Разлад
Шрифт:
По скромности тетя Катя никогда не хвасталась тем, чем мысленно гордилась. Она считала непристойным хвалиться своими детьми или достатком. Но, кончая трудовой день и укладываясь спать, она потихоньку шептала слова благодарности жизни. Слава богу, все тяжелое осталось позади: вдовья жизнь с сорок первого года с двумя малолетками, голод, обида и непосильный труд. А сейчас-то какая благодать! Живет она самостоятельно. Получила комнату в новом доме, на втором этаже. Комната большая, светлая, с двумя окнами.
Эту комнату тетя Катя выслужила своим многолетним трудом. Санаторий, где она теперь работает кастеляншей, можно сказать,
Ну да что прошлое вспоминать! Вытянула. Зато когда для работников санатория дом построили, тете Кате в первую очередь комнату дали. А в скором времени дочка замуж вышла, за шофера санатория. И тетя Катя осталась жить в комнате с сыном Пашей. У тети Кати и внуки от дочери уже есть, здоровенькие да ладные. Когда она идет с ними по поселку, не скрывает своей гордости и ликования.
И все же главная гордость и радость тети Кати — это ее сын Паша. Он всегда жил в ее сердце и помыслах, о нем она постоянно думала и заботилась. Свою особую привязанность к сыну тетя Катя объясняла тем, что он родился сиротой (отец за несколько дней до рождения сына погиб на фронте), и тем, что он младший, и что в детстве много болел. Паша учился и жил в ремесленном, и тетя Катя к воскресенью, когда сын приезжал к ней (тогда она жила в общежитии), старалась накормить его получше, повкуснее. Когда Паша был в армии, она вязала для него варежки, теплые носки, собирала посылки. В ее сердце он всегда был с ней. И будто все свои силы и соки тетя Катя перекачала в сына. Она в пятьдесят три года выглядела старухой, зато Паша вырос всем на удивление — высокий, широкоплечий. Из армии писал: «Мама, я тут правофланговый». Ну еще бы!
В армии Паша окончил десятилетку. После демобилизации его сразу взяли механиком в гараж санатория. А летом он сдал экзамены в институт, на вечернее отделение. И теперь вот студент!
Конечно, Паше трудно и работать и учиться. Ну да ведь силы молодые!
К возвращению Паши из армии тетя Катя купила новую мебель: кровать с пружинным матрацем, диван, стол, четыре стула, шкаф платяной с зеркалом. Все как у людей.
Конечно, на одно жалованье не сделать бы всего. Но тетя Катя здоровьем, слава богу, не обижена, и она подрабатывала. Работу тете Кате искать не приходится. Больные санатория и врачи всегда к ней идут — кому постирать, кому погладить: «Тетя Катя, пожалуйста, очень прошу вас…»
Служащие санатория всегда шли к тете Кате и со своими бедами. Тетя Катя умеет внимательно слушать. Отведет человек душу, расскажет все как есть тете Кате, и вроде ему легче, спокойнее становится.
А сама тетя Катя с некоторых пор стала пожестче, потверже. И причины тому были серьезные. Год назад ее избрали народным заседателем в суд. Тетя Катя, когда выдвинули ее кандидатуру, страшно удивилась:
«Да что вы! Да какая моя грамотность? Я и газе-ты-то редко читаю, все больше радио слушаю. Не согласна я, не справлюсь».
А народ не принял ее отказ, и за тетю Катю все, как один, проголосовали!
С тех пор в жизни тети Кати многое изменилось. Всегда и все звали ее тетей Катей. А теперь стали величать — Катерина Ивановна или товарищ Орехова. И, заседая в суде,
тетя Катя поняла, что одной добротой не обойдешься. Хулиган какой или вор требуют строгости. Рада бы иной раз простить, а надо наказать, чтоб другим неповадно было. Так думает судья, так и по статьям закона получается, так и Катерина Ивановна решает. Хоть душа и ноет, жалеет, а ничего не поделаешь.Одно расстроило тетю Катю: народный заседатель, оказывается, работает всего две недели в году. Только попривыкла — перерыв на год.
К старости люди мрачнеют. А у тети Кати мягкая, счастливая улыбка не сходила с лица. Все-то у нее хорошо, все-то у нее ладно. Одно беспокоило: когда и на ком сын женится. Она-то сживется с любой невесткой. Был бы счастлив сын!
Втайне тетя Катя надеялась, что Паша женится на Гале — дочери медсестры санатория. Сама Галя тоже окончила курсы медсестер и уже работает в больнице. Она так же, как Паша, вечером учится, но только не в автодорожном, а в медицинском институте. Девушка — глаз не отведешь, до чего хороша! Стройная, с лица красивая, глаза как смородинки! От такой и внуки красавцы будут. Паша до армии поглядывал на Галю, и та как будто интерес к нему имела. И после армии встречаются, в кино вместе ходят, прогуливаются иногда.
Однажды в воскресный день Паша сказал:
— Мам! Я сейчас поеду в Москву. Вернусь часам к трем. Девушка со мной одна приедет. Ты тут уберись получше и чего-нибудь сготовь. Ладно?
— Ай влюбился в какую?
— Ладно, мам! Потом поговорим! — неопределенно ответил сын.
Павел долго собирался, погладил белую рубашку, брюки, старательно побрился, начистил ботинки. И ушел.
Тетя Катя расстроилась. Значит, не вышла любовь с Галей.
Она принялась за уборку, потом поспешила в магазин. Успеет ли все как следует приготовить?
Павел вернулся домой только к пяти часам.
— Вот, мама, знакомься. Это Ляля.
— Проходите, пожалуйста, в комнату, — пригласила тетя Катя, — Я давно вас жду. Обедать подавать?
— Конечно! — весело сказал Павел. — Мы голодные как волки.
В кухне тетя Катя поставила на поднос кастрюлю с борщом и торжественно понесла в комнату. В дверях она от удивления чуть не выронила поднос: Павел целовал девушку.
Тетя Катя смутилась несказанно, но сделала вид, что ничего не заметила.
— Вот и борщ! Садитесь, пожалуйста, к столу. Милости просим!
И только когда начали обедать, тетя Катя стала разглядывать девушку. Ничего, пожалуй! Не то чтоб красавица, но видная из себя. И не нахально держится. Нет. Глазки опускает, в упор не смотрит. Ест аккуратно, вроде совсем не голодная.
— Ну что ж, сынок, распечатай бутылочку. Кагор-чик я купила, чтоб повеселее обед был.
Павел посмотрел на девушку.
— Как?
— Я люблю сухое вино, — сказала она тихо.
Тетя Катя улыбнулась.
— Вино сухое не бывает.
Девушка вскинула глаза на Павла, пожала плечами и усмехнулась. Тетя Катя поняла, что сказала невпопад.
— Бывает, мам, — пояснил Павел. — Так называются некоторые вина.
Он встал, вышел в коридор и вернулся с бутылкой шампанского.
— Я вот привез из Москвы.
Он открыл пробку, достал стаканы из буфета и наполнил их искрящимся, шипучим вином.
— Ну, мам, поздравь нас с Лялей! Мы сегодня зарегистрировались.
Тетя Катя застыла со стаканом в руке.