Разлом миров. Санкт-Петербург

Вампиры… Те, что пьют кровь…

Леон помнил рассказы нянечки – жестокие и коварные существа, способные уничтожить небольшой отряд. Привлекательные внешне, они не вызывали у жертв ни капли страха до тех пор, пока не показывали свое истинное нутро. Понять по вампиру, что он вампир в его сытом состоянии невозможно, но стоит оставить это существо без крови, как оно менялось.

Сухость тела, острота лица, тонкие когтистые пальцы – ничто в сравнении с невероятной силой и дикой жаждой крови. Единственные, кого они никогда не трогали – демоны. Почему-то их кровь не была столь вкусной и привлекательной.

Путь до Эрмитажа много времени не занял. Леон сохранял спокойствие, но видел, как смущал многих военных, что наблюдали за ним со стороны.

Для них все происходящее казалось чем-то невероятным, особенно в картину мира не вписывался ребенок, способный сжечь все черным пламенем к чертовой матери. Многие видели бой Леона и Мьера с драконом - все понимали, что ребенок опасен и то чувство тревоги, возникающее при взгляде на него, появляется не просто так.

Дворцовая площадь была вся увита длинными толстыми лианами. Большая часть пространства изменилась до неузнаваемости, и что самое страшное – расширилась.

– Твою ж мать… - не сдержался Михаил, смотря на то, как посреди проспекта возник кусок чужого мира – асфальтированная дорога резко переходила в брусчатку, шла дальше, и пространство вокруг нее было выстлано огромным зеленым полем с высокой сочной травой. В небе летали птицы, вдалеке слышался звон колокола, и отблеск серебряного креста был виден даже издали.

– Не советую, - потрясенно шепнул Леон, стоило Михаилу протянуть руку вперед, нащупывая в воздухе хоть какую-то преграду и переход между мирами.

– Ничего не чувствую, - заметил военный, делая уверенный шаг вперед. – Потрясающе… Это поле… огромное поле… Точнее его кусок! Вы же сами видите, это нечто идет до самого канала и уходит вбок. И там явно есть церковь! Смотрите, там даже кто-то ходит… Вдалеке…

– Знаешь, если ты помашешь этому кому-то рукой, я тебе ее отрежу, - как бы невзначай ответил Капитан, положив ладонь на рукоять ножа, что убран в ножны, - выйди оттуда. Мы не знаем, как долго это пространство будет существовать внутри нашего мира, к тому же это лишь его кусок… Кто знает, что может произойти… Нам в ту сторону!

– Это-то понятно, что отрежешь. Но Капитан, дверь открывается в обе стороны…

После этого был отдан приказ наблюдать за разломом.

Сам Эрмитаж тоже изменился. Часть здания теперь имела продолжение – каменная стена огромного серого замка со смотровыми башнями вызывала не только трепет в сердце, но и ужас в поджилках.

– Был внутри?
– заметил Семенов, прислушиваясь к внешнему миру, - и правда что-то странное. Я слышу рокот, но лишь отдаленно.

– Не был. Но в нашем мире все похоже. Темница внизу. Нужны острые клинки, мечи, боевые копья.

– Есть пистолет, автомат и гранаты, - заметил Алексей, показывая арсенал Леону, но тот лишь пожал плечами:

– Что это?

Военные ухмыльнулись, довольно оскалились и осознали, что уж лучше пистолет в руке и дальний бой, чем меч и гора человеческихтрупов.

Капитан видел, как тень непонимания промелькнула в глазах ребенка, прищурился и с удовольствием отметил, что ни демон, ни его эльф/раалиец, пока что не имеют ни малейшего понятия о том, на что способен человек.

Рокот доносился с нижних этажей. Подвальные помещения Эрмитажа представляли собой хранилища, заполненные истинной, не поддельной историей, но помимо древних манускриптов, картин и других произведений искусства, в нем оказался целый проход в другой мир.

– Как и в тот раз, - заметил Капитан, ощущая, как дернулся глаз. Неделя на препаратах ни к чему особому не привела, тело не справлялось со стрессом. – Семеныч, все фиксируй, передавай данные и не лезь в пекло.

Алесей кивнул, что-то вбил пальцами в экран планшета и тихо выдохнул, наблюдая за тем, как прямо рядом с ним распускается огромный фиолетовый бутон с белой окантовкой и нежно голубой сердцевиной. Длинные лохматые пестики были измазаны в какой-то слизи, источали наимерзейшую сладкую вонь и вызывали рвоту.

Осторожно срезав бутон, Леон аккуратными плавными движениями как бы выкрутил его из основания стебля. При этом следом за цветком тянулись толстые, пропитанные влагой нити, похожие на чей-то волшебный кишечник.

– Как будто ты цветок вместе с внутренностями вынул, - прошептал Михаил, прикрывая нос рукой.

– Так и есть. Это растение не просто живое. Когда достигнет зрелости – начнет жрать все, что движется…

Михаил мгновенно отпрыгнул в сторону, Капитан что-то буркнул себе под нос, а Семеныч протяжно взвыл.

– Я пошутил, - хмыкнул демоненок, - это просто цветы. Пахнут отвратительно. Но просто цветы. Их надо в воду. Срочно. Это поможет. Всем.

– Делай, - Капитан кивнул Михаилу, смотря на то, как солдат принимает из рук ребенка бутон и, мечтая о противогазе, медленно выходит на поверхность, неся цветок перед собой. Длинные тонкие склизкие отростки волочились по земле и начали чернеть у самого конца. – Сообщи, как донесешь.

Стоило военному скрыться, как Леон тихо прошептал:

– Снова так же.

– О чем ты?

– Вы. Двое. – Глаза ребенка налились чернотой, он медленно продвигался вперед, плавно и бесшумно обходя поваленные куски стены. – Слушали. В квартире.

Капитану и возразить было нечего. Они даже не переглянулись с Семенычем:

– Вы семнадцать жучков на тот свет отправили.

– Двадцать семь, - поправил ребенок, и медленно обернулся, заставляя Капитана замереть на месте, - Алиса спасла. Не ты. Алиса заслужила доверие, а двадцать семь черных коробок – нет.

– И теперь твоя Алиса выглядит так, словно чем-то больна. Ее дочь постоянно подвергается опасности и вместо тихой, спокойной жизни, ее семья рискует и висит буквально на волоске от смерти из-за того, что кто-то в вашем мире его решил сломать. Ты быстро учишься, Леон. Так может объяснишь, какого черта Россия трещит по швам?

– Только Россия? – уточнил ребенок.

– Да, только наша страна. Сейчас посольства других стран отзывают людей. Опускается занавес… Через несколько дней мы будем полностью отрезаны от всего мира.