Размер не главное

Мамонт уютный, а вот стол нет, как и само место. Выходит, больницы для животных ничем не отличаются от человеческих. У них такая же неприятная атмосфера.

— Ты замёрзла. — сказал, не глядя на меня и отошёл к столу у стены, стал копаться в лотке со шприцами.

— Нет. — глупо было не сознаваться, что он прав, но соображала я туго.

— Ты вся в мурашках. — заметил он, а я не поняла как.

Я же так и стояла в куртке, накинутой на домашний костюм. Оглядевшись, поняла, что кофта, напоминающая ватное облако, задралась, неприлично оголив живот. А он весь был в крупных мурашках, гусиная кожа, как принято говорить. Торопливо поправилась, совсем не к месту и событиям, вспомнив, как плавилась в руках Мамонта. По жилам пробежался ток, а у меня Снежка болеет. Стыдно стало и я вновь покраснела.

— Что ты будешь делать? — поинтересовалась, желая всё знать.

— Сейчас температуру уточним, потом антибиотики, капельницу поставлю, наберём что нужно и домой поедем. Она заразная, тут её держать не лучший вариант, а я в отпуске ещё. Так что у Снежки персональный ветеринар. — говоря всё это, Мамонт ловко затолкал в кошку термометр.

Пушистенькая даже не пискнула, глазки не открыла. Совсем её было плохо, и я поняла кое-что важное.

— Если бы я не вернулась в Москву? — на почти незаданный вопрос Мамонт едва кивнул.

Она бы точно умерла, даже если бы тётя Катя приметила, что с кошкой что-то не так, она бы не стала её лечить. Мама тоже, а про папу и говорить нечего.

Мамонт лишь убедился, что у Снежки калицивироз, и воткнув в неё несколько уколов, поставил капельницу, показав, как держать малышку.

— Я отлучусь на минутку, а ты пока подумай что хочешь на ужин. Надо будет заехать в магазин, а то дома холодильник пустой. — сказал Гриня и вышел из помещения быстрей, чем до меня дошло.

Что он сейчас сказал! Он забирает меня к себе?! Догнать его и уточнить я не могла из-за Снежки и минутка в ощущениях растянулась в бесконечность.

Я отсчитывала каждую секунду, наблюдая за каплями в системе. Мамонт вернулся через пятьдесят две. Он уже переоделся и в руках нёс целый пакет всего для лечения Снежки в домашних условиях. Прошёл к столу у стены, накидал в шуршащий пакет шприцев, и взглянув на капельницу, решил, что Снежке хватит.

Все его действия были чёткими прям как в армии и на меня в этот момент, он, внимания, кажется, не обращал. Вот есть пушистый пациент и вокруг ничего не существует.

— Папа будет против. — заговорила я, начав без вопросов и долгих бесед, обсуждать мой скорый переезд.

— Что? — спросил Гриня, освободив лапку Снежки от иглы.

Бережно, но чётко. Даже если бы кошечки были силы, она наверняка не пискнула бы. Сейчас же Снежка походила на тряпочку, и у меня создалось впечатление, что ей стало ещё хуже от всех процедур.

— Ты хочешь меня забрать? Правильно я понимаю? — уточнила, мало ли, вдруг я ошиблась.

— Правильно, а папа почему против будет? Он тебя одну на курорт отправил и чётко дал понять, что нам деваться некуда. — удивился Мамонт, пакуя баллон с жидкостью для капельницы в пакет.

— Но жить с тобой и курорт, это разные вещи. — возразила я, как мне казалось логично.

— Ничего не разные. Заверни её, — Гриня протянул мне маленький плед, а сам подошёл к вешалке за курткой.

— Я с тобой не поеду. — заявила капризно и не веря собственному языку.

Что я несу? Не так давно рыдала думая, что всё кончено, а сейчас говорю, что не поеду? Совсем больная, что ли? Я же его люблю и других мужчин рядом с собой не представляю.

— Поедешь. Ждём машину. — строго ответил Мамонт, тут же мягко добавив, — Кошке нужно капельницу ставить, уколы. Каждые три часа. — посмотрел при этом на меня так, словно он меня пытает, заставляя ехать к нему, и ему за это стыдно.

— Хорошо. — согласилась из-за кошки, хотя не только из-за неё, — Но с папой моим сам будешь объясняться.

Мамонт уверенно кивнул. По-хорошему нам самим бы поговорить, расставив точки над i, но на руках у меня была едва дышащая Снежка. Совсем не тот момент для серьёзного разговора. Да и нужные слова совсем не шли, причём не только у меня, но и у Мамонта.

— Поговорю, можешь даже не сомневаться. — прозвучало запоздало, и довольно ехидненько.

Мы ещё минут десять молча стояли в разных углах комнатки в ожидании такси. Мамонт заговорил со мной, только когда сели в машину.

— Решила что на ужин? — спросил, не торопясь называть таксисту адрес.

— Мне всё равно. — пожала плечами, есть вовсе не хотелось.

Как, я, вообще, могу думать о еде и хотеть есть, когда Снежка находится на грани даже думать не хотелось чего.

— Тогда Некрасова восемь, с заездом в магазин. Там на углу дома Гастроном. — объяснил таксисту Мамонт, вновь сидя на переднем.

Эта машина была ещё более неудачной чем первая. Тут Мамонт коленками упирался в торпеду, и головой почти касалась потолка. Когда водитель тронулся Грине пришлось наклонить голову, чтобы не задевать потолок, если автомобиль подпрыгивал на лежачих полицейских и других неровностях.

Всё это время поездки я ему очень сочувствовала. Сама попробовала так посидеть. Ужасно неудобно. А Гриня ведь мог поехать на стоянку в аэропорт и забрать свою гормональную машину. Но тогда он бы подъехал к моему дому на несколько часов позже, и, возможно, мы бы даже не встретились. И Снежку лечил бы другой ветеринар и не факт, что он сделал бы всё как надо.

Когда остановились возле магазина, Мамонт еле выбрался из машины. Сразу стало понятно, что его гормональная машина ещё и необходимость чем выбор лишь за её внушительный вид. Его не было десять минут. Купив, всё, что считал нужным, он вернулся с небольшим пакетом продуктов и теперь уже с трудом втискивался обратно в салон.

Вот они какие трудности большого человека. Думая об этом, на минутку я отвлеклась от кошки, но она о себе напомнила. Неожиданно, плед, в который она была укутана стал горячим и влажным. Не передать словами, как я испугалась, решив с перепугу что это кровь. Но нет. Снежка попросту описалась. Причём прилично так и хорошо, что мы подъезжали к дому Мамонта.

Штаны мои тоже намокли, и пусть девочки объяснили мне что к чему, но теперь кошка туда же. Днём меня преследовала писающая девочка в лице беременной сестры, вечером за это взялась Снежка. Сказать вслух о проблеме при водителе я не решалась. Лучше парню не знать, что происходит в салоне его автомобиля, поэтому терпела и молчала. Надеялась на лучшее, что это не совсем плохо. Когда выбиралась из машины, кошку я запрятала под куртку, чтобы та, будучи мокрой, окончательно не замёрзла.

У Мамонта я уже была несколько раз. Один раз просто смотрели у него кино и ели карамельный попкорн с перерывами на сладкие в прямом смысле поцелуи, а другой раз он готовил для меня пиццу. Самую божественную пиццу на свете, из-за которой я чуть не проглотила язык. В его квартире, как и прежде витал аромат корицы и царил творческий беспорядок. Тут явно не хватало женской руки. Холостяцкая квартирка при этом была невероятно уютной и тёплой, как и её хозяин.

Гостиная стала одним целым с кухней и одновременно выполняла функции столовой и спортзала, да и гардеробной. На велотренажёре, стоящем в углу у входа, всегда висело несколько Мамонтячьих шмоток. Рубашка или халат, а сиротливый носок на сидении свидетельствовал о том, что этот тренажёр тут популярностью не пользуется.