Размышления о жизни и счастье

Сколько сил и здоровья растрачивается в детстве на эту борьбу! Так почему же мы ругаем детей за лень? Это же просто уставшие душой люди. Мы не сумели прервать порочный круг собственных комплексов и передали их детям. Мы замкнули кольцо.

Почему же мы надеемся, что у нас не будет с ними проблем, что они вырастут здоровыми? Почему полагаем, что они будут счастливы и украсят нашу старость? Ах да! Мы просто не думаем об этом. Конечно, не думаем потому, что думать об этом страшно. Нам нечего ожидать от собственных детей, и обман подобных надежд очевиден.

Дети не простят нам своего изуродованного детства, своей униженной юности. Комплексы, которые мы заложили в них, они выместят на нас. Своей ленью воспитывать детей мы взрастили лень в их душах. Мы вырастили холодное и эгоистическое поколение.

Наши дети отринут нас еще более жестоко, чем мы своих родителей. Они ничего не простят нам, потому, что мы не научили их доброте.

28 марта 1993 г.

О ДОБРОТЕ

Какое высшее духовное начало человека? Доброта.

Какую учительницу или воспитательницу любят дети? Добрую. Где прививается доброта? В семье, но далеко не в каждой. Как связана доброта с любовью к ребёнку? По-разному. Нередко доброта подменяется слепой любовью, которая в итоге приносит вред и детям, и родителям.

И что же такое — доброта? Думаю, что, прежде всего, это щажение нервной системы человека. Человек развивается, как молодое деревце. Родительская доброта оберегает его корни.

Доброту нельзя понять умом, её можно только чувствовать. И тогда вырастает защищенный человек.

Как бы ни складывалась его жизнь, он не впадает в отчаяние, потому что способен прощать людям их слабости, как в детстве родители прощали ему его ошибки.

У доброго человека гармоничная душа.

Ценность доброты я начал чувствовать поздно. Её открыла мне жена. До встречи с ней я успел натворить много недобрых дел, отравивших существование некоторым близким людям. Теперь расплачиваюсь за это вечным внутренним укором.

Ещё о доброте

Это чувство неуемное, если оно есть, и потому иногда приносящее зло. Мать так добра, так всепрощающа к ребенку, что он нередко вырастает бездушным эгоистом.

Доброта беззащитна. Если не замечают ее проявления, если ее отвергают, она не в силах понять — за что? Если ее грубо подавляют, она в смятении: «Зачем тогда жить, если я не нужна?»

Если ее обманывают, она не может воздать по заслугам.

Доброта приносит людям лучшие плоды, самое тонкое развитие чувств, если ее зерна падают на благодатную почву. И нет ничего горше, если на сухие камни равнодушия…

1979 г.

О пике жизни

Мы вечно твердим о противоречии полов. Но в миг слияния двух существ пол теряется. Всеобщая, мировая гармония врывается в тело, превращая его в часть души. Если есть царство Божие на земле, то оно в оргазме. Жалкий разум отступает перед триумфом природы.

Это уже не физическая близость — это миг царения, миг обладания всеми богатствами мира. Это единение со всем живым на земле, с природой и Вселенной.

Еще о пике жизни

В святые минуты любовного слияния, в минуты, когда женщина и мужчина приносят друг другу единственное, что у них есть — себя, иногда раздается страстный шепот: «Скажи, что ты испытываешь?»

Мне всегда казалось, что на этот вопрос ответить невозможно. Чувства, испытываемые в высшей точке бытия, так сложны и противоречивы, настолько не поддаются анализу, что всякая попытка объяснить их оказывается недостаточной, ложной или пошлой. В этот момент правдивы лишь счастливые слезы или безумный смех.

Но вот как описал мгновение торжества природы Фридрих Горинштейн в повести «Искупление»:

«…жажда этой минуты была велика. Но вот наступили сладкие мучения, блаженное истязание, от которого приятно таяли силы, из груди исторгались радостные стоны, и, наконец, пришло невиданное доселе ощущение исчезновения, смерти души, которую хотелось бы продлить вечно, бросив бесовский хмельной вызов жизни, природе, бессильному порядку, насмехаться, торжествовать над всеми святостями этого света, плевать на Бога, издеваться над атеизмом, презирать страдания, не признавать ни отца, ни матери, ни родины, ни любви и прочее, и прочее, трудно определяемые желания, ощущения в этот миг полного торжества тела на Душой, неразумного над разумом, животного над человеком, идеей дьявола над идеей Бога, момент зачатия, единственный миг, двойственный, как все во вселенной, когда жизнь, лишенная помощи фантазии и разума, показывает свою подлинную цену, равную нулю, и правдой этой доставляет наслаждение непередаваемое. Но впечатление это, при всем необычайном блаженстве, зыбко и бессловесно, бросив вызов разуму и фантазии, оно само оказывается поверженным тем, что, лишившись слов и мыслей, не способно расшифровать свою суть и соблазнить этим человека и, будучи непорочным, быстро угаснув, лишь усиливает порядок и укрепляет целенаправленность и смысл жизни. Так проходящая, гонимая, полная надуманного смысла жизнь вступает в борьбу с вечным, реальным, царящим во всей вселенной хаосом и побеждает.

Лишь в миг зачатия врывается этот вечный хаос вселенной в плоть человеческую, и то на одно безумное мгновение».

Здесь — все. Лучше не скажешь. Но как это выразить одним словом, чтобы ответить на страстный шепот любимой?

О смысле жизни (Читая Ф. Горенштейна)

Со времен сотворения мира человек не прекращает поиск смысла жизни. Кто из нас не задавал себе и другим этот сакраментальный вопрос: «В чем смысл жизни?»

И чего только не слушали в ответ: в Боге, в любви, в работе, в творчестве, в детях, в путешествиях, просто в жизни и даже — в поисках смысла жизни. Если даже ответ на каком-то этапе удовлетворяет человека, он всегда оставляет сомнение в его полноте и истинности. Всеобщего, универсального ответа никак не находится. Даже когда человек умом давно убедился, что этот вопрос из разряда вечных и ответа на него не существует, он в глубине души все-таки продолжает искать его.

Я лично мучился этим глупым занятием полжизни. Успокоился совсем недавно, когда прочитал слова мудрого японского писателя, которого спросили перед смертью: «Есть ли смысл жизни?» Он ответил: «Смысла нет, но есть мучительный и прекрасный его поиск».

После такого ответа обнаружился и механизм бессмысленности этого занятия. Он прост: как мы убеждаемся на практике, закономерное всегда объемлет случайное, образуя как бы систему. Внутри системы действуют несовершенные, случайные законы, но вся система совершенна и движение ее предопределено. Высшие законы, подчиняя систему, допускают лишь хаос случайностей ее отдельных частей.

Чего только ни творит в жизни человек: любит, убивает, изобретает, летает в космос, но вырваться из биологической, социальной и всякой другой земной системы, включающей суть человеческого бытия, не может.

Но любая система Вселенной включается в более общую систему и с этой точки зрения является лишь малым, допускающим случайные движения, ее фактором. Мириады подобных систем движутся в самых разных, случайных направлениях в этой всеобъемлющей системе, движущейся закономерно. Но эта закономерность так же случайна с точки зрения еще более крупной системы. И так до бесконечности.