Размножение в неволе. Как примирить эротику и быт
Шрифт:
Следуйте здравому смыслу – и вы получите приключение, которое освободит ваши эмоции. Рассуждать можно примерно так: я в курсе, что ты обращаешь внимание на других, и я никогда не смогу наверняка угадать, что именно ты видишь. Я понимаю, что и другие смотрят на тебя, и никогда не узнаю, что именно видят они. Внезапно ты становишься почти незнакомцем. Ты больше не полностью известная мне территория, где не осталось ничего любопытного. Ты, оказывается, загадка. И я немного нервничаю. Кто ты? Я тебя хочу.
Допуская существование третьего, мы расширяем свою эротическую вселенную, и Эросу больше не грозит апатия и увядание. Мы создаем себе возможность вновь увлечься партнером, оценив его самобытность и непохожесть на нас, а это способствует появлению настоящего возбуждения.
Я бы советовала нам всем смотреть на моногамию не как на данность, а как на один из вариантов, который вы вправе выбрать. Тогда моногамия станет совместным решением, о котором партнеры осознанно договариваются. Другими
Глава 11
Возвращение блудного секса
Эротика снова дома
Любовь никогда не умирает своей смертью. Она умирает, только когда мы не знаем, как восполнить питающий ее источник.
Для того чтобы отправиться туда, где вы не бывали раньше, нужна определенная смелость… вы проверяете себя на прочность… и преодолеваете барьеры. И наступает день, когда, оставаясь нераспустившимся бутоном, вы рискуете больше, чем раскрываясь и начиная цвести.
51
Анаис Нин – американская и французская писательница, известная своими эротическими романами и дневниками. См., например, издание на русском языке: Нин А. Дельта Венеры. М.: Эксмо, 2012. Прим. ред.
Я не перестаю удивляться, как много людей готовы на сексуальные эксперименты за пределами серьезных отношений, но с партнером ведут себя застенчиво и даже по-пуритански. Большая часть моих пациентов, по их собственным словам, дома не позволяют себе никакого излишнего возбуждения и эротизма, а вот сексуальная жизнь вне семьи: романы, порнография, онлайн-секс, да и просто мечты и фантазии – вызывает у них яркие эмоции. Для них все сексуальное наполнение любви теряется, когда приходит время создавать семью, пусть даже только из двух человек. Такие люди самостоятельно и добровольно подавляют собственный эротизм. Затем, искоренив в отношениях свободу, и особенно свободу воображения, они заводят связи на стороне, чтобы заново обрести самих себя и освободиться от уз долгосрочных отношений. Получается, что в семье остается надежность и стабильность – а за ее пределами оказываются и страсть, и новизна. Медиа регулярно сообщают, что семейные пары перестают заниматься сексом, и я думаю, что, возможно, сексом-то они занимаются, но только не друг с другом.
Хотя и не обязательно, но бывает, что на начальной стадии отношения основываются на страсти. В любом случае нестабильность страстного эротизма должна преобразиться в нечто более управляемое – зрелую любовь. Даже с точки зрения биохимических процессов страсть живет недолго. Эволюционный антрополог Хелен Фишер говорит, что гормональный коктейль, возникающий в организме во время романтических отношений (допамин, норэпинефрин, фенилэтиламин), живет в организме не больше нескольких лет. Окситоцин, гормон объятий, живет дольше прочих. В результате гормональных процессов формируется зрелая любовь, появляются глубокое уважение друг к другу, забота, чувство товарищества и партнерства, и для многих это оказывается даже более ценным, чем первые месяцы эротического накала. Если на этапе ухаживания главными элементами отношений были взаимное притяжение и желание, то теперь они уходят на задний план, чтобы не мешать более важному – строительству совместной жизни.
Как ни странно, наше понимание брака почти полностью лишено эротической составляющей. Разумеется, считается, что пары, находящиеся в долгосрочных отношениях, занимаются сексом, а в последние годы еще и получают от этого удовольствие. Теперь секс исключительно в целях репродукции кажется старомодным. Но секс и эротизм – не одно и то же, и яркий, интимный, пылкий, фривольный, настойчивый, эротический секс, знакомый любовникам, редко сохраняется надолго после начала совместной жизни. Несмотря на то что медиа переполнены информацией о сексе и обещают безудержное возбуждение – стоит только тщательно выполнить десять важных рекомендаций из последнего выпуска журнала, – большинство воспринимает супружеский секс как нечто противоречащее идее удовольствия и гедонизма. Не тонем ли мы в море статей о том, как сделать секс с постоянным партнером горячим, потому что просто не верим, что с давним любовником что-то вообще может быть горячим? Более того, может, в глубине души мы и не считаем,
что секс теперь должен отличаться яркостью? Возможно, мы на самом деле полагаем, что, несмотря на всю сексуальную свободу, которой мы обладали, будучи холостыми, в браке нет места вожделению?Если брак основан на любви, как мы все хотим думать, то супружеский секс должен стать декларацией этой любви. Секс обязан обрести некий смысл. Вот что думает по этому поводу Дагмар О’Коннор, психотерапевт, специализирующийся на сексуальных отношениях:
Чтобы [супружеский] секс был «осмысленным», он должен оставаться выражением любви, и в идеале – верной любви на всю жизнь. И так должно происходить всякий раз, когда мы ложимся в постель с партнером. Но это же невыносимо тяжело! Пара теряет все прочие виды и разновидности секса, стимулируемые разнообразными факторами: игривый секс, секс со злостью, быстрый и «бездумный» секс, «пикантный» секс. При таком подходе исчезают почти все возможные поводы для секса. Ведь действительно: кто же способен с такой регулярностью чувствовать любовь на всю жизнь, особенно после одиннадцати вечера?
Нас учили, что брак – это верность, надежность, комфорт, семья. Серьезное дело, требующее ответственности и разумного отношения. Это все, что нам нужно, и все, на что стоит тратить силы и время. Игра и неразрывно связанные с ней аспекты, такие как риск, соблазнение, шалости, нарушение запретов, остаются за пределами респектабельных семейных гнезд.
Многие из моих коллег считают яркие чувства, испытываемые партнерами на самых ранних этапах знакомства, своего рода временным помешательством, от которого необходимо излечиться перед вступлением в долгие стабильные отношения. Доктора нередко трактуют тягу пациентов к сексуальным приключениям как инфантильные фантазии или боязнь долгосрочных стабильных отношений. Причем к таким приключениям они относят самые разнообразные явления: от просто флирта до настоящей страсти, от продолжения общения с прежними любовниками до трансвестизма, секса втроем и использования фетишей. Они предпочитают интерпретировать любовь как партнерство на основе дружбы и сотрудничества. И нам достаются отношения, в которых сильны компоненты сотрудничества и коммуникации, но лишь в минимальной степени присутствуют игривость и комплицитность [52] . Подобная дружба без страсти вовсе не оказывается благоприятной средой для культивирования эротизма.
52
Комплицитность – взаимодействие двух индивидуумов, при котором они многократно изменяют друг друга и, таким образом, совместно эволюционируют. Прим. перев.
День, когда я купил кольцо
Жаклин и Филипп пытаются вернуть в отношения былой огонь. Они женаты десять лет и уже почти пережили первые и самые сложные годы, связанные с рождением детей. Этой осенью их младший сын пошел в детский сад, и его новое расписание позволило родителям несколько упорядочить свою жизнь. В последние годы многие друзья Жаклин и Филиппа пережили развод. «Мы еще недавно тусовались вместе с этими парами. Они все поженились примерно одновременно с нами, а теперь брак уже никому не нужен, – говорит Филипп. – Невольно задумываешься о собственных ценностях и оказываешься лицом к лицу с фатальными ошибками в собственных отношениях».
– И какие же у вас фатальные ошибки? – спрашиваю я.
– Секс, – отвечает он.
– Измены, – добавляет она.
Познакомившись с Жаклин, Филипп думал, что вытащил счастливый билет. «Джеки была такой умной, красивой, сексуальной. Я просто поверить не мог, что я ей вообще интересен. Я страшно увлекся. И довольно долго у нас был отличный секс. Ровно до того момента, как я сделал ей предложение», – вспоминает Филипп.
– А что случилось, когда она сказала «да»?
– Ничего не случилось, но что-то стало меняться, когда я купил кольцо. В то время я не придал этому значения, но теперь вижу довольно четкую взаимосвязь. Мы создали семью, и она стала меня подавлять. Я ничего не говорил Джеки и даже пытался не признаваться самому себе. Но скоро Джеки уже совсем меня не возбуждала. И как только она уезжала из города или просто уходила куда-то с друзьями, я отправлялся по барам.
Так прошли восемь лет, полные измен. Некоторые из них были раскрыты, другие удалось сохранить в тайне; в некоторых Филипп признался сам. В их жизни установился странный порядок: отношения пары налаживались после очередного неприятного эпизода, а потом снова следовала волна обмана. Филипп стыдился измен, его мучали угрызения совести, и он раскаивался. Его страшно угнетала мысль о том, что он ранит Жаклин, и он клялся измениться, старательно изображал правильного мужа и отца, она прощала и позволяла ему вернуться. За этим накатывало беспокойство, Филипп не находил себе места, и рано или поздно наступал припадок блуда. Параллельно у пары родились двое сыновей, Джеки завершила свою первую книгу, Филипп получил постоянное преподавательское место в университете, семья переехала в Нью-Йорк. Это помогло паре справиться с основной проблемой. Но недавно все началось вновь, и Джеки почувствовала, что с нее хватит.