Разговоры с мертвыми. Рассказы приходских священников

Поцеловав святую икону и Животворящий Крест, я был окроплен святой крещенской водой. После этого я уснул крепким сном, продолжавшимся до утра праздника Крещения Господня.

Утром, в первый раз за время болезни, я сам умылся и почувствовал, что у меня появились силы. Я убежден, что мои дни были сочтены. И если болезнь отступила, то это совершилось единственно силой Божией, молитвами святого апостола Иоанна, именно в минуты молитвы.

«Не бойся, все устроено!»

В Прощеное воскресенье скончалась настоятельница Казанского Головинского монастыря, игуменья Олимпиада. Она была женщиной высокой духовной жизни, происходила из купеческой семьи. Болезнь, от которой она умирала, была тяжкой. У нее три года был рак, ей делали несколько операций. Наконец она предала себя на волю Божию и медленно угасала.

В декабре больную посетил казначей Троице-Сергиевой лавры, архимандрит Никон. Матушка была настолько слаба, что не могла приподняться с кушетки, на которой лежала. Архимандрит Никон в беседе упомянул о том великом помощнике и утешителе, который явлен русскому народу в лице преподобного Серафима Саровского.

– Что же? – спросила больная. – Искать ли мне чуда, просить ли у него исцеления? Я предалась на волю Божию!

– Кроме помощи телесной, – ответил ей отец Никон, – мы нуждаемся в помощи духовной: в утешении, поддержке в минуты уныния, в молитве о нашей душе.

Настал день кончины игуменьи. Чувствуя приближение смерти, она просила прочитать отходную, затем забылась. Очнувшись, она сказала:

– Слава Богу! Я сейчас видела отца Серафима. Он пришел ко мне и утешил: «Не бойся, все устроено!» И произнес еще три слова, которые я не могу вам сказать. Позовите монахиню Ирину…

Пока ходили за этой монахиней, игуменья скончалась. Видимо, этим словам нужно было остаться в тайне.

Заблудившийся

У крестьянина Космы Иванова потерялся в лесу четырехлетний сын Андрей. 4 мая с другими детьми он пошел в лес и отстал от них. Его товарищи вернулись домой, а он остался в лесу.

Его бабушка пошла искать его. Но все ее усилия найти ребенка в том месте, куда ходили мальчики, остались тщетными. После этого, придя в храм, она попросила меня отслужить молебен Божией Матери.

На следующий день о потере мальчика сообщили в волостное управление, и люди пошли на поиски пропавшего. Мужики ходили по лесу, кричали, но не могли его найти. В тот же день другая бабушка Андрея тоже отслужила в нашей церкви молебен святителю Николаю о здравии внука.

На четвертый день мальчик наконец нашелся. 7 мая крестьянин соседней деревни, Егор Воронов, идя в свою деревню, нечаянно наткнулся на Андрея. Малыш был радостный и спокойный.

– Что же ты ел? – спросил его крестьянин. – Почему не замерз?

– Когда я хотел есть, ко мне приходил дедушка и кормил меня такой вкусной, сладкой кашей! А вечером дедушка одевал меня, и мне было тепло!

Казенные деньги

Однажды я пошел в окружное управление. Там выдал двум казакам казенные деньги и по оплошности оставил на столе двести шестьдесят восемь рублей, завернутых в бумагу. Вернувшись домой, вспомнил свою ошибку и, вернувшись назад, начал искать оставленные деньги.

Искал долго, но все было бесполезно. Писари и казаки уже разошлись по квартирам. «Деньги, – думал я, – не вещи, где их найдешь?» – и оставил все на волю Божию.

Но дома на меня напала тоска: «Ведь деньги казенные, пожалуй, меня отдадут под суд!» Моя тоска превратилась в отчаяние, всю ночь я провел без сна.

Утром пришел в окружное управление и стал просить писарей и казаков вернуть мне деньги. Я обещал наградить того, кто это сделает, тремя рублями, говорил, что никому об этом не скажу. Видя безуспешность моих просьб, я призвал на помощь Бога и сказал, что Он накажет виновного, если он не покается. Но все молчали…

В тот же день после обеда я попросил моих знакомых понаблюдать, не будет ли кто-нибудь из писарей или казаков разменивать крупные деньги. Спустя некоторое время ко мне домой прибежал один из них и сказал, что двое казаков сидят в кабаке и что у них есть крупные купюры. «Это мои деньги, – подумал я, – потому что выдавал этим казакам только мелкие купюры!»

Взяв двух понятых, я отправился в этот кабак. Мы нашли казаков нетрезвыми и арестовали их, но они не сознались в краже. После бесплодных поисков я вернулся домой в полном отчаянии.

Во время вечерней молитвы вспомнил, что уже год не могу выполнить обещание, данное Богу, – я должен был отслужить благодарственный молебен Спасителю. Я попросил у Господа прощения, затем помолился Пресвятой Богородице, Предтече и Крестителю Господню Иоанну и святителю Николаю Чудотворцу и попросил у них помощи.

Моя молитва не пропала даром. Рано утром я вышел на улицу и увидел, что около крыльца лежит сверток. В нем оказались все деньги, кроме трех рублей, обещанных мной тому, кто вернет потерю.

Как я обрадовался, как было велико мое благодарение Господу Богу, Его Пречистой Матери и святым угодникам, этого не могу описать! Само собой разумеется, свой обет я выполнил в тот же день. Причем просил батюшку, моего духовника, как на молебне, так и потом, на литургиях, поминать, кроме меня и моих родных, и того раба Божьего, который покусился на мое добро, но потом пожалел меня. Я просил, чтобы Господь простил его, не поставил ему в грех и того, что им удержаны три рубля, ведь я обещал их тому, кто вернет мою потерю.

Корсунская икона Божией Матери

Дочь надворного советника Александра Алексеева принесла в Исаакиевский кафедральный собор в Санкт-Петербурге в дар чудотворную Корсунскую икону Пресвятой Богородицы. В тот же день перед этой святыней была совершена усердная молитва.

Среди молящихся была одна больная женщина, жена певчего Исаакиевского собора, Анна Васильевна. Когда она была маленькой, ее ударила лошадь копытом в плечо, и с того времени ее правая рука стала постепенно слабеть, а в последнее время вообще отказала. В военном госпитале ей сделали операцию, и она смогла шевелить пальцами, но поднять руку, одеться, убрать комнату, постирать белье она была не в силах.

Кроме того, после операции на правом плече образовалась незаживающая гнойная рана. В течение двух лет страдалица ходила в госпиталь на перевязки, но успеха не было. Ей советовали отправиться летом на минеральные воды, полечиться теплыми соляными ваннами. Но бедная женщина не могла найти средств. Больше всего она горевала о том, что не могла быть помощницей своему мужу и требовала от него ухода.

Когда в собор привезли Корсунскую икону Божией Матери, Анна Васильевна с духовенством и народом встречала ее. Она со слезами молилась Царице Небесной.