Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 6

Вака на газоне делает сложный жест кистями рук. В её исполнении, я уже в курсе, означает: карты открыты. Или — карты брошены на стол.

— Почему вы молчали об этом раньше? Когда был жив мой отец? Почему пришли с этим именно ко мне, по его горячим следам?

— Мы с вами сегодня не будем обсуждать мотивы решений моей компании. — Его тон очень сильно меняется за какую-то секунду. — Масахиро, давайте я подытожу за вас; боюсь, вам может не хватить решительности. Причем, исключительно из уважения к начинанию вашего отца… Сейчас просто изменилась обстановка, и я очень любезно извещаю вас об этом заранее.

— В каком плане, с вашей точки зрения, какая обстановка изменилась? Настолько, что вы позволяете себе подобные эскапады?

— До этого времени у нас не было имущественных претензий к вашему будущему проекту.

— Ух ты. — Лицо сделать как можно более простодушным, все говорят, у меня получается хорошо. — А сейчас, стало быть, у вас возникли уже и претензии?

— Вы не в курсе политических раскладов. Если оставить всё, как есть, молодой мальчишка и две беременные жены последнего руководителя просто спустят тему в унитаз.

— А какое вам дело до нашей темы?

— Я только что сказал: вы не в курсе политических раскладов. Сейчас будут активизироваться китайцы.

— Да ну? — здесь я и правда слегка удивляюсь, потому что хоть кто-то мыслит сходным со мной образом.

И видит то же самое.

— Да. Ваш муниципалитет — первый пробный шар. Вы сами отстроить оборону не сможете.

— А вы решили занять активную гражданскую позицию?

— Вы всё равно не поймёте. Вы — не японец. Да, мы встретим врага на самом первом плацдарме. В отличие от вашей местечковой конторы, уж простите за откровенность, наш холдинг имеет что противопоставить гостям из-за океана.

— Если вы такие крутые, зачем вам мой детский спорткомплекс? Который ещё не достроен, раз, и который мне достался в наследство от убитого отца, два?

— Перед тем, как встречать их на уровне провинции, мы хотели бы отработать кое-какие схемы противодействия на муниципальном. Ваша тема, конкретно этот актив, да и сама идея, чего уж — чертовски неплохие. Просто ваша футбольная команда (я о количестве и качестве игроков и об отсутствии нормального капитана) этот матч сольет вместо того, чтобы раз и навсегда отбить охоту…

— У кого? Охоту к чему?

Вопрос остаётся без ответа.

— Ну, если вы пришли сюда помолчать… — вздыхаю.

В принципе, бить по голове можно было бы начать уже сейчас. Но в воздухе витает кое-какая недосказанность, а много информации не бывает.

А ведь мы с ним могли бы стать естественными союзниками. Похоже, и ему китайские деньги Сёгуна, переданные в проект, не по вкусу.

— Ваша приёмная мать не против передать нам то, о чём мы просим, — всё-таки он решает добавить аргументов.

— Я вам тогда зачем? И кстати, моя приёмная мать сейчас лежит в больнице на сохранении и даже не знает, что отец погиб. Я лично позаботился об этом, она изолирована от информации. — Здесь я слегка лукавлю, но не так чтобы очень сильно.

Нозоми Асада, с ведома врачей, находится в изолированном боксе: ей сейчас просто нельзя нервничать. Логика была: если погиб мой местный отец, пускай будет жив хотя бы его ребёнок от первой законной жены.

— Я лично разговаривал с Когой Мивако, вот пару часов тому! — удивляется босс Сёгуна. — Ни на каком сохранении она не лежала! Наоборот, очень любезно согласилась, что ей нельзя волноваться в такой период. А большая стройка — слишком серьёзная проблема для беременной женщины. Ещё и потерявшей мужа на своих глазах.

А-а, так это он Мивако имел в виду.

— Вот же бл**ь такая. — Буднично и ровно выдаёт Вака со своего газона. — Получается, теперь решила на тебе свои психи срывать. А я думала, просто поорали и разбежались, стрессовый период, всё такое.

— Бог ей судья, — роняю машинально, после чего задумываюсь, сцепив челюсти.

В принципе, от второй жены моего отца этого можно было ожидать после нашего с ней сложного разговора накануне. Но я не думал, что до такого дойдёт всерьёз.

— Предвосхищая ваш возможный вопрос. Масахиро, Мивако является прямой наследницей поста исполнительного директора в Джи-ти-груп, по крайней мере, на ближайшие две недели. Мы в курсе особенностей вашего устава. К нашему сожалению, на вас, несовершеннолетнего наследника, вашим отцом было оформлено завещание. Он вас любил. Полномочий Мивако, даже новых, не хватит на то, чтобы быстро переоформить проект без вашего согласия.

— Несовершеннолетний наследник — непреодолимое правовое препятствие, — продолжает просвещать меня с газона Коюмэ, игнорируя взгляды гостя. — Мивако может переписать все договора на сто восемьдесят градусов, но отторгнуть твою собственность — уж проще устроить революцию в стране.

— Серьёзно? — я местами в курсе, но не глубоко.

— Серьёзнее не бывает. Маса, активы несовершеннолетних — священны. Если попытаться отобрать внаглую, шум поднимется до кабинета министров.

Вака с досадой крякает: её упражнения на гибкость приводят к тому, что верхняя часть бикини не выдерживает внутреннего напора и то ли расстёгивается, то ли лопается по шву.

А кое-какие части тела спортсменки остаются без прикрытия и красуются на всеобщем обозрении.

— Маса, я считаю, тебе нужно прекращать этот разговор, — Рейко, поёрзав на мне, предлагает очень деликатно.

Но ловит мой взгляд и сама смотрит твёрдо:

— Я тебе не указываю, просто советую. Поддержу в любом решении

— Мы оспорим целевое назначение нашего пожертвования и вначале отберём свои двенадцать миллионов. — Кажется, один из хозяев Хейдуги решил расчехлить резерв тяжёлой артиллерии. — Затем застопорим стройку и через суд отберём подряд в мэрии. Кстати, Кога Мивако, несмотря на постигшую её трагедию, остаётся очень здравомыслящей женщиной. Она принципиально непротив ввести Джи-ти-груп в нашу организацию в качестве структурного подразделения.

— Гэнки Томиясу и мой отец говорили, что Джи-ти время от времени пытаются поглотить, — замечаю. — Они также говорили, что этого ни в коем случае нельзя давать сделать.

— Почему? — Сакамото выглядит искренне удивленным. — Поглощения подобного рода — обычная практика! Кроме нас, на вас сейчас накинутся и многие другие, поверьте. Сейчас у вас момент не тот, чтоб выстоять, как раньше.

— Нас и раньше пытались поглотить. Где они? И где мы?

— Раньше не было попыток китайцев поставить ногу у нас настолько нагло, — возражает он. — Вы молоды и не понимаете в полной мере, сколь серьёзна эта новая угроза. А у нас просто нет времени вас убеждать. Масахиро, просто дайте своё принципиальное согласие отказаться от наследства? Мне, тут, устно?

— Это им чем-то поможет? — обращаюсь к Ваке, поскольку она, судя по всему, ориентируется в вопросе.

— Да, — бормочет она, безуспешно пытаясь что-то сделать с маленьким лифчиком. — Ай, да ну его к чёрту! — она взмахивает рукой и маленькая тряпочка исчезает в мусорном ведре. — Если ты своё принципиальное согласие им дашь, то появятся варианты. Например, процедура признания тебя частично дееспособным. В общем бороться с тобой вместе и бороться против тебя несовершеннолетнего — это большая разница.