухлым пальцем на саму себя и сказала шёпотом:

– Шизофрения. Но я скоро выйду. Мне можно будет выйти на свободу. Вам нужно будет ещё остаться. А мне можно будет выйти. Мне можно выйти.

Она повторяла это как мантру, как будто благодаря этому всё станет правдой.

Потом она прервала сама себя высоким "о" и уставилась на свою пустою таблетницу. Её улыбка внезапно исчезла.

– Вы сегодня ещё не принимали таблеток. Вам нужно принять таблетки. Подождите, я позову медбрата ...

Колин бесшумно упал вниз и вытолкал нас с холодным дыханием из комнаты. И действительно, дверь в конце коридора была открыта. Слишком хорошо знакомая рука сомкнулась вокруг ручки.

– Нет!
– закричала я, испугавшись, когда Колин стал двигаться в ту сторону, и я хотела остановить его. Но ледяной ветер погнал Тильмана и меня за ним мимо папы, на лестничную площадку.