Разносчик порнографии

Дома он страдал. Неразделённая любовь и шрамы на теле. В последнее время он срезал кухонным ножом куски мяса, и ни по чуть-чуть, а резал глубоко, брал помногу: его голод усилился. Он не боялся боли – она отсутствовала. Теперь он боялся самого себя. И задавался вопросом – а хватит ли места в аду всем, кто живёт на Юге. Он надеялся туда не попасть. Но от судьбы не уйдёшь, если не сбежишь от неё сам. Израненный, Лёвушкин сбежать никуда не мог. Пружина сложного механизма была уже запущена.

Утром следующего дня Надежда не вышла на работу. Шеф сказал, что её муж погиб. Она поехала за телом. Все притихли в офисе. Лёвушкин издал непонятный звук, похожий на всхлип, но это не было всхлипом, он потирал руки, что сможет наконец подойти к любимой женщине, спросить то, чего боялся всё это время.

Но на какое-то мгновение он снова почувствовал свою неуверенность, и голод с новой силой сдавил спазмом желудок.

Задвижка закрыла дверь от действительности. Лёвушкин приспустил штаны и трусы. Месяц голодовки и самоедства не уменьшили объём тела. Приподняв складку живота, он освободил маленький член, стал мастурбировать. В этот раз не получалось «по-быстрому». Образ Надежды отсутствовал в его воображении. Тогда он попробовал воспроизвести другие порнографические образы, просмотренные ранее в порночатах. Ничего не вышло. Ему подумалось, самое грустное видео, самое страшное кино, комедия ли, ужасы, триллер или порнофильм, не важно, – это жизнь, в которой нет монтажа. Смотришь, на сюжет не влияешь, думаешь по своему усмотрению. Некий интерактив. А логического завершения нет. Конец, верно, наступит после, скорей всего этот конец будет всем известный, но кто режиссёр, когда я эпизодический актёр, массовка?..

Оргазм приближался, дрожь прошла по ногам, Лёвушкин закрыл глаза – и в этот момент постучали в дверь. Всё произошло неожиданно. Оргазм превратился в острую боль в левой части груди. Воздуха стало не хватать.

– Вы скоро там, а? – это был женский голос. Он принадлежал молоденькой Ксюше с отдела финансов.

Ответить Лёвушкин не мог, он лишь прохрипел и завалился на унитаз. В последний момент он подумал, что заподозрят те, кто найдёт его мёртвым в служебном туалете, со спущенными штанами, перепачканным спермой?.. Я измазал ободок унитаза.

2014 год

Вымысел

Я читал рассказы вслух: доставал любую книгу с книжной полки, находил то, что мне нравилось у автора. И читал. Я был один, и я развлекал самого себя. Я мог бы, конечно, развлечь себя компьютерной игрой, к примеру, или просмотром ТВ, музыкой, наконец, но я просто читал, потому что мне так хотелось. Каждый вечер одно и то же желание. Странное желание, не популярное. Я был старомоден, но я не собирался меняться. Меня никто не видел, я оставался один, и это моё одиночество являлось моей тайной, которую никто не узнает: одиночество понятно лишь одному человеку, который его испытывает.

И вот однажды, засыпая, можно сказать, я почувствовал, что нахожусь в своей комнате не один. Я прекратил монотонное чтение, откашлялся и посмотрел туда, откуда на меня смотрели. Девушка! Но она тут же растворилась, исчезла из виду. Точно привидение. Я продолжал смотреть, не шевелясь в своём сразу ставшем неудобном кресле, на то место, где возник призрак. Спокойно, сказал я сам себе.

Когда видение, казалось, исчезло, я отложил книгу в сторону, поднялся с кресла, подошёл к журнальному столику, где находилась девушка. Страха как такового не было, но я переживал за своё сознание.

Никого! Этого можно было ожидать.

– К чертям! – сказал я. – Ведь я не маленький, взрослый, и время детских воображений, мечтаний прошло, всё уже позади. Навсегда! – и я задумался о своей беде, но беда была слишком маленькой, как детский испуг – раз, и нет ничего.

Следующий вечер приблизился реактивным самолётом к посадочной полосе. После 20:00 время остановилось. Я достал новую книгу. Рассказы Касареса. Открыл, как обычно, наугад. «Чудеса не повторяются». И начал читать: «…я хотел сказать, что она казалась мне похожей на Луизу Брукс, актрису кинематографа, в которую я был влюблён подростком. Мысленно я увидел изящный овал прекрасного лица… тёмные глаза и волосы, кокетливые завитки у висков…»

– Я рада, что она вам нравится, – произнёс голос, и я, то ли от страха, а скорей всего от неожиданности, подскочил со своего кресла (книга свалилась на пол) – она стояла там, где и вчера. Но это был уже не призрак: красивая брюнетка с тёмными глазами смотрела на меня, кокетливые завитки у висков, всё так, как я читал и представлял себе. Девушка была знакома мне, и я не мог вспомнить – откуда?

– Не пытайтесь лгать себе, – сказала она, – что мы знакомы. Нет, увы.

Мой вопрос озадачил, наверное, меня больше, чем мою гостью:

– Лера? Ты её дочь? Как похожа…

– Не пытайтесь.

Я заткнулся.

– Мечтатель… лгун и обманщик.

– Но почему? – спросил я.

– Читайте, читайте дальше, и вы поймёте, почему.

Я подобрал книгу, уткнулся в первую попавшуюся строчку.

– Вслух, – сказала она.

Я стал громко декламировать: «Человеческая память избирательна. Но если вести рассказ по порядку, оживают давно забытые воспоминания…».

Я читал, но не осознавал прочитанных слов. Мне, конечно, хотелось узнать смысл всего, что сейчас происходило. А это, без всяких на то сомнений, был извечный смысл всего сущего. Разум не мог прийти на помощь. Я, переворачивая страницу, бросал взгляд на девушку. Она внимательно слушала, а я осознавал, что она, если не призрак, то та самая, которая должна была родиться у Леры. Она моя дочь! Ей лет семнадцать. Да, она моя дочь, о которой я забыл в своё время. Точней сказать, я забыл о Лере… Но почему я сразу вспомнил её? Ведь любовью там не пахло, совсем. Яркая внешность? Она самая!

Мой взгляд постоянно сталкивался с пристальным взглядом гостьи, и это мешало мне думать, но нисколько не мешало читать – я превратился в робота-чтеца, не осознающего прочитанного. И мне показалось, что и в жизни, имея яркие моменты, я не осознавал всей глубины и драматичности некоторых событий, относя их к второстепенным явлениям.

Я резко прекратил чтение и спросил:

– Ты жива?

Девушка, казалось, ожидала такого вопроса. Она ответила:

– Думай.

И я задумался впервые в жизни, что любые действия имеют последствия, какими бы они не казались безобидными. Я задумался о своём одиночестве – я вспомнил всё, чего давно не мог вспомнить, – ибо выкинул всё из головы, что казалось балластом, ненужным грузом на корабле, у которого образовалась течь. Я видел Леру, я видел её тело, но за ней я видел ещё тысячу девушек и женщин, но с другими именами.

И вдруг я перестал думать, я перестал вспоминать, и я остановился на полуслове, закрыл книгу и закрыл глаза. Прошлое и будущее проплыли подобно радужной пелене. А ветер за окном, шум автомобилей, шаги и отдельные голоса вплелись чёрными и белыми нитями в эту пелену. Слабость и головокружение прижали к креслу. Я почувствовал себя мёртвым и обречённым на неподвижность.

Девушка исчезла, когда я открыл глаза. Её, видимо, и не было здесь, но она существовала где-то там. Я должен был её найти. Но моя неподвижность приобрела физическую форму – я не мог подняться с кресла. Руки и ноги не шевелились. Меня парализовало.

Несколько дней я просидел в своём кресле (не помню, сколько, видимо дня три, иначе я б умер). Фекалии скопились подо мной, воняло. И голод замучил. А я всё не мог сдвинуться с места. Отчаяние – а после и оно исчезло.

И вот появилась снова она. Приблизилась ко мне, подала книгу, открыла и шепнула:

– Читай.

Руки обрели движение, я взял книгу; выпрямил онемевшие ноги – суставы захрустели в коленях. И я стал читать вслух: «…я глядел на неё в изумлении. Дважды подняв указательный палец в подражание нашей старой знакомой, она знаком попросила меня хранить тайну. Я растерялся…»