Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 3
Шрифт:
– Ты поэтому намекнула, что за этим семинаром что-то стоит?
– Ух ты. Догада, - беззлобно подтрунила над одноклассником Кимишима.
– И часа не прошло. ДА. Это даёт тебе достаточно серьезный общественный ранг "Друг полиции". Если бы ты учился в другом месте, или имел ввиду карьеру в погонах, это было бы офигенным бонусом при заключении первого государственного контракта.
– А-а-а, понятно, - разочарованно вздохнул одноклассник.
– А я думал, что-то серьёзное...
– Ты дурак?!
–
– Это и сейчас огромный бонус в глазах правоохранительной системы! Пример: если ты треснешь патрульного ещё раз, и он пойдет в суд, дело будет рассматриваться как между двумя равными! Как между полицейскими!
– А так бы...?
– А так бы - ты оказывал сопротивление сотруднику на службе! Или насильничал в его адрес, - хихикнула Цубаса.
– Совсем другой тип разбирательства, в общем. Так-то, мало на что годится. Ну, будь ты взрослым, от дорожных штрафов за рулём можно было бы отбиваться через раз.
– Пока неактуально, - опять вздохнул товарищ.
– В глазах юстиции, эта грамота делает тебя своим.
– Продолжила, игнорируя его слова, Кимишима.
– Какая у тебя самая большая проблема за последнее время? Считай, это мой тебе вопрос на засыпку, - добавила одноклассница, с грустью замечая, что друг неумолимо погружается в собственные размышления.
– Много было проблем, - ожидаемо протормозил Асада.
– В суде был дважды, с полицией общался тоже не один раз, плюс по мелочи, - напомнила Цубаса.
– Типа, что состоишь на учете, как сын своего отца. В общем, семинар с грамотой - эдакий талон "своего", для правоохранительной системы.
– Его так легко выдают?
– Вообще нелегко. В Информационной Академии за такую бумажку все бабы были бы твоими, - уверенно заявила красноволосая.
– Если бы ты им предложил её. От первого курса и до последнего, все бабы, включая записных девственниц!
– А чего тогда Садатоши так легко с документом расстался?!
– А чувство вины. Что-то там произошло между ним и патрулями, что ему очень не понравилось. Он как будто перед собой оправдывался, не перед тобой, - задумчиво пояснила младшая Кимишима, прокручивая в голове детали разговора ещё раз, вместе с выражением лица и мимикой полицейского.
Когда мы выходим на улицу, почти никого не обнаруживаем.
Цубаса указывает взглядом на припаркованную машину представителя девятого бюро, в которой они сидят вместе с отцом и о чем-то оживленно беседуют.
Родитель, мельком скользнув по нам взглядом, машет мне рукой: дескать, не до тебя. Проходи дальше.
– Ну, иди так иди, - ворчу себе под нос, после чего обращаюсь к подруге.
– Слушай. С одной стороны, дисциплина есть дисциплина. Тренировки пропускать нельзя. С другой стороны, я только что уже четыре раза потренировался, хотя и чуть-чуть по другой программе... Как скажешь - сделаем. Можем вернуться обратно.
– Вот ты хитрый!
– натурально возмущается она.
– Какое подлое перекладывание ответственности! Ладно, погнали к Икару, - добавляет красноволосая уже совсем другим
– Чё-то мне вообще в спортзал сейчас не хочется, особенно в этот... Если хочешь, могу завтра с тобой на гребешка махнуть. Там сто процентов будет время, помашем, чем придётся. Я руки имею ввиду!
Мать Икару была удивлена.
Во-первых, её дочь и не думала впадать в депрессию, то и дело глядя на часы на стене. И это было неплохо.
Во-вторых, накануне её проведывали одноклассники, и даже ночевали вместе с нею у стены (дочь едва призналась).
После визита подруг, дочь полдня терроризировала лечащих врачей, выпрашивая у тех какую-то смешную модернизацию палаты. В итоге, заскочивший часа в четыре разнорабочий споро прикрутил к стенам и спинкам кровати вращающиеся блоки, после чего медсестра принесла манжеты и тросы.
– Зачем это всё?
– мать, несмотря на тяжелейшее горе, никоим образом старалась не выдать своих настоящих эмоций, изображая чистое любопытство.
А может быть, не совсем изображая?
– Народ чуть позже придёт, заниматься будем, - отмахнулась дочь, уничтожая принесенную из дома еду.
В больнице кормили весьма неплохо, потому госпожа Иока удивилась про себя ещё раз: хороший аппетит есть хороший аппетит.
Скользнув взглядом по ногам дочери, накрытым одеялом, она не выдержала и всхлипнула.
– Эээ, ну завязывай, - дочь сжала губы в узкую полоску и весело подвигала бровями, словно комический актер из классического театра.
– Мам, всё будет хорошо!
– Да, конечно.
– Иока-старшая, отвернувшись, быстро воспользовалась носовым платком по назначению.
В этот момент двери палаты без стука открылись.
– Привет, болезная!
– прозвучал от двери молодой девичий голос, не в меру весёлый.
Мать Икару обернулась и увидела красноволосую девочку (новенькая, вспомнила женщина). Следом зашёл светловолосый парень, вообще какой-то европейской внешности.
– Мы сегодня целый день в бегах, потому держи из кулинарии...
– одноклассница принялась деловито расставлять на приставным столике упакованные в одноразовую посуду блюда из вечерней кухни.
– О, здравствуйте!
– она, наконец, заметила и Иоку-старшую, стоящую возле окна у дальней стены.
– Здравствуйте, - на чистом японском вежливо поздоровался и парень.
– Мы одноклассники, пришли надолго.
Икару переглянулась с красноволосой и они обе прыснули, отводя взгляды.
Видимо, манеры парня были им уже хорошо знакомы.
– Я мама Икару, как вас зовут?
– вежливо напомнила вошедшим об этикете женщина.
После чего с удивлением поймала себя на том, что тягучая тоска из души куда-то испарилась.