Размышления о вере и религии
Шрифт:
Такое управление не могло не сказаться на экономическом развитии страны. Псковский летописец написал о том лихом времени: «Царь учиниша опричнину… И от того бысть запустение велие Руской земли».
На протяжении своего существования православная церковь поддерживала и защищала не только интересы правителей, но и свои собственные. Представители духовенства и сами были крупными владельцами земель и крестьян. Любые критические замечания в свой адрес они воспринимали с негодованием и относили их в разряд ересей. Судебная деятельность православных священников напоминала инквизиторскую деятельность Католической церкви. Была разработана система соответствующих органов: патриаршего суда и церковных соборов, находившихся в распоряжении епархиальных архиереев. Дела особой важности расследовал Синод. Как отмечает летопись, ещё при князе Владимире епископы благословляли князей на применение казни.
Архиерей Лука Жидята, проживавший в XI веке в Новгороде, отличался особой жестокостью. «Сей мучитель, - повествует летописец, - резал головы и бороды, выжигал глаза, урезал язык, иных распинал и подвергал мучениям». Не щадил Лука и принадлежавших ему крестьян: «Холопу Дудику по его приказанию отрезали нос и обе руки», - продолжает летописец.
Иосиф Санин, игумен Волоколамского монастыря, прославился неутомимой борьбой с антицерковным движением. Он советовал: «грешника или еретика руками убить или молитвой едино есть», а казнить еретика - «руку освятить». Церковь отметила усердие Иосифа, и в 1591 году он был объявлен общерусским «святым».
Московский митрополит Даниил теоретически доказывал необходимость расправы с еретиками. В качестве аргументов он приводил высказывания Иоанна Златоуста, оправдывавшего казнь «по воле божьего человеколюбия», а также епископа Емесского Евсевия, учившего, что «убийство бога ради несть убийство». Даниил был первопроходцем в разработке теории «богонаученного коварства», основанной на посеве вражды и раздоров среди противников церкви.
Максим Грек посмел покритиковать феодально-крепостнический быт церковных вотчин, и тут же был осуждён Церковным собором как «хульник и Священного писания тлитель» и был сослан в оковах в Тверской Отрочь монастырь, где его заточили в каменный мешок.
Всех этих расправ с инакомыслием духовенству было недостаточно. По просьбе церковных иерархов на стоглавом соборе в 1551 году Иваном Грозным был издан указ «о великой царской опале на еретиков по градским законам, а от святителей духовным запрещением». Репрессии усилились. На церковном соборе в 1554 году был осуждён Матвей Башкин, как «безбожный еретик и отступник православной веры. Матвей был противником холопства, и считал его несовместимым с христианством. Судьи так не считали, и по приговору собора Башкина посадили в деревянную клетку и сожгли. По указу 1684 г. смертной казни через сожжение предавались еретики, которые «отшатнулись от церкви и чинят соблазн и мятеж», а также «перекрещенцы».
«Хулители веры, - заявлял Петр I, - наносят стыд государству и не должны быть терпимы, поелику подрывают основание законов». В «Воинских артикулах» было записано, что смертью наказывались также и те, кто не доносил на еретиков, ибо они считались «причастниками богохуления».
Митрополит Стефан Яворский, ближайший помощник Петра, составил сочинение «Камень веры», в котором он требовал уничтожения еретиков. «Иного на еретиков врачевания нет паче смерти», - утверждал священник.
Петербургский митрополит Гавриил по поручению Синода в 1767 году разработал методы борьбы с еретиками. Фантазия Митрополита разыгралась не на шутку. Он предлагал одевать преступника в позорную одежду и выставить на всеобщее обозрение. Затем нанести наказуемому тридцать ударов, выжечь калёным железом клеймо и сослать в каторгу, где использовать на работах «вместо скотов», - как подчёркивал Гавриил.
После утверждения на Руси христианства сразу начались ведовские процессы. Священники доказывали, что болезни посылаются богом за грехи, и настраивали прихожан не верить ни в медицину, ни в знахарей, а усиленно молиться. Народные травники преследовались. По Петровским Воинским артикулам 1716 года наказание получали «чернокнижники, ружья заговорители, суеверные и богохульные чародеи» за колдовство. За такие преступления обвиняемых нередко ждал костёр.
Православная Церковь с давних времён применяла монастырское заключение для преступников. Монахи выполняли функции тюремщиков. В Никоновской летописи рассказывается, что ещё в XI веке еретиков держали в погребах архиерейских домов. Особенно страшными для наказуемых были земляные тюрьмы - вырытые в земле ямы, в которые опускались деревянные срубы. Режим содержания в монастырских тюрьмах был намного тяжелее, чем в каторжных. Узников часто заковывали в кандалы, иногда приковывали к стене или громадной деревянной колоде. «Для познания истины» узников пытали. Епископ Георгий Конисский поведал о практиковавшихся в конце 17 века дознаниях и казнях: «Казни сии были — колесовать, четвертовать и на кол сажать, а самая легчайшая — вешать и головы рубить. Вины их изыскивались от признания их самих, к тому надежным средством служило препохвальное тогда таинство — пытки, которой догмат и поныне известен из сей пословицы русской — кнут не ангел, души не вынет, а
правду скажет, и которая производилась со всей аккуратностью и по указанию Соборного уложения, сиречь степенями и по порядку, батожьем, кнутом и шиною, то есть разожженным железом, водимым с тихостью или медлительностью по телам человеческим, которые от того кипели, шкварились и вздымались. Прошедший одно испытание поступал во 2-ое, а кто не выйдет живым, тот считался за верное виновным и веден на казнь».Популярной пыткой было поднятие подозреваемого на дыбу. Историк М. Снегирев так описал этот изощрённый по жестокости способ получения признаний: «поднятому на дыбу привязывали к ногам тяжелые колодки, на кои ставши, палач подпрыгивал и тем самым увеличивал мучение: кости, выходя из суставов своих, хрустели, ломались, иногда кожа лопалась, жилы вытягивались, рвались и тем причинялись несносные мучения. В таком положении били кнутом по обнаженной спине так, что кожа лоскутьями летела».
Из монастырской тюрьмы трудно было освободиться. Обычно узники получали отрицательную характеристику в такой интерпретации: «не может быть освобождён без явной опасности для общественного порядка», «заключение полезно, доколе не придёт в чувство христианского самосознания в преступлениях». М. Гернет. Указ. соч., т. 2, стр. 475. Чаще всего бренная жизнь узников заканчивалась в застенках монастырского заключения.
Православная Церковь решила окрестить все проживавшие на Руси народы, независимо от принадлежности к той или иной национальности или вероисповеданию. Сибирский митрополит Филофей Лещинский усердно насаждал христианство среди остяков и вогулов огнем и мечом, при этом сжигал языческие капища, разрушал нехристианские кладбища.
В 1738 году при Свияжском Богородицком монастыре была организована Новокрещенская контора для «умножения христианского закона» среди мусульманского населения Поволжья. Особенно отличился возглавлявший контору епископ Дмитрий Сеченов. Он принуждал башкир и татар креститься, отправляя в купель связанными, держал многих в тюрьме в кандалах и колодках. За успешную деятельность этот священник получил тысячу душ крепостных, денежное вознаграждение и стал членом Синода. Такими же жестокими «просветителями» были Стефан Пермский, Трифон Вятский, Гурий Казанский, Софроний Иркутский. Всех этих миссионеров церковь причислила к лику святых.
Что могло быть с моральным состоянием граждан страны после такого жесткого управления ими? Духовенство, призывая народ к смирению и состраданию, сами демонстрировали примеры нетерпимости. Как говорил Тарас Шевченко: «Зла принес Христос немало. А переиначил людей божьих?»
Выжившие после репрессий господа сами были напуганы, а впоследствии превратились в тиранов по отношению к своим подопечным. Крепостничество, о котором в дохристианские времена на Руси даже не было слышно, расцвело махровым цветом. Простые люди, получившие название от церковников «рабы божьи» или «крестьяне», были закреплены не только за клочком земли, но и подушно принадлежали помещикам. Похоже на то, что не татаро-монголы превращали русских людей в рабов. Во времена монгольского ига захватчики не лезли во внутреннюю жизнь страны, довольствуясь полученной данью. Но жажда свободы жила в сердцах русского народа, и он освободил себя и свою страну от тяжкого бремени. Возможно, это произошло бы и раньше, если бы священники не призывали народ к смирению перед врагом. Не за спасибо татаро-монголы освободили от дани христианское духовенство и выдавали им охранные ярлыки. Легендарный Сергий Радонежский отговаривал Дмитрия Донского от борьбы с врагом: «Почти дарами и воздай честь нечестивому Мамаю, да, видев твое смирение, господь бог вознесет тебя, а его неукротимую ярость и гордость низложит». Об этих фактах сообщает историк Дмитрий Иловайский в своей работе «Куликовская победа Д. И. Донского», (М., 1880).
Не все монахи занимались страшной инквизиторской деятельностью. Некоторые из них приходили в обитель от суеты мирской. Но легко не грешить, находясь в одиночестве в пещере или келье. Сложнее жить среди людей и оставаться порядочным человеком. Александр Мень не приветствовал самоустранение от мира. Рассуждения Протоиерея заслуживают уважения: «И хотя чувства и стремления этих подвижников можно понять, вряд ли подобное самоумерщвление плоти есть путь к Божественной гармонии в человеке – гармонии, предполагающей единство души и тела».
***
Первого мая 1846 года в России был принят первый полноценный уголовный кодекс «Уложение о наказаниях».
Ряд статей этого документа было посвящено защите православия довольно неординарными способами.
Вот некоторые из них:
Глава первая. О богохулении и порицании веры.
Статья 183: Учинивший богохуление не в публичном месте, но при свидетелях, с целью поколебать их веру или ввести в соблазн: ссылка в дальнюю Сибирь. Простолюдинам, в довесок, 20-30 плетей.