Разлом

Он развернулся и пошел обратно. Илья проводил его взглядом, потом посмотрел на Дашу.

— А если он прав? — Зерно сомнения насчет целесообразности возвращения в город зародилось и в нем. — Если мы до зимы не доберемся? А тут тепло.

Даша посмотрела на него, как на предателя.

— Если ты передумаешь, я уйду одна. — Произнесла она с вызовом.

— Рано вы собираетесь, молодежь. Мы не прошли и ста километров, чтобы понять, по силам такое путешествие или нет. Даже запасы не проели и почти ничего съедобного по дороге не добыли. Подумайте сами, чем питаться будете. — Николай дал информацию к размышлению. — Самое лучшее решение, найти военных и узнать от них достоверно о масштабах разрушений. Если будет шанс, что ваш Оренбург сохранился, попутного в задницу. Если нет, то к чему тогда такие риски.

— Николай прав. — Неуверенно произнес Илья.

Даша поджала губы, метнула глазами молнии, но промолчала. Она словно поставила себе блок, не дающий отказаться от выбранного решения. В их условиях оно казалось совершенно иррациональным, глупым и опасным. Даша понимала это, но не находила в себе сил отказаться. В ней крепко засело чувство вины, вызванное не очень хорошим расставанием. Родители как будто приняли ее решение, но она знала, что это произошло под давлением обстоятельств, в которые она их поставила. Даше очень хотелось верить, что они живы и у нее есть шанс попросить у них прощения.

Отряд вернулся на дорогу. Бурный поток, уже иссякший к этому времени, остался позади в полукилометре. У его края на той стороне столпилось два десятка человек.

— Людно сегодня. — Заметила Гуля. — Наверное, тоже идут в гуманитарный лагерь.

— Есть у любой брехни особенность, быстро разлетаться по людям. — Усмехнулся Николай. — Ничего, вместе им ничего не грозит.

До наступления темноты осталось не больше двух часов. Плотные серые облака чуть более светлые на западе, с трудом пропускали свет закатного солнца. Постоянное ненастье, дождь, туман гармонично соответствовали окружающему пейзажу. Солнечный свет и не дай бог, птичьи трели, разрушили бы тоскливое уныние разрушенного мира.

— Смотрите, на дороге кто-то стоит. — Старший сын Николая разглядел неподвижную фигуру.

Илья с Максимом сняли с плеч оружие. Человек вызывал подозрение. Он был либо в сильном отчаянии, либо не в себе, чтобы осмелиться в одиночестве поджидать группу незнакомых людей.

— Это женщина. — Заметила Гуля. — Мне кажется… это же Ольга.

— Вот дура. — Выругался Николай. — Истеричка. Теперь будет реветь, чтобы ее назад взяли и простили.

— К чему она закатывала этот концерт? — Максим убрал ружье на плечо. — У нее, что, критические дни?

— Ладно, не ёрничайте. — Попросила Юля. — У любого из нас нервы могут сдать.

Ольга стояла боком и не поворачивалась. Катя держала мать за ногу, вжавшись в нее лицом. Их поведение Илье показалось странным. Они вели себя так, словно с ними что-то произошло.

— Оля, что случилось? — Зоя прибавила шаг.

— Стоять. — Негромко осадил ее Николай. — Не иди впереди меня.

— Да ладно тебе, женщину испугался? — Она и не подумала слушаться мужа

Илья тоже прибавил шаг, интуитивно почувствовав опасность. Ольга стояла неподвижно. Она не должна была вести себя так. Правильнее было броситься навстречу и начать просить прощения.

— Оля, мы на тебя зла не держим. — Произнесла Зоя громко. — Мы даже рады, что вы с дочерью вернулись.

Ольга повернулась в ее сторону. Скрытая до этого сторона лица чернела огромной гематомой, скрывшей глаз. Зоя замерла на месте.

— Кто это тебя? — Спросила она, прикрыв рот ладонью.

Ольга ничего не ответила, но ее взгляд откровенно просил о прощении.

— Руки в гору. — Раздался грубый окрик со спины.

Илья инстинктивно вскинул карабин на звук, но в этот момент раздался выстрел, сверкнувший в темноте. Рядом с ногой подлетел фонтан каменных осколков. Он задел не только Илью, но и детей, стоявших рядом. Они заголосили со страху и от боли.

Отряд окружили четыре вооруженных человека, прятавшиеся до этого на обочине. Шансов применить оружие, не подставив женщин и детей, у мужчин из пойманного в ловушку отряда, не было. К Илье подошел крепкий парень, лет тридцати и выдернул из рук карабин.

— Знакомый ствол. — Произнес он. — У его погибшего хозяина осталась жена и двое детей. Ты убил его?

— Это была самооборона. — Ответил Илья спокойно.

— А сейчас будет справедливый суд и исполнение приговора. — Парень полез проверять карманы Ильи и вынул из них все патроны. — Да, долго мы за вами гнались. Хорошо, хоть добрая женщина помогла. Без нее мы бы проскочили мимо.

Ольга стояла неподвижно, вперив взгляд под ноги. Оружие забрали у Николая и Максима. Мужчин грубо отделили от остального отряда. Многие поняли для чего это сделано. Преследователи решили больше не церемониться и просто расстрелять мужскую половину отряда.

— С женщинами и детьми как поступите? — Угрюмо поинтересовался Николай.

Его вопрос вызвал истерику супруги раньше, чем успели ответить. До нее только дошло, что сейчас должно произойти. Один из преследователей грубо ударил ее кулаком в спину.

— Заткнись, корова. — Пригрозил он. — А то и тебя сейчас в расход пустим.

— Зоя не надо. Не зли их. — Попросил Николай.

Даша и Гуля смотрели на своих парней большими глазами и не могли ничего произнести. В их понимании такого произойти не могло. Это было что-то не из человеческой природы, невозможное, дикое до безумия.

— Мужики, давайте не на глазах детей. — Попросил Николай. — Пусть они идут дальше.

— Старые кошелки пусть идут со своими выводками, а эти две останутся. — Парень забравший у Ильи оружие кивнул в сторону Даши и Гули. — Это компенсация. Будут восстанавливать уничтоженное вами население.

— Зой, Юль, идите туда, куда мы собирались. — Попросил Николай, сохраняя спокойный тон.

Супруга опять попыталась устроить истерику, но в этот раз ее ударили прикладом в грудь. Она упала на колени и с трудом раздышалась.

— Вы чего, как звери себя ведете? — Возмутился Николай.

— А вы первые начали. Это ответка пришла. — Один из преследователей упер ствол ружья Николаю в подбородок. — Пух, и мозги в разные стороны. Мы в качестве трофеев отнесем домой только ваши уши. Три пары.

Даша никак не могла прийти в себя и понять, что видит Илью последние мгновения. Она пребывала в полном оцепенении и не могла даже пошевелиться. Гуля плакала в кулаки, но боялась возмутиться. Юля пыталась поставить Зою на ноги, но у той пропали силы. Сыновья обняли мать и пытались сказать ей что-нибудь ободряющее. Николай произносил побелевшими губами проклятья, не зная, как иначе повлиять на ситуацию. Илья ждал момент, выхватить оружие из рук бандита и обратить ситуацию в свою пользу. Максим почувствовал его настрой и тихо шепнул: