Разъезд Тюра-Там, или Испытания «Сатаны»

– Хорошо. Вы меня отправите сейчас в тюрьму, хотя прекрасно знаете, что я не виновен. А ведь мотор всё равно надо доводить до ума.

И тут Афанасьев увидел, что в глазах Берии появился интерес к тому, что Афанасьев начал говорить.

– Назначите на моё место нового человека, и ему придётся несколько месяцев входить в курс дела. И ещё не факт, что он справится с поставленной задачей. Только время потеряете. В этих условиях целесообразнее дать мне возможность завершить работу по доводке мотора.

– Подождите! – Берия подал знак рукой тем двоим. – Не держите его. И, обращаясь к Афанасьеву, спросил: – Сколько тебе надо времени, двух недель хватит?

– Хватит! – согласился Афанасьев.

– Хорошо, иди, работай! – Берия поднял взгляд на вошедшего секретаря.

– Круглов на связи, товарищ Берия, – сказал секретарь.

– Хорошо, – ещё раз сказал Берия и взял телефонную трубку. – Выпиши ему пропуск, – сказал он секретарю и кивнул в сторону Афанасьева. – Товарищ Круглов? Пока отпала необходимость. Подождём пару неделек, – услышал Афанасьев, покидая кабинет Члена Политбюро.

«Сложилась точно такая же ситуация, как лет пятнадцать назад. Тогда я чудом выскользнул из лап Берии. Неужели Глушко забыл об этом? – думал Афанасьев. – Наверняка забыл, ведь его эта история никак не коснулась. Тогда только меня поставили на край. А причина взрывов двигателей оказалась достаточно простой – кто-то из стендовиков высказал мысль сравнить стыковку стендовых трубопроводов в Днепропетровске и Химках. Об этом Глушко забыл, раз его сотрудники сейчас не исследовали влияние стенда на работу двигателя, как это сделали в то строгое время».

Для доклада Афанасьеву подготовили необходимые графики, таблицы, схемы и руководитель выездной бригады специалистов из Химок Игорь Клепиков рассказал о результатах работы Глушко, а Валентин Петрович, в свою очередь, на совещании – министру.

Чувство обиды захлестнуло душу министра. И он, может быть, для самоутверждения, а, может, раздраженный тем, что сорваны все сроки, установленные Центральным комитетом и Комиссией по военно-промышленным вопросам, а двигателя все нет, рассматривая график устойчивой работы двигателя по давлению в камере сгорания и соотношению компонентов топлива, принародно, в том числе, в присутствии сотрудников, подчинённых Главным конструкторам, сказал в адрес Глушко довольно-таки грубым тоном:

– Для того, чтобы изобразить такой график, можно и не быть академиком!

Так, листом бумаги-миллиметровки с парой кривых линий, проведенных через россыпь точек, отмечавших результаты испытаний, выглядела черная кошка, пробежавшая между двумя высокопоставленными людьми, игравшими ключевые роли в отечественном ракетостроении. И след, оставленный ею, сохранял злопамятную свежесть до самой смерти одного из них.

* * *

Тем не менее, допинг, полученный от министра, и сверхнапряженная атмосфера, сложившаяся на стендовых испытаниях маршевых двигателей, заставили всех участников процесса пошустрее шевелить извилинами и привели к положительному результату. Предположили, казалось бы, невероятное: на устойчивую работу двигателя каким-то образом оказывают влияние стендовые трубопроводы. Оказалось, что в Днепропетровске сильфоны, соединяющие стендовые трубопроводы окислителя и горючего с соответствующими магистралями двигателя, другой конфигурации и жесткости, чем в Химках.

Как только сильфоны были заменены, умопомрачительный грохот отлично заработавших двигателей показался всем самой мелодичной из всех ранее слышанных песен.

До отъезда Химкинской бригады в Москву был один день, и химчане радостно двинули на пляж.

В Днепропетровске пляж находится на Комсомольском острове и путь на него лежит через парк, который во всех городах Украины непременно называется именем Тараса Шевченко. Видимо, это является своеобразной гарантией от частых переименований.

Едва испытатели вошли в парк, как путь им преградил шинок, расчётливо поставленный поперёк парковой аллеи. Учитывая праздничное состояние души, попыток миновать его не было и в помине. Шинок был набит, казалось, до отказа полулитровыми бутылками, наполненными вином «Надднипряньске» стоимостью рубль и семнадцать копеек за бутылку. Каждую бутылку украшала лубочная этикетка, наспех и вкось приклеенная в каком-нибудь соседнем колхозе.

Метров через тридцать на пути к пляжу поджидал второй шинок, а дальше – третий.

Местность, на которой расположен парк, имеет довольно значительный уклон в сторону реки, и пешеходный мост, ведущий на остров с пляжем, как бы продолжает этот уклон.

Мост подвешен на вантах к двум высоким полукруглым аркам, причем каждая арка одним концом опирается о берег, куда, миновав соблазны, прибыли испытатели, а другим – в остров.

Надравшись приторносладкой храбрости, по крайней мере, двое из группы были вполне подготовлены пройти на пляж не по настилу моста, что представлялось будущим кандидатам и докторам наук слишком простым делом, а по аркам.

Когда они, частично сняв для удобства кое-что из одежды, оказались в верней точке арок, то неожиданно для себя обнаружили, что по другую сторону моста арки почти вертикально уходят вниз, так как остров значительно ниже берега, с которого они только что стартовали. Мгновенно собравшаяся многочисленная толпа зевак подбадривала их дружными криками, наиболее азартные зрители заключали пари, делая ставки. Поэтому возвращение назад по пологим уклонам арок было равносильно позорному бегству с поля боя.

Необходимость развернуться на почти двадцатиметровой высоте, чтобы спуститься в сторону острова ногами вперед, протрезвила их, заставив утопить часть верхней одежды, опрометчиво прихваченную с собой.

Но если штаны и рубашки они утопили ненароком, то пожертвовать туфлями Игоря Клепикова уговорил Ковалёв: Ковалёв вырос в горах Кавказа и знал, что забираться на скалы и спускаться с них лучше босиком.

Нащупывая пальцами ног выступающие шляпки стальных заклёпок, цепляясь руками за головки заклёпок на боковой поверхности арок, благодаря эксплуатационников за то, что давно не красили арки и металл поржавел, а ржавчина впитывала влагу вспотевших ладоней, они, протрезвев от риска сорваться с высоты, перепачканные ржавчиной, проявив недюжинную волю к победе, все же переправились на остров. Всего лишь для того, чтобы благополучно угодить в распростертые объятья милиции, впрочем, тут же отпустившей их по единодушной просьбе зрителей.

На следующий день к поезду бригада химчан отправилась на «рафике». В открытые окна микроавтобус врывался тёплый ветер, развевая занавески из плотной синеватой ткани, в салоне машины – радостное настроение людей, дождавшихся возвращения домой из длительной командировки.

Автобусные остановки заполнены толпами местных жителей, удрученных длительным ожиданием транспорта. У одной из них «Рафик» притормаживает перед поворотом на другую улицу. Игорь Клепиков, которому надоело наблюдать мрачные физиономии местных жителей, беспричинно вспомнив, что неподалёку от Днепропетровска есть город Кривой Рог, перекашивает вдруг страшной гримасой свою и без того колоритную физиономию, высовывает её в окошко машины и объявляет к большому удовольствию толпы: