Размышление о жизни

– Налей Дэвиду шампанского, Льюис, – сказала Эмма, обращаясь к брату.

И Льюис налил бокал шампанского. Эмма дала бокал Дэвиду. Тот залпом его выпил.

– Льюис, ты уже успел расспросить у своей любимой сестрёнки про её увлекательную жизнь в Париже, – спросил Дэвид. – Ты как уже понял, она не занимается здесь изучением французской культуры всё своё время, но и проводит его в компании хорошеньких парней типа меня, Арсения и Дениса.

– Да, я заметил, что Эмма не скучала всё это время. Что ж придётся сказать родителям, как их любимая дочь учиться. А по телефону, Эмма всегда рассказывает им как велики её успехи в постижении французской культуры, – сказал Льюис улыбаясь.

– Ну, я надеюсь, мой любимый Льюис не выдаст меня и расскажет о моей настоящей жизни в Париже. Подумаешь, его сестрёнка немного отдохнула в компании таких классных парней, – сказал Эмма, подходя к Льюису и обнимая его за талию.

Мы разговаривали где – то полчаса о своих молодых жизнях, о том, как весело их проводим. Дэвид веселил нас почти каждую минуту своими шутками, заигрывал с Эммой. Через некоторое время я заметил, как мой брат и Дэвид вышли из квартиры. Я выглянул за дверь квартиры. На площадке Дэвид с Арсением стояли и что-то обсуждали. Была слышна громкая английская речь Дэвида, который что-то доказывал брату. «Завтра я передаю все дела, завтра я передаю все дела», – несколько раз настойчиво повторил Дэвид. На мгновение мне показалось, что они о чём-то спорили или договаривались. Я быстро отскочил от двери, когда понял, что кто-то к ней приближается. Через минуту в квартиру вошли мой брат и Дэвид.

После услышанного мною разговора за дверью, по которому я ещё больше стал уверен, что моего брата и англичанина что-то связывает. Связывали их не просто любовные отношения, в которых я убедился вчера в клубе, но и какие-то общие «дела», о которых так горячо говорил Дэвид за дверью. Меня начинало это немного настораживать. Теперь их совместная жизнь не представлялась такой простой и весёлой, как об этом создавалось впечатление сперва. Теперь мне казалось, что Дэвид так вёл себя, только ради того, чтобы скрыть всю истинную суть их отношений с моим братом за некоей ширмой. За ней, конечно, как мне теперь представлялось, стояло нечто большее.

– Арсений, ты когда собираешься уезжать из Парижа, – спросил Дэвид у моего брата.

– Думаю, дня через два. Я в пятницу уже получил свой диплом и Денис уже приехал. Мы собираемся поехать в Америку, а потом назад в Россию. Я хочу повидать своих родителей.

– Родители! Это хорошо, что ты не забываешь про своих стариков, Арсений. Мне тоже стоит слетать в Лондон на пару дней. Знаешь, наши старики так заботятся о нас, а мы не уделяем им никакого внимания. Да, обязательно слетаю скоро на пару дней, – сказал Дэвид и опустошил ещё один бокал шампанского.

– А знаете, мальчики, я хочу сказать пару слов о любви, – сказала Эмма. – Мне кажется любовь – это самое увлекательное в жизни человека. Я так люблю проводить с вами в компании своё время, что забываю обо всём в этой жизни.

– Любовь затягивает человека в свои сети, из которых порой трудно выбраться. Она как наркотик для любого, особенно в его молодые годы, – сказал мой брат.

Мне показалось, что мой брат единственный, кто производил впечателение серьёзного человека в этой компании. И я, конечно. Таково уж наше с ним поведение и воспитание. Порой мне казалось, что совместная его жизнь с Дэвидом в Париже испортили его. Но, слыша его высказывания, я по-прежнему вспоминал моего хорошо воспитанного братика, который представлял себе девушку как нечто высокое. Его лёгкая жизнь всё равно накладывала оттенок на его представления о любви. И я, увидев его в объятиях Дэвида, конечно, уже мало верил тому, что он говорил. Лично мне он казался теперь человеком, представшем в новом свете. Он теперь был другим человеком, у которого были свои тайны, о которых, он думал, никто не знает. Когда он всё это говорил, ещё более странным стал казаться он в моих глазах. Я про себя точно знал, что передо мной уже совершенно не тот Арсений, каким я его знал много месяцев назад, когда мы последний раз с ним виделись. Возможно, эти изменения произошли с ним уже давно, просто я об этом тогда не догадывался. Теперь я понял, что влияние, которое оказывал на него англичанин, было велико.

Дэвид продолжал веселить нас всех, иногда обнимая и целуя Эмму.

– Не хотите сегодня куда-нибудь съездить, – спросил Дэвид у нас.

– Нет, вчера мы уже хорошо погуляли, – сразу сказал я.

– Арсений, кажется твой брат не привык к таким весёлым вечеринкам и такой жизни, какую мы с тобой ведём, – сказал Дэвид весёлым голосом. – Вот бы его к нам сюда на пару недель. Мы научили бы его по-настоящему весело жить.

– Дэвид, ты можешь испортить кого угодно. Тебя не исправить, – вступилась за меня Эмма, заботливо проводя своей рукой по моей.

Эмма была любезна со всеми нами. Она, казалось, выполняла роль доброго адвоката в наших мужских отношениях.

Уже на часах было около одиннадцати, когда мы с Арсением решили отправиться домой. У выхода из квартиры мы попрощались со всеми. Было видно, как мой брат и Дэвид быстро обменялись взглядами, когда мы выходили из квартиры. У меня опять это вызвало мысли об их отношениях. Мы вышли из квартиры и поехали домой. Всю дорогу Арсений молча смотрел в окно машины. Было видно, что он о чём-то напряжённо думает. Я в свою очередь думал о нём, о Дэвиде и обо всём, что произошло со мной в эти последние дни в Париже.

III

Я проснулся утром от телефонного звонка. Звонила Эмма. Она говорила быстро о том, что Дэвид куда-то уехал от её дома с Арсением. Я ещё не проснулся и не смог понять, что брата уже не было дома. Она сказала, что они уехали на белом кабриолете ещё рано утром. Я немедленно вскочил с постели. Брата действительно не было дома. Я взял телефон и снова набрал Эмму. Я вспомнил их вчерашний разговор на площадке. После эмоционального звонка Эммы он представился мне по-другому. Я начал переживать за брата. Я начал думать, о каких делах, которые собирался передавать Дэвид, шла речь вчера в их разговоре. Я подумал, не попал ли мой брат в какую-нибудь неприятную историю и у него появились проблемы. Я позвонил Эмме и договорился с ней о встрече через час. То что моего брата и англичанина связывали близкие отношения было теперь мне ещё больше понятно. Я сел в такси и поехал к Эмме. Встретившись с Эммой, мы пошли в кафе, где я рассказал ей всё, что видел за прошедшие два дня. Блондинка была шокирована. Она не могла поверить, что у её бойфренда близкие отношения с моим братом. Узнав это, мне кажется, она больше ни о чём не хотела говорить. Я пытался расспросить её подробнее о Дэвиде и о его настоящих занятиях в Париже. Я начал просить её о помощи. Потом я набрал номер брата, но тот не отвечал. Я попросил Эмму позвонить Дэвиду. Её звонки остались также безуспешными. Вскоре мы расстались, предварительно договорившись созвониться, как только Дэвид или мой брат позвонит. Я поехал домой. Зайдя в квартиру, я сел и начал опять набирать номер брата, пытаясь ему дозвониться. Через несколько мгновений я обратил внимание на стол. На нём лежала записка с каким-то номером и две буквы U и S. Я начал думать, чтобы они могли обозначать. Я решил позвонить Эмме. Я позвонил ей и рассказал об увиденных цифрах и буквах на листке. Она почему-то сразу сказала, что это может быть номер авиабилета. Тогда что означают буквы U и S. “Возможно, это билет в Америку», – предположила она. Мы договорились снова встретиться и поехать в аэропорт. Я начал сильно волноваться за брата. Я и не знал, что предположить относительно всего произошедшего. В голову приходило сотня разных мыслей. Мы встретились с Эммой и поехали в Шарль – де-Голль. Подъехав к аэропорту мы прошли в терминал. Через мгновение Эмма одёрнула меня за руку. Она показала мне на машину, которая стояла на стоянке. «Это та же машина… Там те же номера» – сказала она мне дрожащим голосом. Мы прошли в терминал откуда производились вылеты в Америку. Быстро вбежав, мы спросили у стойки информации, как нам узнать о ближайших вылетах в Америку. Нам сказали, что вся информация есть на табло. «Следующий рейс должен быть через два часа, – сказала она». Мы решили пройти по аэропорту и поискать Арсения и Дэвида. Обойдя весь терминал, мы так их и не нашли. Потом мы подошли к стойке регистрации на рейс и стали ждать их там. Регистрация заканчивалась, но они всё так и не подходили. Наконец, все пассажиры прошли. Я попытался узнать работника авиакомпании, не регистрировались ли Арсений и Дэвид на рейс, но мне такую информацию не дали.

Мы прождали в аэропорту до ночи, но их всё не было. Эмма уснула у меня на плечах, когда мы сидели в креслах аэропорта. Мы вышли из аэропорта уже около часа ночи. Машина, о которой говорила Эмма, всё также стояла на стоянке. На улице уже было холодно. Мы сели в такси и поехали в Париж.

Прошло два дня, а от Дэвида и Арсения не было никаких известий. Уже позднее, спустя неделю, я проснулся от телефонного звонка. Звонила снова Эмма. Она предложила мне встретиться в том же кафе, что и в прошлый раз, и сказала, что ей есть, что мне рассказать о моём брате и Арсении.

Мы встретились и она рассказала мне, что Дэвид и Арсений действительно улетели в Америку. Она недавно встретилась с компаньоном Дэвида и тот рассказал ей о некой афёре, которую удалось произвести Дэвиду с французской фирмой, с которой работала его компания. Он рассказал ей о том, как с помощью обмана с инвестициями Дэвид смог забрать часть денег, предназначавшихся для проекта. А это как оказалось была немаленькая сумма. Деньги, конечно, он увёз с собой в Штаты. «А что Арсений?» – спросил я. «Арсений, видимо, сбежал с ним как его любовник», – сказала Эмма и в голосе её почувствовалась грусть.

Мы расстались с Эммой. Вскоре я улетел назад в Россию. Мои дни в Париже прошли, оставив в голове много мыслей и много неясного. Потом, в России, я ещё пытался связаться с братом, но он так и не отвечал. Я звонил Эмме. Та также не получала никаких известий от Дэвида. Так закончилась моя история о встрече с моим братом, которая стала новой страницей в моей жизни.

Мои желания

I

На улицах Москвы сегодня идёт снег. Повсюду слышен шум машин. Прохожие мелькают в тёплых пальто, плащах и куртках, закрываясь от первого снега под открытыми зонтами. В кармане у него как всегда последние монеты на горячий чай в самом недорогом кафе. В Москве наступали первые дни поздней осени и уже заметно похолодало. Единственное, что хотелось Марку – это просто согреться в холодный воскресный вечер. Он шёл по улице, укутавшись в засаленный воротник старого потёртого пальто, из полов которого торчали клочки меха. Пальто уже совсем не грело, поэтому Марку было в нём холодно и зябко. На голове у него не было даже шапки, сапог на ногах тоже не было, а были старые летние кроссовки, которые также не грели, поэтому Марк старался идти быстрее, чтобы зайти в первое дешёвое кафе и погреться за чашкой горячего чая.