Разлом

Существо повернуло голову, обтянутую серо-голубой ящеричной кожей, и потянуло носом, улавливая аромат добычи. На месте, где должны быть уши, приподнялись и угрожающе завибрировали крупные чешуйки.

Я был замечен.

Отсутствие глаз и явно выраженных ушей толкали меня на мысль, что это создание полагается на своё обоняние. Поэтому, не теряя времени, я вскрыл прихваченный бурдюк, облил себя забродившим напитком, а остатки расплескал в разные стороны. Пространство вокруг заполнилось концентрированным уксусным запахом, перебивая даже аромат гнили. Зверь открыл пасть с частоколом зубов, роняя склизкую слюну на землю и высунул длинный язык, словно пробуя запах на вкус. Его грудной рык пробирал до самых костей, заставляя шевелиться волосы на затылке. Он сделал шаг во внутрь своей берлоги, отшвыривая в разные стороны кости. Чья-то нога пролетела над моей головой и ударилась о стену пещеры. Я едва успел пригнуться. Существо знало о непрошеном госте и пыталось вынудить меня себя выдать. Он то и дело принюхивался и разбрасывал в разные стороны скелеты, а я медленно пробирался к выходу, прикрывая каждый свой шаг шумом падающих костей.

Когда до выхода осталась пара шагов, небо, как полагается самым невезучим, разверзалось крупным дождём. Оставаться в пещере с этим коллекционером человеческих костей я не собирался, но и ливень в считанные минуты смоет с меня резкий аромат, делая видимым для зверя. В моем распоряжении слишком мало времени, чтобы попытаться залезть на утёс. К тому же, существо довольно атлетичного телосложения, быть может оно лазает по скалам куда лучше меня. Тогда мне точно конец. Благо туман развеялся, только на оценку местности у меня не больше пары секунд, а дальше спринт со смертью. И победивший будет только один.

Что ж, кто не рискует, тот не живет.

Перекинув сумку по диагонали через плечо, сделал несколько шагов из пещеры и огляделся. Штиль на море сменился высокими волнами, отсекая всякое желание соваться в воду. Зато скалы, что виднелась сквозь туман, рассекали линию берега, зияя небольшой прорехой. Это единственный выход на сторону, где не будет «чужого»! Он в эту дыру точно не пролезет, а я проскочу, другого варианта нет!

Наметив план, со всех ног кинулся к графитной скале, придерживая тяжеленную сумку. Как бы лямка не оторвалась. Но бросить ее нельзя, впереди ещё ждёт черт знает что. Дождь лил параллельно земле — такой силы завывал ветер, дующий прямо в лицо и разносящий мой запах на всю округу. Глаза заливали крупные капли, мешая чёткому обзору, а сапоги скользили по отшлифованной гальке. Подсохшая одежда вновь промокла до нитки, а за спиной раздался леденящий душу рык и шелест прибрежных камней под мощными ногами. Оборачиваться не надо, чтобы понять: меня учуяли и открыли охоту! Осознание придало мне сил и ускорения. Я бежал так, как не бежал никогда. Ни на боевой подготовке, ни во время боевых выходок. Однако моей скорости не хватало, чтобы держать дистанцию. Существо стремительно приближалось, клацая зубастой пастью. Я отчётливо ощущал это затылком и каждым сантиметром незащищенной спины. Впереди маячил просвет, оказавшийся ещё меньше, чем я предполагал. Пролезть бы туда самому. На случай неудачи прикидывал чем буду отбиваться, с горечью признавая, что, кажется, из этой передряги мне сухим не выйти.

Когда до скалы осталось не больше двух метров, я оглянулся. Ошалел от размеров пасти, скорости с которой неслась на меня эта машина для убийств, и того мизерного расстояния между нами, что могло быть преодолено в один прыжок. В голове вопил отборный такой, армейский матерный язык на тему моего скорого конца.

Страх жарил пятки, так что оказавшись у дыры, я прокинул через неё сумку и нырнул рыбкой, стесывая кожу на локтях и ладонях. Подтянулся на руках, вытягивая ноги, болтавшееся по другую сторону и зазывавшие зверя на обед. Он полоснул меня когтем по ноге и, упустив из своих лап, гортанно зарычал, спугнув стаю гнездившихся на скале птиц. Я рухнул на гальку спиной и отполз дальше от отверстия, напряжённо оценивая возможность зверя протиснуться в него. Существо просунуло руку, царапало и рвало камень, желая увеличить дыру, но успехов это не приносило.

Ждать, пока оно достигнет своей цели, я не собирался, поэтому схватил сумку и побежал дальше, увеличивая между нами расстояние.

Эта сторона берега переходила в плавный подъем, позволяющий взобраться наверх и уйти, наконец, с прибрежной зоны. От выброшенного в кровь адреналина, руки и ноги тряслись, а из груди вырывался истерический смех. Я бежал вдоль берега, но по возвышенной части, желая оказаться как можно дальше от того места. Когда силы меня почти оставили, а чувство безопасности превалировало над тревогой и желанием спасаться бегством, я рухнул на землю, тяжело дыша.

Проглядывавшийся сквозь хмурое небо диск солнца кланялся горизонту. У линии, где-то далеко в море, разыгралась гроза, сверкая молниями. Все недвусмысленно намекало мне, что хорошо бы найти или соорудить ночлег. Если буря дойдёт до земли, без крыши над головой мне придётся худо. Но в пещеру я все равно больше ни ногой!

Рана на голени оказалась не слишком серьёзной, по меркам ранения этруссом — жалкая царапина. Но от зверя шла такая вонь, что я забеспокоился о возможном заражении крови. Так что плеснул на неё алкоголем, прихваченным из дома, и сам сделал глоток. Нервы надо успокоить. С моря до суши доходила дробь громовых раскатов, подгоняя с принятием решения о привале.

Я огляделся.

Идти вглубь лесной чащи на ночь глядя не разумно. Оставаться на берегу — опасно. Надо мной зелёным куполом возвышались деревья, казавшиеся в то мгновение самым безопасным местом. На них и заночую: они кое-как укроют от дождя и не дадут сожрать меня хищникам.

Хорошо бы развести костёр, просушить одежду и содержимое сумки, да согреться. Только все сучки мокрые и земля. На ветку повесил сумку и осмотрелся в поисках подходящего камня и валежника. Две плостушки нашлись быстро. Уложил их на самое сухое место, рядом складировал влажные сучки и ветки. Достал нож и счистил с наименее намокшей стороны дерева кору. Начесал с неё целый ком волокнистого луба. Сухой и тонкий, одной искры будет вполне достаточно, чтобы вспыхнуть. Мелкие сучки и веточки разъединил на тонкие ленты, освобождая слегка сыроватую сердцевину, способную довольно быстро просохнуть. Сложил все на камни и достал из сумки пирит. Ударом о лезвие топора высек искру, пролетевшую мимо смеси луба и мха.

Зараза.

От ещё одной попытки красно-оранжевая капля все-таки упала в волокнистый ком и из его середины потянулась вверх тонкая струйка дыма. Бережно укрыл ладонями зарождающееся пламя от порывов ветра, тихонько раздувая его. Когда первые огненные всполохи подсветили стружку изнутри, подкинул сухих сучков, радуясь разгорающемуся костру, как первобытный человек.

Мне наконец-то повезло. Пламя разгоралось, щедро делясь с пространством своим теплом и светом. Я отогревался и сушил вещи, задумчиво жуя солонину и запивая все это богатство водой. Сильно не пировал, экономил. Неизвестно сколько мне предстоит здесь плутать. Когда солнце коснулось линии горизонта, с большим сожалением затушил огонь, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, и полез на дерево. Выбрал высокое и раскидистое с толстыми ветвями, способными выдержать мой вес. На подходящем уровне закрепил веревку вокруг ствола, привязал сумку, а сам полез выше. Лучшего места для обзора местности найти вряд ли удастся, но придётся снова побороть свой страх.

— Просто не смотри вниз, Юра. Просто не смотри.

Убеждал себя, поднимаясь все выше и выше. Преодолеть расстояние до изумрудного потолка кроны стало победой над самим собой. Адреналин бурлил в крови, а учащенное дыхание бодрило ударной дозой кислорода. Я, словно покорил вершину мира. Взирая вниз, с высоты птичьего полёта, хотелось крикнуть во все горло от переполняющих меня эмоций. Я ощутил власть над врагом, которого долго не мог сломить и, наконец, сделал это.

Без тени страха поднял голову, глядя поверх макушек рослых деревьев. Они заполонили собой низины и возвышенности, укрывая землю бархатным сочным ковром. Позади меня — бескрайнее море, а впереди — необъятный океан леса. Единственным местом, резко выделяющимся средь зелёного покрывала, стала цепь горных хребтов, гребни которых венчались снежными шапками. Виднеющаяся часть горной долины уводила ввысь к вершинам, небо над которыми подсвечивалось необыкновенным сиянием. Словно солнце вставало или заходило именно в том месте, но это было не так. Последние лучи наряжали небо в кроваво-красный закат по левую руку от меня, а значит хребет располагался приблизительно на севере.

Присмотревшись получше, я различил лёгкое подрагивание этого света, словно перед включённым фонариком мельтешили назойливые насекомые. Очень странно. Быть может, туда мне и надо? Во всяком случае, это лучше, чем бесцельно бороздить бескрайний лес.

Снежные вершины — это хорошо. Значит, там могут течь горные ручейки с пресной водой. Но до хребта не меньше дня пути, а то и больше. Одного бурдюка с водой надолго может не хватить. Мне жизненно необходимо пополнить запасы. Разглядев в однообразном пейзаже некую закономерность роста деревьев, вырисовывающую извилистую линию, рашил, что это могло быть повторением контуров речушки. Утром возьму путь к ней, а дальше буду действовать по обстоятельствам.

Разлом сжалился надо мной. Буря, надвигающаяся с моря, обошла ночлег стороной, немного потрепав меня ветром. Спать сидя на ветке удовольствие, я вам скажу, далеко не райское. Все время боишься свалиться физиономией вниз, пусть и крепко-накрепко привязан к стволу. Добавьте сюда послевкусие встречи с «чужим», лесные шорохи и получите заряд бодрости лучше, чем от кофе. Поэтому сна как такого не было, скорее лёгкая дрёма. Да и не высыпаться же я сюда пришёл, в самом деле?

Предрассветные сумерки прошли в моих сборах. Вещи высохли, и я перекусил крошками лепешки с ломтиком солонины. Завтрак Дюймовочки какой-то. А здоровому мужику нужно больше белка…придётся поохотиться, иначе ноги не донесут меня до места назначения.