Разгром левой оппозиции в СССР; Письма ссыльных большевиков (1928)

Факты -- они коротки и ясны.

В последний призыв из 3000 рабочих в партию вошло всего

12 чел., из которых добрая половина была бы отклонена, если бы

не ударная кампания. Из 12 чел.
– - 6 комсомольцев.

За 6 месяцев после Октябрьского призыва этот крупнейший

партколлектив не увеличился ни на одного человека. Над этими

двумя фактами -- следует призадуматься. Их не затушуют ника

кие статьи в "Правде".

В мастерских было решено провести реформу зарплаты, которая дала снижение на 2-3 разряда и это решено провести под соусом подтягивания зарплаты отсталых групп. Когда этот вопрос

280

стал на общем собрании рабочих, то реформа провалилась громадным большинством, причем в прениях выступали против реформы как беспартийные, так и рабочие-партийцы. Рабочие возмущены были тем, что их хотели обмануть этой реформой и в докладе ни одним словом не обмолвились о поголовном снижении зарплаты. Поэтому выступления были очень резкие. После этого собрания был созван АКТИВ ячейки, где поставлен вопрос о недопустимом поведении партийцев на собрании рабочих. Когда была предложена резолюция, осуждающая поведение партийцев на собрании, то она провалилась. Тогда созывается общее собрание ячейки, куда двинуты все силы аппарата. Приезжает секретарь Окружкома, пред КК с целой свитой аппаратчиков, причем партийцев берут провокацией о каком-то мнимом "стачечном комитете", о связи оппозиционной группы в мастерских с белогвардейцами и тому подобная белиберда. И несмотря на это, парткол-лектив провалил реформу и предложение, направленное против партийцев, выступавших на рабочем собрании. Несмотря на это, рабочим заявили, что реформа будет проведена. В связи с этим начинают пробуждаться и кое-какие нездоровые явления. Например, когда против оппозиционеров повели кампанию, в которой особое участие приняла агитгруппа ЦК КПУ, которая специально выделена в мастерские, пускали в ход разговор о том, что оппозиция организует вторую партию, но рабочие отвечали: "Пусть организует и тогда увидим, какая партия действительно за рабочий класс, ибо эта партия начинает не нашу линию гнуть". Этакие неприятные нотки начинают звучать в устах рабочих довольно часто и сигнализируют об отрыве и скатывании партии с классовых рельс.

В следующий раз постараюсь осветить жизнь других предприятий...

Май 1928 г.

Т-1390. Публикуется впервые. Машинописная копия. Видимо, письмо "кременчугского товарища" было адресовано Л.Сосновскому. Им же, вероятно, были сделаны из письма выписки и разосланы в циркулярном порядке целому ряду оппозиционеров, в том числе и Троцкому -- для "осведомления".

281

8

В ГУБОТДЕЛ ОГПУ

г. Алма-Ата Копия т. Троцкому

ЗАЯВЛЕНИЕ

от адм.-ссыльного Вильгельма Лангера

Прошу переменить место моей ссылки на г.Алма-Ата по следующим соображениям:

В настоящее время я работаю в Уездном Финотделе на вре

менной работе по учету вновь введенной городской ренты. Рабо

та чисто канцелярская и не может меня ни в какой степени удов

летворить; к этой технической работе невозможно приложить

инициативу и показать на деле мое желание принять более актив

ное участие в меру сил и способностей в той громадной работе,

которая с таким напряжением ведется теперь во всех отраслях.

В ближайшее время проводится районирование, количество слу

жащих в городе уменьшится в несколько раз и будет пожалуй еще

труднее найти такую работу, в которой я бы мог чувствовать не

только материальную поддержку, но и минимальную возмож

ность применить мою энергию и желание работать с пользой для

дела. В более крупном ближайшем центре -- Алма-Ате, -- будет,

думаю, легче найти такую работу.

В Джаркенте не имею возможности использовать время,

которое еще суждено мне провести в ссылке, для углубления и

увеличения моих знаний. Выписывать книги, большинство газет

и научную марксистскую периодическую литературу в силу тяже

лого материального положения не могу; городская библиотека

очень бедна, новых изданий вовсе в ней нет, в читальне только

одна газета -- "Известия"; таким образом, я буду все больше и

больше отставать. Эта перспектива очень тяжелая.

В конце мая м-ца я заболел малярией; неделю продолжал

ся сильный приступ -- температура доходила до 40° -- но и те

перь, несмотря на принимаемые лекарства, улучшение малозамет

ное: повышенная температура, головная боль, общая слабость

и быстрая утомляемость продолжают дальше подтачивать ор

ганизм. Со мною живет 14-ти месячный ребенок, по всем при

знакам уже тоже страдающий лихорадкой. Через месяц жена

уедет обратно в Москву для продолжения учебы, а остаться с ре

бенком в здешнем климате без достаточной медицинской помощи

282

будет сопряжено с опасностью для его жизни. В Алма-Ате имеются детские консультации и ясли, есть квалифицированные врачи -- и нет там такого недостатка в продуктах первой необходимости ребенку, как здесь.

Убедительно прошу Губотдел принять вышеприведенные соображения во внимание и разрешить мне переезд в г. Алма-Ата. Прошу уведомить меня о Вашем решении; в конце июля м-ца жена едет в Москву и -- в случае положительного ответа на это заявление -- было бы хорошо и для экономии средств -- а их мало -- и для облегчения дороги ребенку, участок до Алма-Аты переехать вместе с нею.

Несколько слов о моем теперешнем отношении к оппозиции: истекшие 6 м-цев после XV съезда доказывают, что оппозиция по всем вопросам, по которым в течение последних лет были разногласия с большинством Центрального Комитета, была полностью и целиком права. "Бешеная" борьба, которую вело левое крыло партии за выпрямление партийной политики, за чистоту теоретической мысли -- главного оружия в арсенале пролетариата, -- находило свое оправдание в исключительной важности разногласий, с одной стороны, в чрезвычайно напряженной обстановке и в отсутствии внутрипартийной демократии -- с другой. Вопрос шел о жизни и смерти революции, о дальнейшей судьбе мирового рабочего движения. После физического разгрома оппозиции перед партией ребром, так остро, как никогда еще, встали во весь рост вопросы, выдвигаемые жизнью и раньше и своевременно формулированные оппозицией. Вся серьезность обстановки делала невозможным продолжение старой центристской политики, и партия должна была решать: повернуть еще более вправо, к чему ее толкали правые круги, наименее устойчивые и поддающиеся давлению окружающего нас враждебного мира, или круто повернуть влево, сосредоточиться] [...]1, пусть и с опозданием, на правом уклоне, дать беспощадный отпор растущим капиталистическим элементам в стране, вступить на единственно правильный путь, указываемый всеми традициями большевистской партии, учением Ленина. Партия выбрала второе.

В Джаркенте -- ясно -- судить трудно, насколько крутым, решительным является изменение партийной политики. Но я убежден в том, что полностью не на словах, а на деле провести все те новые, правильные лозунги в жизнь, осуществить все те грандиозные задачи, которые партия ставит перед собою в России, Коминтерн во всем мире, не будет возможно, пока не изменится отношение к б[ывшим] членам партии, которые боролись за проведение этой более правильной, более пролетарской политики.

283

Для того, чтобы вести партию, страну и мировое рабочее движение вперед, необходимо выявить старые ошибки, на которые указывала оппозиция, осудить их -- это даст гарантию того, что в будущем они не повторятся -- и дружно взяться за общее дело борьбы за мировую революцию.

Лангер В. В. Джаркент, 24 июня 1928 г.

Т-1776. Публикуется впервые. Машинописная копия. 1 Пропуск в тексте.

9 СОСНОВСКИЙ -- РАДЕКУ

Дорогой Карл!

Письмо Ваше1 с приложениями (письмо к Л.Д. [Троцкому]2 и тезисы-замечания3) меня очень успокоило и обрадовало. Обрадует оно и всех наших друзей. Мне было тяжело Вам об этом писать. Ведь меня и других товарищей буквально забрасывали запросами: правда ли, что Радек начал капитулировать. Замечание Ярославского4 в "Прожекторе" (предисловие к очеркам Арсеньева-Коваленко об "оппозиционном подполье"5) только укрепило подозрения очень многих. Все решили, что кроме телеграммы в "Правду"5 Ярославский имеет в руках еще нечто, неизвестное оппозиционерам. Не только рядовая ссыльная публика, но и ближайшие наши с вами друзья именно так толковали Ваше выступление: как звено в цепи поступков. Я лично и другие любящие вас друзья переживали ваше выступление очень болезненно тяжело. Именно поэтому я должен вам сказать, что я и теперь категорически протестую против всяких ваших индивидуальных выступлений, даже правильных по существу. Лучше запоздать на месяц с общим выступлением (всякий поймет, почему мы запаздываем), чем помогать Ярославскому и Ягоде7 дезорганизовывать наши ряды. Все мы имеем громадные обязательства перед тысячами товарищей. Нужно думать, меньшее ли зло -- деморализация наших рядов, внесение подозрений и всяческой дезориентации. Вы себе представляете настроение товарища, заброшенного в какой-нибудь Термез (граница с Афганистаном), совершенно отрезанного от мира. Он читает телеграмму Радека, примечание "Правды". Раз Троцкий отка