Размышления русского генерала

А что касается назначения в ПрикВо, то здесь присутствовало везение. Офицеров в ТВОКУ готовили в основном для ТуркВО (Туркестанский военный округ) и частично для ЗакВО (Закавказский военный округ). Ходила среди курсантов такая присказка: «Меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют». Почти обреченность. Мы с близкими друзьями (хулиганистая четверка) решили проситься в ЗакВО. Вроде как климат лучше и море недалеко. Но произошло неожиданное. Училищу выделяли по несколько мест (5–6) в другие, более благоприятные округа. Как правило, это были медалисты и чьи-то сыновья. Наш выпуск был на 40 проц. белорусским. Наверное, чтобы «разбавить» Среднюю Азию и Кавказ славянами, а славянам соприкоснуться с великой культурой древности. Не будем мы с тобой забывать, что, несмотря на всю дурь Хрущева, сталинский евразийский проект продолжал осуществляться. Ребята же из Белоруссии очень тяжело переносили тяготы и лишения службы, некоторые в ходе занятий и учений получали солнечные удары, теряли сознание. Да и оторванность от родной земли ощущалась тяжело. Я поступал из Киргизии, привычна была жара, да и родные были недалеко, навещали. А ребятам из Белоруссии во всех отношениях было трудно. Не все выдерживали, отчислялись. Был такой замечательный парень Ваня Скупяко. Душа человек. Но очень страдал от разлуки с семьей, с однокашниками. Получит, например, письмо от матери и плачет. Так и не доучился. На учениях в Кара-Кумах долбит окоп полного профиля, а земля как камень, отваливать нужно глыбами. Отваливает, а ему в глаза глядит метровый варан. И длинным языком пытается поцеловать. Ваня, конечно, никогда подобное чудище не видел, и в обморок. После чего – рапорт, и на родину. Естественно, белорусы не хотели служить в таких условиях, и любыми способами пытались попасть в европейские округа. Подключали родственников – участников войны, представляли справки о больных родителях, женились на девушках из Белоруссии, и т. д. Начальник училища, генерал-майор Положенцев собрал выпускников и сам стал распределять по местам службы. Почти каждый второй просил направить куда угодно, только не в ТуркВО. Доходит очередь до меня. К тому моменту мои друзья из четверки уже получили назначения в разные гарнизоны, и я не знаю куда проситься – в ТуркВО или ЗакВО. И на вопрос генерала: где желаете служить, отвечаю: куда направите, товарищ генерал, там и буду служить. Генерал говорит: 372 гвардейский мотострелковый полк, город Кушка. Отвечаю «есть» и сажусь. Генерал поднимает: я не разрешил вам садиться. И далее: «Товарищи курсанты, вот таким должен быть ваш ответ. Только не куда я направлю, а куда Родина прикажет. Так?». Отвечаю, естественно, «так точно». И далее следует: курсант Ивашов, выбирайте округ. Выбрал ПрикВо.

И.К. Вот так просто тебе повезло.

Л.И. Бог помог. Хотя я на последнем курсе, буквально перед выпуском, стал кандидатом в члены КПСС, но это никаких привилегий не давало.

И.К. Думаю, что если бы был членом партии, Бог отдал бы твою судьбу в руки парткому. Ну, да ладно. Чем бы ты хотел завершить туркестанский эпизод твоей военной жизни?

Л.И. Ну поскольку ты, товарищ полковник, выступаешь сейчас в роли моего начальника, прошу разрешения завершить мое пространное интервью на поэтической ноте. Предлагаю два – три стихотворения, написанных мной в разные времена. По-моему, будут к месту.

И.К. Поскольку мне не раз довелось быть на твоих музыкально-поэтических вечерах, полностью доверяю члену Союза писателей России (по отделению поэзии) Ивашову Леониду Григорьевичу.

Л.И. Первое стихотворение родилось в декабре 1999 г. так. Прилетаю поздно вечером из командировки на Кубу, а мне предписание – завтра прием в члены Союза писателей России. Это продвигала меня удивительная русская поэтесса, патриотка до глубины души, Нина Васильевна Карташева. Это ей принадлежат святые слова, сказанные как ответ блудливым ельциноидам 90-х годов: «Но за уют я не пойду в полон, напрасно ворон надо мною кружит. Как испокон я стану у икон, сниму кольцо, чтоб ты купил оружие».

Мне же предлагалось заполнить анкету и осветить вопросы, на которые я не знаю ответа. Типа, когда возникло желание писать стихи, когда Вы написали первое стихотворение, какие обстоятельства влияли на выбор темы и т. д. И я вместо ответов и анкеты написал следующее.

Не помню детства первый стих.Во мне лишь все мечтой дышало.Над сверстниками лет моихНичто меня не возвышало.О, как была ты хороша,Пора беспечно босоногая.Формировалась и душа,И жизни строилась дорога.Слились во мне в один поток,И в сердце бьются неустанно,Мой русский родовой истокС землей и небом Киргизстана.Я проторенным шел путем,Внимал стихам и перезвонам,Не уступал другим ни в чем,И с гордостью надел погоны.Но колесницы Божий дарКо мне стремглав, увы, не мчался.Судьбы ужасный снес удар.Не сник, не спился, не сломался.Погоны святы для меня.В них лира, доблесть, честь и слава.И Петр, вздыбивший коня,И величавая держава.Поклялся верно ей служить,Как лучшие из той плеяды.«Главу за други положить»,Кому есть высшая награда.

И.К. Не сомневаюсь, что это автобиографическое стихотворение прозвучало лучше и убедительнее, чем скучная анкета. А вообще-то поделись, как ты пришел к поэзии. Далеко не каждому дается этот божий дар. Может в роду твоем были поэты?

Л.И. Опять повторяется анкета. Отвечаю: НЕ ЗНАЮ, откуда у меня поэтический дар. И поэтом себя не считаю. Да, знаю, что наш прапрадед ротмистр Василий Ивашев, находясь в ссылке за участие в декабрьском вооруженном восстании 1825 года, стихи писал, но до меня они не дошли. Я же с детства любил стихи, но читать, а не писать. В старших классах школы стал писать друзьям шутливые стишки, в училище также, особенно поздравления с днями рождения. И так далее, если что-то писал серьезное, политическое или лирику, то для себя. Юмор, сатиру читал в близком кругу или даже пел под известную мелодию.

Юбилей 15 лет назад.

Ведущая музыкально-поэтического вечера народная артистка России, диктор Центрального телевидения СССР Анна Николаевна Шатилова

Остальное (серьезное) где-то записывал, потом терял, но какой-то запас в памяти оставался. Для меня не являлось проблемой на чей-то день рождения или юбилей написать поэтический с юмором текст на мелодию известной песни или басни. Ну, например, однокашнику по академии им. Фрунзе, пограничнику Анатолию Чурсину, охранявшему участок туркмено-афганской границы, написал по мотивам песни «Я служу на границе», которую мощно исполняла Людмила Зыкина: «Я служу на границе, где лишь ветер да пыль. Не щебечут здесь птицы, не растет здесь ковыль. Лишь одни саксаулы молчаливо стоят, да туркмены в аулах ноги сложив сидят». Ну и далее, как говорят – по тексту. Вот так просто, никаких сложностей. Однажды мои вирши и песни на мои стихи в исполнении ансамбля им Александрова услышала Нина Васильевна Карташева и стала нахваливать и настаивать, чтобы написал заявление о принятии в Союз писателей России. Естественно, отказался. Но она меня переиграла, обошла. И так я стал поэтом. К тому моменту, правда, уже был ряд песен на мои стихи, которые исполняли упомянутый выше Ансамбль им. Александрова, ансамбль ВДВ и другие коллективы. Первую песню уговорил меня написать молодой талантливый композитор Николай Шершень. Это была песня «Офицеры России». Тяжело давалась она нам. Я сам садился за пианино и закладывал мелодию, Коля не соглашался. Давила на него «современность» 90-х, я же придерживался русской (советской) песенной традиции. Решили с Николаем, после первой удачи, создать офицерский цикл. Следующим был «Лейтенантский вальс». Получился с первого раза.

И.К. Да, этот вальс стал классикой жанра. Он же неоднократно звучал даже в Кремлевском государственном дворце. И, если не ошибаюсь, ежегодно звучит на Поклонной горе в день выпуска молодых лейтенантов.

Л.И. Да, это так. «Лейтенантский вальс» – мое любимое дитя. Писал я его, вспоминая свой выпускной бал в ТВОКУ. Но я хотел бы предложить иной жанр – юбилейное поздравление первому министру обороны Республики Узбекистан генерал-полковнику Рустаму Урмановичу Ахмедову. Моему другу, выпускнику Ташкентского танкового училища, командиру батальона курсантов ТВОКУ. Стихи мои, но оглашали мы с другим моим другом генерал-лейтенантом Вагаршаком Арутюняном, министром обороны Республики Армения. Итак, город Ташкент, 10 ноября 2013 года.

Диалог в честь юбиляра (К семидесятилетию министра обороны Республики Узбекистан генерал-полковника Р.У. Ахмедова)

Л. И.:

Я тебе один умный вещь скажу,Но только ты совсем не обижайся.Рустам наш не похож, как я гляжу,Ни на тебя, ни на меня, ни на Чубайса.Ты посмотри, какая ширьСуровый, мощный, с Дилей милый.Он точно, русский богатырь,От Ильи Муромца истоки его силы.

В. А.:

Здесь все не так. Наука доказала:Все люди происходят от армян.И подлинное имя юбиляра —Ашот Арманович Арустамян.Тому есть доказательство такое:Копаясь в исторической пыли,На Арарате, близ ковчега Ноя,Ахмедова личное дело нашли.

Л. И.:

А Вардико твердит одно и тоже:Что сын он имеретинской земли.Рустам и Руставели очень схожи,Их лишь века и горы развели.Ахмедов – это витязь в шкуре,Родился средь грузинских скал.А шкуру тигра в маленьком ауле,Он на халат узбекский променял.

В. А.:

На холмах Грузии печальнойЛишь облака висят, да миражи.А вместо витязей эпохи дальнейСаакашвили дремлят муляжи.Я очень уважаю Руставели.Но Вардико, один момент забыл:Грузином будь Рустам, то ЦеретелиЕго бы бюстами всю Грузию покрыл.

Л.И.:

А Александр Кузьмук тиж розмовляе:Рустам из запорожских казаков,Горилку пьет и салом заедает,Усы – и Тарас Бульба тех веков.Ташкент и Киев устремляются на Запад.К тому ж Узбекистан входил в ГУАМ,У плова и борща один и тот же запах,И потому – украинец Рустам!

В.А.:

Кузьмук, по-моему, лишь прав наполовину.Я уважение питаю к плову и борщу.Но единит Узбекистан и УкраинуВсего одна в названье буква «У».Быть может, вместе жили до потопа,Но разошлись, как нынешний ГУАМ.А то, что Украина прет в Европу,В том виноват, конечно, не Рустам.

Л.И.:

Субанов Мырзыкан, он человек толковый,О юбиляре вот что говорит:Рустам с вершин спустился Ала-Тоо,Он снежный барс Тянь-Шаня и джигит.И Иссык – Куль он любит как невесту(лишь Диля Иссык-Кулю конкурент).Быть может, Вагаршак, имеет местоТакой вот исторический момент?