Разговорчики в строю № 1

Как-то раз, вечно голодный Чмырь наловил на пустой крючок ротанов и решил их поджарить. Ротаны на сковородке так страшно шипели, пуская радужные бензиновые пузыри, что есть их никто не решился. Учуяв омерзительный запах, дежурный офицер приказал закопать опасную рыбу как можно глубже, а Чмырь до вечера драил сковородку песком.

***

В то воскресенье рота должна была ехать на экскурсию. Весёлые, наглаженные солдаты давно сидели в автобусе. Не хватало Чмыря. Наконец, он появился, мокрый, запачканный тиной и водорослями и сильно похожий на грустного Дуремара, у которого Буратино увёл из-под носа золотой ключик.

– Ты где был, убоище? – горько спросил ротный.

– Я думал, что построение на аэродроме…

– Ну?

– А там никого нет… Я обратно побежал и в Енисей упал…

– Всё, – махнул рукой ротный. – Не знаю я, что с тобой делать. Завтра пойдём к командиру, как он скажет, так и будет. В казарму иди, а то ещё и простудишься.

В понедельник ротный повёл мрачного Чмыря к командиру, втайне надеясь, что его куда-нибудь переведут.

Однако попали он не в добрый час. Командир изучал свежеполученный приказ Министра обороны.

«На основании приказа МО СССР № 85/12/1 и в соответствии с директивой Генштаба № Д 14 /267 считать утратившими силу пункты 2.11 и 5.2 вышеупомянутого приказа и изложить пункт 4.5.1 в следующей редакции…» тупо повторял про себя командир, силясь вникнуть в хитросплетения военной мысли. Как всегда, документ был написан тёмным, путаным языком, изобиловал ссылками на какие-то другие приказы, а также разъяснения, исправления разъяснений и уточнения исправлений. Командир разложил руководящие документы на столе в тщетной надежде уловить хоть какие-то признаки смысла…

– Разрешите, товарищ полковник?

– Чего тебе? – хмуро отозвался командир, не поднимая головы.

– Да вот, у меня Чмырь совсем от рук отбился, не знаю, что с ним делать…

– А я-то причём?! – мгновенно обозлился командир, – не хочет служить, и хрен с ним, отведи за капонир да грохни!

Внезапно от двери послышался тяжёлый удар. Командир поднял голову. Доверчивый Чмырь упал в обморок.

Не судьба

Начальник академии генерал-полковник Н* получил директиву Главпура. Невзрачная бумажка, отпечатанная на серой, обёрточной бумаге, производила странное впечатление. В типографии даже не удосужились разрезать страницы, и брошюру надо было читать, развернув её в один лист. Страницы в этом полиграфическом шедевре шли, как водится, не по порядку, поэтому генерал, с трудом отыскав следующую страницу, успевал забыть содержание предыдущей.

Директива громыхала сталью: «Вести бескомпромиссную борьбу с пьянством и алкоголизмом… до конца месяца доложить списки офицеров, склонных к употреблению… развернуть широкую пропагандистскую кампанию…». Генерал матерно выругался в селектор и вызвал начальника политотдела.

На следующий день в актовом зале собрали профессорско-преподавательский состав академии. Начальник зачитал директиву. Её содержимое возмутительно диссонировало с лицом генерала, который, как всем было хорошо известно, пришёл на академию с должности командующего округом и был, что называется, «не любитель».

– И ещё, товарищи офицеры, – хрипел генерал, – есть информация, что некоторые преподаватели после окончания служебного времени употребляют прямо на территории кафедры! Прекратить! А чтоб было неповадно, после окончания рабочего дня приказываю в академии отключать электроснабжение!

Начались репрессии. Свежеиспечённые кандидаты и доктора военных наук организовывали банкеты в глубокой тайне и, подобно франкмасонам, обменивались в коридорах многозначительными взглядами и перебрасывались записками. Обсуждать вслух запретную тему боялись. Получение очередных воинских званий превратилось в унылую процедуру, которая никого не радовала.

Постепенно, однако, о грозной директиве стали забывать, тем более, что несколько раз все желающие видели начальника академии в состоянии глубокой алкогольной задумчивости.

Однажды зимним вечером генерал собрался домой. Выйдя на улицу, он хозяйским взглядом окинул корпуса академии и обомлел. Обесточенные здания возвышались мрачной чёрной громадой, однако во многих окнах теплился слабый свет. Это горели стеариновые свечи из «тревожных» чемоданов. Привыкшие к тяготам и лишениям военной службы пехотинцы нашли способ припасть к любимому напитку.

Генерал достал мобильник.

– Дежурный, это начальник академии. Во изменение моего приказа, свет в корпусах включить и более на ночь не выключать! А то спалят академию к чёртовой матери!

И, нажав «Отбой», про себя добавил: «Видать, не судьба…»

Боевой фристайл

«За персидскими же всадниками обыкновенно бежали пешие воины, держась за хвосты лошадей. Так они пробегали большие расстояния, удивляя тем лидийцев.»

вроде бы из Геродота

Утром за завтраком начфиз полка ВДВ сообщил жене:

– Сегодня еду встречать комиссию из Москвы, домой приду поздно.

– Ты уж, Васенька, постарайся пить поменьше, – заволновалась жена, – помнишь, как тебе в прошлый раз нехорошо было?

– Постараюсь, – горько ответил начфиз и поднялся из-за стола.

Как заведено в любой уважающей себя части, начфиз десантников отвечал за спецсауну, поэтому культурная (в военном понимании) программа проверяющих в буквальном смысле ложилась на его плечи, и ему не раз приходилось выволакивать из предбанника практически бездыханных командиров и начальников всех степеней.

Обычно комиссии из верхних штабов встречал сам командир, но в этот раз ответственное мероприятие было возложено непосредственно на начфиза, из чего он сделал вывод, что, либо едут проверять физподготовку полка, либо комиссия какая-нибудь незначительная, вроде котлонадзора или ВАИ.

На практике, однако, вышло по-другому.

После того, как схлынула толпа пассажиров с московского поезда, на перроне осталась странная компания: бомжеватые граждане с киноаппаратурой в облезлых кофрах и полковник-пехотинец с вдохновенным лицом идиота. И вещи у них были странные – мотки верёвок и деревянные рукоятки, наподобие деревенских коромысел.

Вскоре выяснилась страшная правда. Полковник был изобретателем. Светоч военной науки разрабатывал способ буксировки солдат на поле боя. По его замыслу, если солдат поставить на лыжи, дать им в руки верёвку, верёвку привязать, например, к танку, а танк пустить на поле боя, то ошеломлённому противнику останется только одно: сдаться. Полковничья диссертация была практически готова, но нужен был эксперимент.

На следующее утро эксперимент не состоялся по техническим причинам: после посещения сауны съёмочная группа, не привыкшая к десантному гостеприимству, не смогла выйти из состояния нирваны. Непьющий изобретатель отпаивал их кефиром.