Разоблачение

— Это неслыханно — нелепо! — прошипел он. — В самом деле, отец, разве ему сойдет с рук то, что он меня ударил? Разве мы не можем выставить его на поверхность, чтобы он замерз за то, что посмел совершить насилие над жителем грота?

— Это правило действует только во время самого испытания, к сожалению. — Судья Ликлоу нахмурился. — Но я бы не волновался, сынок. Если он даже не Киндред, ты легко выиграешь испытания. Как ты сказал, кто он? Человек? Это то самое слово?

— Что-то вроде того. — Й'декс пренебрежительно махнул рукой в воздухе. — Но он, проклятье богини, большой человек, отец. Может, в нем и нет настоящей крови Киндред, но он точно такой же огромный, как один из них. — Юноша осторожно потрогал кончиками пальцев свой пульсирующий нос. — И сильный.

— Й'декс, я уверена, что ты справишься, — мать Надии говорила с умилением. — Ты такой же высокий, как он, и с его неполноценной кровью…

— Мне кажется, мы все упускаем из виду нечто очень важное, — вдруг леди Ликлоу, которая молчала на протяжении всего разговора, заговорила.

— О? — Отец Й'декса посмотрел на нее с уважением. — И что же это, любовь моя?

— То, что ты — судья, который будет председателем на трех испытаниях, — леди Ликлоу положила руку на плечо своего мужа и улыбнулась — выражение, которое не достигло ее бледных серо-голубых глаз. — Ты тот, кто будет проверять и оценивать все происходящее. Именно ты будешь судить каждое состязание.

— Голдуры для испытания силы, — мать Надии была взволнованна. — Если бы один из них был выведен из равновесия…

— И судья, судивший поединок, не заметил этого, — подхватил отец Надии.

— Или грязевые черви для испытания воли, — сказала мать Надии. — Они ведь не обязательно должны быть абсолютно одинаковой силы, не так ли?

— Именно, — леди Ликлоу кивнула, а ее улыбка стала шире. — Я вижу, вы все начинаете улавливать ход моих мыслей.

— Но… но, любовь моя… — Судья Ликлоу чувствовал себя не в своей тарелке. — Судить состязание крови — это святая обязанность. Я действительно не думаю…

— Что мы должны оставлять что-то на волю случая. Разве не об этом ты подумал, мой дорогой? О, спасибо, Лидия, — добавила она, когда ее дочь тихо прошла через собравшихся гостей, доливая напитки из кувшина из черного камня. — Напиток очень освежает.

Лидия кивнула и пошла наполнить кружку Й'декса, но он отстранил ее, нахмурившись.

— Убирайся отсюда, сестра. Разве ты не видишь, что мы обсуждаем важные вопросы?

— Вижу. — Лидия молча склонила голову и отступила назад. — Прости, брат.

— Так и должно быть, — усмехнулся он. — Теперь уходи, беги и оставь нас.

— Ты слышала своего брата, Лидия, — леди Ликлоу резко кивнула ей, ее хорошее настроение полностью исчезло. — Уходи и больше не беспокой нас.

— Как пожелаете, — Лидия снова поклонилась и быстро вышла из комнаты. Она забежала в отсек для приготовления пищи, чтобы поставить каменный кувшин, а затем бесшумно выскользнула из дома.

Надия была одной из ее лучших подруг, и девушка хотела сказать ей, что ее чемпион, не принадлежащий к их миру, не будет играть на равных.

Глава 13

— Готова ли ты к этому? По-настоящему готова?

Глубокий, властный голос заставил Лорен дрожать от смешанного страха и предвкушения, когда она стояла на коленях посреди спальни.

— Да, — прошептала она, покорно склонив голову.

— Да, что? — прошептал голос.

— Да… господин, — боже, Лорен все еще возбуждалась, называя его так. Но опять же, они с Зарном не так давно вместе в интимном плане и поэтому все еще остро чувствуют себя в этом новом и захватывающем аспекте их отношений.

Зарн делал все медленно, очень медленно, потому что до сих пор немного боялся, что может причинить боль любимой. Его стремление доминировать и обладать было как никогда сильным, но мало-помалу Лорен доказывала, что бояться нечего. Что она может вынести все, что Зарн выдаст.

— Отлично. — Большая теплая рука потянулась вниз, чтобы погладить ее волосы, и Лорен прильнула к ней, как кошка, которая хочет, чтобы ее погладили. — У нас будет церемония соединения, как у людей — свадьба, если захочешь, — продолжил Зарн. — Там мы обменяемся кольцами и поклянемся в вечной любви. Но этот знак моего народа — последний знак обладания, который я дам тебе сегодня. Если, конечно, ты готова принять его.

Лорен вздрогнула от смысла, прозвучавшего в его глубоком голосе. Последний знак — тот, который сделает ее его без тени сомнения. Она уже проколола соски и вытатуировала на своем теле его инициалы. А всего за неделю до этого ей прокололи клитор крошечным серебряным колечком — разумеется, женщина-техник. Лорен не хотела, чтобы на ней были руки другого мужчины, особенно в таком интимном месте. Теперь оставался только один знак обладания — самый заметный из всех.

Ошейник.

— Я готова, господин, — сказала она, не сводя взгляда с Зарна, позволяя обожанию и любви светиться в ее глазах, когда рассматривала его высокое, мускулистое тело и красно-черные глаза. — Более чем готова — я жажду.

— Лорен… моя Лорен. — Зарн снова погладил ее волосы, его голос был наполнен нежностью и любовью. — И я жажду закрепить его на твоей шее. Чтобы пометить тебя как свою навсегда.

Из-за спины Зарн достал тонкий черный кожаный ошейник с блестящей серебряной пряжкой. В центре ошейника был кулон из одного кроваво-красного рубина размером с большой палец. Камень огранен в идеальный квадрат и сверкал в тусклом, романтическом свете, отбрасываемом огоньком, потрескивающим в камине.

Лорен задохнулась, когда увидела его.

— Он… он прекрасен, — она поняла, что когда ошейник будет застегнут, рубин идеально ляжет в ложбинке ее горла. — Но… почему квадрат?

— Каждая сторона символизирует один из четырех знаков обладания Скраджей. — Он осторожно взял рубин в ладонь, чтобы показать ей. — Это не обязательно должен быть рубин — традиционно подойдет любой драгоценный камень. Но я посчитал, что пылающий красный цвет будет прекрасно смотреться на твоей коже.

— Я уверена, что так и будет. — Лорен уже представляла себе сверкающий красный камень на фоне кремовой кожи цвета мокко. Это будет смотреться потрясающе. Но хотела носить ошейник не только из-за его великолепной драгоценности — Лорен хотела носить его в знак покорности и любви к своему мужчине. Как публичное напоминание о том, что они делали, когда оставались вдвоем наедине.

— Я знаю, что ты готова его надеть. Но есть одно последнее испытание. — Зарн аккуратно положил черный кожаный ошейник на каминную полку. Конечно, на космическом корабле камины не нужны. Но так как Киндреды старались удовлетворить как желания своих женщин, так и их потребности, почти в каждой каюте был такой камин.

— Испытание? — Лорен нахмурилась. — Но я думала… я ведь уже приняла все знаки?

— Приняла. Ты терпела боль, чтобы показать свою любовь ко мне, — голос Зарна звучал немного хрипло, пока он стоял на коленях, лицом к ней.