Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 7

Однако такая простая процедура отказа от гражданства не имеет своего зеркального отражения. Если ты по праву рождения имеешь паспорт другой страны, у тебя никогда в жизни не будет паспорта Поднебесной.

Просто не существует никакого закона, который позволял бы иностранцу стать гражданином Китая. Чистой воды прагматизм, ничего более.^1

***

Примечание.

^1 Абсолютно так же, как и в нашем мире в настоящее время.

***

Исключения, конечно, случаются. Порядка нескольких раз на пятилетку, на миллионы и миллиарды граждан, по крайне закрытым для общества спискам. И уж кому-кому, а Синтаро в такие списки попасть не светит даже через сто лет, хоть и доживи он до ста сорока.

Предателей не любят нигде.

Поначалу землетрясение здорово добавило ему стресса. Когда на всю улицу зазвучала сирена, когда из-под земли на перекрёстках пошли подниматься скрытые до поры барьеры (блокирующее движение), Сяо в первый момент ощутил пустоту внизу живота.

Через пару секунд тренированное сознание подсказало: проблема не в нём. Равно как и не в том, что они задумали (и сейчас уже начали проворачивать).

По здравому размышлению он пришёл к выводу: распространение закладок и их активация в период нынешней суматохи наоборот должны пройти легче.

Хорошо, что Синтаро буквально настоял на использовании двухколесной техники всеми звеньями своих низовых исполнителей. Зачёт. Как в воду смотрел.

Эхх. Ладно. Если всё пройдёт нормально, можно будет подумать о том, чтобы взять Ходзё с собой, на ту сторону моря, если он сам этого захочет.

Сяо, окончательно успокоившись, шагал по пустым подземным переходам Роппонги-Хиллз, вполглаза приглядывая по сетке за передачей содержимого последних сумок.

Пройти оставалось что-то около сотни метров и пары поворотов, когда из-за угла крайне неожиданно для него в воздухе буквально материализовался Сёгун:

— Ха! Старый знакомый? А я думаю, чьи это шаги сбоку?

— Ты думал, что тебе померещилось, — раздалось сварливо. — Если б я не услышал, ты бы мимо промаршировал.

Дальше из-за угла вышел подросток-блондин европейской внешности.

— Асада, Масахиро? — непроизвольно вырвалось у китайца.

Лично с пацаном он раньше, считай, не пересекался, но опознал, конечно, сразу.

Взгляд китайца заметался по сторонам.

— Эти сейчас закончат, — хмуро добавил подросток Сёгуну.

— Откуда знаешь? — неуместно оживился толстяк. — Подключился к системе видеонаблюдения комплекса?

Белобрысый молча ткнул пальцем себе в ухо. Потом, впрочем, добавил:

— Нет. Комплекс считается стратегическим объектом. По крайней мере, ранг такой. Я не знаю, как подключаться к местному видео. Это Цубаса, может быть, и смогла бы.

Сяо, успокаиваясь усилием воли, прикинул расклады.

Эти двое действовали явно по собственному почину. Или, скажем, представляй они государство, всё выглядело бы совсем иначе.

Можно крикнуть на помощь своих и Ходзё, но тем две сотни метров бежать. Плюс пусть занимаются своим делом.

Ладно, должен справиться.

Приняв решение, китаец решительно отбросил в сторону все волнения и тревоги, разворачиваясь к странной паре:

— Чем могу служить? — фиксируя малейшие нюансы их мимики и движений, он уверенно шагнул навстречу эти двоим.

Попутно активируя все сообразные моменту расширения.

То, что получилось у Сёгуна однажды, второй раз уже не пройдёт. Своим ошибкам хань вёл учёт скрупулёзно и нужные выводы с того раза сделал.

Глава 31

— Эй, ты чего? — сумоист повернулся к блондину после того, как мелькнувший в воздухе кулак встретился с головой китайца.

— Он чем-то нехорошим атаковать собирался, — нехотя пояснил Асада, приставляя правую ногу к левой и выпрямляясь из выпада вперёд. — А ты что, был настроен пообщаться? Миролюбиво и конструктивно?

— Мы дружили раньше, — растерянно ответил толстяк, глядя себе под ноги. — Да. Если честно, конечно планировал вначале поговорить. Не бить без разговоров…

Сяо лежал на бетонном покрытии без движения.

Светловолосый присел на корточки, охлопал карманы китайца, достал у того из штанов брючной ремень и бросил назад:

— Ну извини. Ближайшие четверть часа я действую исключительно исходя из своих оценок. Если жалеешь, что позвал меня, лучше иди. Дальше будет только хуже.

— Тут его оставишь? — невпопад выдал Сёгун.

— Если хочешь, можешь понести с собой, — равнодушно ответил старшеклассник, фиксируя руки хань за спиной при помощи добротного кожаного пояса. — О-о-о, какая прелесть!

Он сунул руку за полу куртки нокаутированного и обратно извлёк её уже с неизвестным пистолетом в ладони.

— Хренасе, — мгновенно спал с лица здоровяк. — Это же уже за гранью! Огнестрельное оружие? В Японии? Он же иностранец!

— Ты только сейчас сообразил? — пацан насмешливо посмотрел снизу вверх. — Так. Там, кажется, прощаются! Поторопимся!

После этих слов гайдзин сорвался с места и, больше не заботясь о скрытности, исчез за поворотом.

Оябун был не столь лёгок на ногу. Потому, когда он подоспел к месту встречи китайцев и японцев вслед за быстрым школьником, Асада уже вовсю общался:

— … руки за головы, ноги расставить до шпагата. Повернуться ко мне затылками, резких движений не делать.

Пистолет в правой руке светловолосого был опущен и смотрел стволом в пол.

Один из людей Сяо, потешно разинув глаза, что-то нелепо затарахтел на жонг-гуо, помогая себе активной жестикуляцией и перетаптываясь с ноги на ногу.

— Ты отлично говорил по-японски только что. Я слышал, — абсолютно спокойно заявил формальный и несовершеннолетний глава Джи-ти-груп. — К тому же тебя глаза выдают; не ломай комедию.

Взгляд китайца тем временем (тут заметил даже Сёгун) на какую-то долю секунды залип на пистолете. После этого хань без перехода стремительно размазался в воздухе, бросаясь на блондина.

Оглушительным хлопком ахнул пистолетный выстрел.

Сё мгновенно скосил взгляд: младший Асада не стал поднимать руку, выстрелил от бедра, лишь чуть довернув кисть.