Размышления о жизни и счастье

***

"Анна Андреевна очень больна. Три дня лежала под морфием".

Я уже где-то писал, что большинство творческих людей были наркоманами, начиная с Гоголя. Морфий тогда считался безобидным болеутоляющим средством.

***

"Человеку, отдающему детям всё и ещё сверх того, ничего не поможет. Он обречён на неудачу". С этой фразой Л.Гинзбург можно поспорить.

***

Первое страдание в юности запоминается навсегда, но жизни не разрушает. В зрелом возрасте страдание крайне опасно, ибо чревато переоценкой взглядов в мрачную сторону.

***

В старости разговаривать с людьми — исследовательская работа.

***

Душевная неуравновешенность терпима только при наличии таланта.

***

Научить нашего школьника любить литературу невозможно за отсутствием общей культурной среды. У дореволюционного гимназиста такая среда имелась.

***

Чушь собачья, что Печорин — "лишний человек", а Онегин — представитель разлагающегося дворянства. Печорин — порождение среды, её характерный представитель, а Онегин во многом автобиографичен. Что же, Пушкин — разлагающийся представитель своего класса?

***

Социальный заказ погубил социалистическую литературу.

***

Писать для печати нельзя, особенно стихи. Занятие литературой это всегда либо восхождение, либо падение.

***

Главной приметой нашего времени является опошление культуры. Ценности сместились. Подлинные заменились ложными, второстепенными. Выросло целое поколение, для которого информация о креме от морщин, искусственных грудях и женских прокладках интереснее и важнее содержания книг Толстого и Достоевского.

Сила пошлости в её безответственности. Она не нуждается в обосновании, не ищет выбора. Пошлость всегда самодостаточна.

***

Высшей ценностью для эгоистов является наслаждение, для интеллектуалов — созерцание, для людей религиозных — любовь, для ищущих — творчество.

***

Ненасыщенность бытия… К чему она приводит?

Наш школьник, оканчивая школу, выглядит дурак дураком. Он привык кое-как учить уроки, "балдеть" от дурной музыки, бегать по дискотекам. До семнадцати лет он не задумывался над тем, что он любит, чем хотел бы заниматься. Ни в школе, ни дома его не смогли насытить подлинными заботами, ответственностью и любовью к труду.

К его услугам множество справочников средних и высших учебных заведений, над которыми он начнёт размышлять только после окончания школы.

Параметры, по которым он будет выбирать будущую профессию, иначе говоря, всю свою дальнейшую судьбу, самые дурацкие: "здесь больше платят", "тут работа легче", "сюда легче поступить"… Людей, случайных в своей профессии 99 %. Все они — люди несчастные. В профессиональной неудовлетворенности их обычно сопровождает неудовлетворенность семейная.

К тридцати годам вырастает растерянный человек. Он ни в чём не убеждён, у него нет веры в свои силы, он не умеет зарабатывать деньги. Но семью кормить надо. Человек оказывается в тупике. Его не за что уважать жене.

В девятнадцатом веке тридцать лет — время большого опыта. "Борис Годунов" написан Пушкиным в двадцать шесть лет, Лермонтов двадцати шести лет уже погиб, Добролюбов в двадцать пять лет умер, Чернышевский, учитель целого поколения, в тридцать шесть лет был выбит из гражданской жизни.

Почему же так? Поверхностные отношения, всеобщая нищета, рвачество, отсутствие традиций, смешение классов, ненависть к интеллигенции — всё это последствия революции.

Долго нам ещё придётся всё это расхлёбывать. Не одно поколение уйдет, прежде чем мы достигнем среднеевропейского уровня.

В Европе система тестов в школе быстро приводит к тому, что психологи выясняют наклонности ребёнка и переводят его в соответствующий класс. Заканчивая колледж, молодой человек уже готов к своей будущей профессии. Когда же мы начнём жить по здравому смыслу?

***

Писатель — это человек, который видит всё вокруг, но этим не живёт. Жизнь он переживает актом писания. Здесь для него заключены и радости творчества, и муки сосущей тоски по истекающему времени.

***

Издание книги есть долгосрочное безвыходное унижение. Но если раньше писателя унижали редакторы и издатели, то теперь их унижают денежные мешки. Как им объяснить, что книги необходимы их детям, необходимы народу, что дать деньги на издание книги есть почётное, богоугодное дело, что это, в конце концов, показатель их собственной культуры.

***

Человек, работающий не по призванию, постепенно тоже становится профессионалом. Но он всегда чувствует себя некомфортно. Его рабочая сфера — это сфера скуки, погибших замыслов, горьких обид. Его нелюбимое дело — это среда, где он унижался, врал и предавал, где его предавали и унижали. Это место, где стыдно. И поэтому, выходя из поликлиники, я стряхивал с себя эту чуждую мне среду и начинал жить — бежал в музей или на очередные курсы, рисовал, читал, общался с художниками, наконец, стал писать. Теперь я живу полнокровно, а потому счастлив.

***

Многие в Союзе Писателей понимали, что Ахматова — мировая величина, что её следует беречь — и сунули её лечиться в шестиместную палату. То же сделали с Шукшиным…

Элита духа — понятие умозрительное, элита денег и власти — осязаемое.

***

Зощенко, Ахматова — писатели, для которых писать было важнее, чем жить. Но писать-то им и не давали.

***

Прагматичные люди равнодушны к своему детству. А Льва Толстого только оно и питало. Нескромно, но меня тоже.

***

Некоторые редакторы считают, что автор большого значения не имеет. А на них, на редакторах, ответственность…

***

Я не раз слышал: "Я пишу для себя". Но всякое творчество есть род общения. Пишут для многих или для немногих — это нормально. Но писать для себя — это сумасшествие.

***

У Лидии Гинзбург есть небольшое эссе "Разговор о любви". Там я прочёл точное определение одной из форм любви: "блаженство и безнадёжность".

Когда люди живут долго и счастливо, когда они понимают друг друга с полуслова и становятся при этом самыми интересными собеседниками, наступает это самое состояние — блаженства и безнадёжности. Почему? Потому что впереди смерть одного из супругов, и это неотвратимо.

***

Белинский заметил, что сила подлецов в том, что порядочные люди поступают с ними как с порядочными людьми.

***

Чем серенькие люди удерживают свою должность? Казёнными отношениями с подчинёнными, рыбьим взглядом, суконным языком и страхом перед начальством.