Разлюбившему смерть
Шрифт:
– Ничего не надо, малыш! – прокричал он ей из ванной. – Я поем на работе, мне уже надо бежать, иначе начальство мне голову снимет за опоздание!
И он действительно убежал, чмокнув ее на прощание в нос. И только тут Аленка сообразила, что они не обменялись телефонами. Кошмар какой-то! Она переспала со случайным мужиком, подвернувшимся ей на фоне расследования преступления, и даже фамилию его не спросила!
С горя она позвонила Дашке. Но та не смогла ее ничем утешить, так как сама нуждалась в хорошей порции утешений.
– Витю нашли на строительном объекте твоего Микаэля, – сказала Дашка и трубно высморкалась. – Его застрелили в ту же ночь, когда твой музыкантишка рухнул с лесов. И на пистолете, из которого убили Витю, отпечатки пальцев
– Не может быть! – ахнула Аленка. – Он что, с ума сошел?! Зачем ему понадобилось убивать Виктора?
– Спросишь у него, если он придет в себя!
– Дашка, это бред какой-то! Они же общались только через нас! Ну, в смысле того, что сами по себе они не дружили. Что им делить, из-за чего убивать друг друга?
– Вот это и хотят знать в милиции! Меня сегодня вызвали на допрос. Витина жена натравила на меня ментов, сказала, что это я его впутала в какую-то темную историю!
– Офигеть!
– Вот именно!
И Дашка заревела в трубку, причитая, что сил у нее больше нет, что она устала от вселенской несправедливости и что ей уже самой впору головой вниз рухнуть с какой-нибудь высотки.
– Так, кончай истерику! – приказала ей Аленка. – Я сейчас позвоню тетке, попрошу, чтобы она Артемку у себя еще пару дней подержала. И к тебе приеду. Слышишь?
– Слышу! Скоро ко мне и Светка приедет. Она тоже говорит, что тут дело нечисто. И нам надо понять, что происходит.
– О'кей, скоро буду, – сказала Аленка. – В три головы лучше думается!
И она заметалась по квартире. С одной стороны, в такой момент явно не до наведения красоты. Но мысль о том, что Сергей увидит ее в «разобранном» виде, не позволила ей выйти на улицу без макияжа. А в то, что он еще сегодня появится, она верила свято. Поэтому она протерла лицо кубиком льда, стирая следы бессонной ночи, вбила кончиками пальцев в кожу чудо-крем – последнее изобретение одной известной компании, разрекламированное всезнающей рекламой. Тщательно накрасила глаза и губы. Убедившись, что краше стать просто невозможно, Аленка надела свое самое нарядное платье и наконец покинула квартиру.
Глава 10
Колдовство как дымовая завеса
Зайка не хотела просыпаться. Она лежала с закрытыми глазами и думала, что такой идиотке, как она, лучше тихо скончаться во сне, чтобы и самой не мучиться, и других не мучить. То, во что она превратила свою жизнь, недостойно человека! Она – жалкое, никчемное существо, не способное на взрослые поступки. Она – щепка, плывущая по течению, бьющаяся о каждый камень, не умеющая лавировать, лишенная воли и самообладания!
Сначала она подвела свою маму, не найдя лучшего способа ее содержать, как пристроиться под крылышко к богатому мужику. А потом подвела и Васю, не сумев смирить свою физиологию. А теперь она оттолкнула от себя самого лучшего человека на свете – Аркадия Муратова! Он, конечно же, больше никогда на свете с ней не заговорит, и будет прав! И так ей и надо, дуре стоеросовой! И поделом! И пусть до конца своих дней она останется одна-одинешенька – она этого вполне заслуживает!
Она лежала в кровати, прокручивая в памяти картины вчерашнего вечера, и мечтала о быстрой безболезненной смерти.
И тут дверь в ее спальню открылась, и на пороге возник он – блестящий хирург Муратов, с подносом в руках, на котором дымилась чашка какао, а на тарелочке сгрудились горкой печенье и вафли.
– Извини, но никакой другой еды в твоем доме я не нашел, – сказал он, присаживаясь к ней на кровать. – Ты выспалась, как самочувствие?
Зайке снова захотелось зареветь, но это слишком уж напоминало вчерашнюю «программу» ее выступлений, поэтому она невероятным усилием воли выжала из себя улыбку.
– В доме шаром покати, потому что всю неделю я прожила у Дашки, на ее полном иждивении, – сказала она.
– Ну ничего, это поправимо,
съездим вечером в супермаркет и купим продукты, – утешил ее Муратов и протянул Зайке чашку какао.Она отхлебнула пару глотков, избегая его взгляда. Доброта этого мужчины буквально уничтожала ее! Даже после вчерашнего он готов был заботиться о ней!
Вчера, вернувшись от Дашки, она бесцельно бродила по огромному пустому дому, чувствуя себя пленницей замка Иф и боясь привидений. Она ощущала себя так, будто забралась на чужую территорию, и в любую минуту ожидала появления настоящих хозяев, которые с позором выставят ее за дверь. Чтобы чем-то себя занять, она решила упаковать в коробки свои зимние вещи, тем более что рано или поздно ей все равно пришлось бы это сделать. Но гардеробная для зимних вещей у них с мужем была одна на двоих. И, увидев пальто, куртки и дубленки Васи, которых он больше никогда не наденет, Зайка принялась реветь белугой.
В самый пик этих терзаний и страданий ей позвонил Аркадий Муратов. Его красивый, глубокий голос зажег в ее душе острое желание человеческого тепла и участия. И Зайка, поддавшись внезапному порыву, попросила его приехать к ней, совершенно не задумываясь о последствиях своего приглашения. Он сказал, что приедет сразу по окончании своего дежурства, то есть через час.
Этого времени хватило, чтобы Зайка осознала: к ней едет мужчина, который оказывает ей недвусмысленные знаки внимания. И она позвала его поздним вечером на рандеву в дом покойного мужа, а ведь не прошло еще и девяти дней со дня его смерти! Это было неправильно и гадко! Зайка тотчас почувствовала себя последней дрянью. Но, как всегда, в нужную минуту она не сумела принять какое-то определенное решение.
Весь этот час она бегала по дому из угла в угол, то хватаясь за телефон, чтобы отменить свое приглашение, то начиная уговаривать себя, что ничего предосудительного в ее поступке нет. Ну, действительно, что тут такого! Ей одиноко, грустно, боязно даже в пустом доме, так почему бы не провести этот вечер в компании человека, пекущегося о ее душевном здоровье?!
В общем, пока она размышляла о нравственном аспекте своего приглашения, визитер явился на порог, с цветами и тортом. Зайка провела его в гостиную, приготовила чай и, распаковывая торт, умудрилась уронить его на пол. Муратов попытался ее утешить и обратить все в шутку. Но Зайка вконец расстроилась.
Они кое-как попили чай, разговаривая исключительно о здоровье ее мамы, о схожих случаях из его практики, о наилучших условиях для стабилизации состояния пожилой женщины. Потом разговор перекинулся-таки на запретную тему, касавшуюся личной жизни Зайки. И тут ее прорвало, как когда-то перед подругами. И она вывалила на бедного Муратова подробности своего нелепого брака. И, что гораздо хуже, она заявила, что пыталась избавиться от мужа!
– Вы меня жалеете, я вижу, – неслась она по волнам признаний, – а я недостойна вашей жалости! Я сделала такое, что заслуживает вашего презрения, да, да! Я – подлая, мерзкая гадина! Вместо того, чтобы забрать маму и уйти из этого дома, я доводила себя до исступления, живя с нелюбимым человеком. Он мучил меня, унижал своими подозрениями, слежкой и скандалами, а я, как устрица, пряталась в раковине. И, в конце концов, решила убить собственного мужа!
Стараясь не смотреть в глаза Муратову, она рассказала ему о той памятной пьянке с подругами, которая закончилась колдовским обрядом. Она ожидала, что он сейчас молча встанет и уйдет. Или скажет, что по таким, как она, психушка плачет. Но вместо этого Аркадий усмехнулся и заявил, что это – полная чушь.
– Спонтанное дилетантское колдовство по пьяной лавочке не могло убить вашего мужа, – заявил он.
– Скажите, что вы просто не верите в колдовство!
– Я, Зоя, верю в профессионализм, помноженный на талант. Эффективно колдовать, как, впрочем, и лечить, и учить, или строить и готовить и прочее, могут лишь те, кто был одарен таким даром от природы, а потом учился своему мастерству не покладая рук.