Разлом

— Ну, что там? — Поинтересовался Максим.

— Там прохладно.

— Это хорошо, значит, мы не на сковородке живем. — Обрадовался Максим. — Если начнет припекать еще сильнее и тут станет невыносимо, можно раздать дыру в стене и выкопать пещеру вглубь.

— Хорошая идея, пока мы не начали использовать ее под выгребную яму. — Илья засмеялся.

— Точняк, это же наш туалет. Что-то уже и позывы появляются.

Над головой снова загремело и тяжело ударило в потолок. Посыпалась штукатурка, а дети со страха закричали. Во входную дверь раздался сильнейший удар, вывернувший ее вовнутрь. В открывшуюся дыру полетели искры, дым, пыль и сильнейшая вонь непонятного происхождения. А спустя минуту, медленно, но упорно замещая прохладу, подвальное помещение стало наполняться раскаленным воздухом.

Глава 11

Глава 11

Матвей не сводил взгляд с показаний забортной температуры. Она стремилась вниз и опустилась до нормальных значений для высоты в два с небольшим километра. Прибор не врал, как показалось вначале. Судя по всему, температура у земли в том месте, где они зафиксировали аномальное тепло, могла достигать семидесяти градусов или выше. Фронт горячего воздуха двигался и на самой границе смешивался с холодным. Самолет коснулся его краем, но при этом показал запредельные значения. Можно было бы подумать, что термометр на самом деле дуреет, показывая нереальные значения, но скорость «поедания» грозовой облачности прямо подтверждала высокую температуру воздуха.

— Значит, на север мы больше не летим? — Александр посмотрел показания компаса.

— Надо набрать приличный разрыв, а потом попробовать повернуть на север и сделать дугу, убедиться, движется горячий фронт или уже нет. Так мы, конечно, много теряем в топливе и расстоянии, но другого варианта у меня нет. Докуда хватит там и сядем. — Матвей посмотрел на показания температуры. — Кажется, вырвались.

Под ними снова простиралось бесконечное темно-серое грозовое «одеяло», не поднимающееся выше полутора километров от поверхности. Сквозь него иногда просвечивали вспышки молний. Люди, находящиеся под ним, понятия не имели, что дождь скоро закончится по причине надвигающегося фронта горячего воздуха. Хотелось дать им знак, чтобы они спрятались в подвалах, погребах и бомбоубежищах, пока планета не перебесится. Несчастные жертвы землетрясения и его последствий наверняка были уверены, что этой беды им хватит до конца жизни. Но природа приберегла сюрпризы. Она реально собиралась перезагрузить мир, создав условия, в которых человечество находилось десятки тысяч лет назад. Тогда было даже лучше, потому что еда водилась в изобилии. Чем питаться на выжженной планете, Матвей не представлял.

Он посмотрел на внука, сонно привалившегося к рюкзаку с припасами, и счастливо улыбнулся. Очень хотелось найти его родителей. Тогда бы их личная вселенная оказалась в сборе, и плевать на остальной мир. Матвей Леонидович думал, когда они будут вместе, любая беда обойдет их стороной, и любые проблемы станут по плечу. Пока существовал страх, что родители погибли, вызывающий неуверенность в действиях, вероятность закончить плохо тоже возрастала.

Навигатор показывал, что они летели над Цимлянским водохранилищем. Температура за бортом опустилась до шестнадцати градусов. Матвей снова повернул самолет на север и на десять градусов в западную сторону. За все время полета он не увидел ни одного инверсионного следа реактивного самолета. Все-таки надежда на то, что где-то остались незатронутые землетрясением регионы, сохранялась. Хотя, кому были нужны полеты самолетов сейчас, он не представлял. Другое дело он с внуком и инженером на своем одномоторном самолетике, которому проще взлететь и сесть. Можно было представить отчаявшегося пилота магистрального самолета, оказавшегося в чужом городе во время катастрофы и горюющего о семье. Если его самолет оказался целым, а полоса неповрежденной, то почему бы не попытаться вернуться домой.

Матвей Леонидович непрерывно бросал взгляд в левое окно и на показания температуры. Через десять минут после маневра она поднялась на два градуса, но внешних проявлений надвигающегося горячего фронта пока не наблюдалось. Хотелось верить, что силы его иссякли и им снова открыт прямой путь к Валдайской возвышенности.

Солнце поднялось высоко. Тень самолета скользила по серой поверхности туч. Александр посмотрел на приборы через плечо Матвея.

— Снова растет. — Его тоже интересовали показания температуры. — Чем ближе, тем быстрее.

— Отворачивать? — Матвей засомневался, как поступить.

— Давай до пятидесяти дотянем, а потом повернем. — Предложил инженер.

— Хорошо, ты у нас больше специалист по «Байкалу», тебе виднее.

— Дело не в том, что я специалист, просто мне хочется, чтобы мы добрались до места назначения как можно ближе. — Пояснил Александр. — Жуть, как не хочется тащить на себе столько припасов.

— Все и не утащим. Возьмем только самое нужное. — Матвей Леонидович снова посмотрел на экран с показателями температуры. — Думаешь, у нас происходит то же самое, что и в Испании?

— Хотелось бы думать, что нет. — Произнес Александр. — Но интуиция говорит, что да.

— Значит, смысла лететь навстречу пеклу нет. — Рассудил Матвей. — Раз сюда принесло от самой Испании, значит, волна не скоро остановится. Что это? — Его взгляд был направлен на запад.

В лучах поднимающегося к зениту солнца над серым покрывалом туч в небо стремился белый пар. Он активно поднимался и двигался в левый борт самолета. Матвею это напомнило струю пара, бьющую из сопла утюга. Солнечный свет наполнял пар матовым свечением. Достигнув высоты в десять километров, пар полностью рассеивался, оставляя после себя дрожащую дымку марева. Температура резко подскочила с тридцати с небольшим градусов до шестидесяти. Мотор сразу же начал работать с перебоями, отчего упала тяга.

— Уводи самолет. — Александр запаниковал. — Не дай бог топливо в баках начнет кипеть.

Матвей и без его подсказок начал резкий маневр. Дремавший внук соскочил головой со спинки кресла и стукнулся лбом в стекло иллюминатора. Резко проснулся и испуганно ухватился за сиденье.

— Дед, мы падаем? — Испуганно спросил он.

— Еще нет. — Ответил Матвей Леонидович.

Тимофей уставился в окно на приближающийся облачный фронт. До того, как уснуть, небо было абсолютно чистым, если не считать плотную облачность внизу.

— Это что? — Поинтересовался он у Александра, чтобы не отвлекать деда от управления.

— Похоже, это быстро испаряющиеся грозовые облака. Ветер с запада несет очень горячий воздух. На границе соприкосновения грозового фронта и горячего воздуха происходит выпаривание влаги. — Александр одним глазом следил за показаниями приборов. — Матвей, ныряй вниз, там еще прохладнее, чем наверху. Боюсь, бак лопнет или насос перегреется и сдохнет.

Матвей Леонидович без лишних вопросов направил «Байкал» в густую пелену грозовых облаков. Сразу же сделалось сумрачно, как вечером после захода солнца. Температура быстро опустилась до тридцати градусов. Плотные грозовые тучи создавали препятствие наступающему пеклу, а насыщенный влагой воздух помог охладить самолет почти мгновенно.

Но тут были свои проблемы. Молнии сверкали в непосредственной близости, а раскаты грома перебивали шум мотора. Матвей повел самолет на восток. Дворники бесполезно терли лобовое стекло. Дождь лил, как из ведра. Тимофей достал из припасов большой розовый помидор, достал солонку из спичечного коробка и самозабвенно принялся перекусывать. Дед посмотрел на внука и глаза его увлажнились. Он восхищался им, тем, как ребенок вел себя в экстремальной ситуации. Вокруг бушевал ад, конец света несся за самолетом по пятам, а он спокойно ел помидор. Матвей Леонидович посчитал, что внук так показывает ему свое доверие, рассчитывает, что дед выберется из любых передряг. Он очень хотел соответствовать представлениям Тимофея о себе.

После получасового полета в сверкающей молниями мгле, Матвей поднялся над тучами. Они уже не были такими плотными, истощились и, сбросив влагу, стали рассеиваться и тянуться вверх. Самолету уже не хватало высоты, чтобы подняться над ними. Они летели внутри белесой облачности, через которую не видно было следов наступления пекла. Температура на таком удалении показывала нормальные значения. Матвей бросил штурвал, и устало откинулся на спинку.

— Тимоха, дай и мне помидор. — Попросил он внука.