Разобщённые
Шрифт:
— Что вы видите, когда смотрите на меня? — спрашивает он.
— Внешность значения не имеет, важно то, что внутри, — отвечает она.
— И что, по-вашему, у меня внутри?
Она медлит с ответом, затем произносит:
— Это вопрос на засыпку?
Роберта готова рвать и метать — Кэм отказывается от всех кандидатур без исключения. Их совместный обед в этот вечер проходит в напряжённом молчании, слышно лишь звяканье вилок да скрежет ножей, яростно кромсающих мясо. Они не смотрят друг на друга. Наконец, Роберта произносит:
— Мы не ищем твою вторую половину и спутника жизни, Кэм. Нам нужен лишь
— А может, меня это не устраивает!
— Ну будь же хоть немного практичным!
Кэм впечатывает кулак в крышку стола:
— Я решаю! Ты меня ни к чему не принудишь!
— Я и не принуждаю, но...
— Разговор окончен.
Возобновляется яростный стук приборов. В глубине души Кэм знает: Роберта права, и это распаляет его ещё больше. Им всего-то и нужно, что привлекательная, интересная девушка, которая держала бы его за руку во время публичных выступлений. Эта картина убеждала бы публику, что в Кэме полно качеств, за которые его можно любить. Одна беда — он не желает лицедействовать. То есть, он смог бы, наверно, как-то подстроиться, сыграть, но он боится — стоит ему остаться наедине с избранницей, и пустота фальшивых отношений будет чувствоваться особенно остро.
Пустота.
Ведь люди думают, что именно она и составляет суть его души. Огромная, безмерная пустота. И если Кэм не может найти среди всех этих прекрасных девушек свою единственную, не значит ли это, что у него нет души?
— Незавершённость, — молвит он. — Если я цельный человек, то почему у меня такое чувство, будто это не так?
Роберта, как всегда, произносит очередную успокаивающую банальность, но с течением времени её заученно мудрые сентенции приносят ему только разочарование и неудовлетворённость.
— Цельность — это следствие твоего собственного жизненного опыта, — вещает Роберта. — Просто живи своей жизнью, и вскоре ты почувствуешь, что переживания тех, кто пришёл до тебя, не имеют значения. Те, кто послужил для тебя исходным материалом — ничто по сравнению с тобой.
Но как же он может «жить своей жизнью», если неизвестно, что у него есть эта самая «своя жизнь»? Воспоминание об атаке, которой он подвергся на пресс-конференции, по-прежнему мучает его. Если у каждого человека есть душа, то где ему искать свою? И если душа человеческая неделима, то как его душа может быть суммой частей всех тех ребят, которые «послужили для него исходным материалом»? Он ведь не один из них, он — не все они вместе. Так кто же он?
Вопросы Кэма выводят Роберту из себя.
— Прошу прощения, — говорит она, — но я не занимаюсь вопросами, на которые нет и не может быть ответов.
— Значит, ты не веришь в существование души?
— Я этого не говорила. Но я не занимаюсь вещами, которые нельзя изучить экспериментальным путём. Если у человека есть душа, то она есть и у тебя. Доказательством этого является тот непреложный факт, что ты живой.
— Да, но что если внутри меня нет никакого «меня»? Что если я только ходячий кусок мяса с пустотой вместо души?
Роберта задумывается. Или делает вид, что задумывается.
— Что я могу сказать... В этом случае я сомневаюсь, что ты стал бы задавать подобные вопросы. — Она на секунду умолкает. — Если тебе так необходимо
разложить всё по полочкам, то попробуй мыслить так: неважно, кем в нас заложено сознательное начало — чьей-то божественной властью или усилиями нашего мозга — результат один и тот же. Мы существуем.— До тех пор, пока не перестаём существовать.
Роберта кивает.
— Да, до тех пор, пока не перестаём существовать.
И она оставляет Кэма наедине со всеми его вопросами без ответов.
Физиотерапию cменили регулярные тренировки на различных снарядах, с гантелями и на бегущей дорожке. Кенни, пожалуй, можно назвать единственным другом Кэма, если, разумеется, не считать Роберты, и уже не говоря об охранниках — те так вообще обращаются к нему «сэр». Кэм открыто ведёт с Кенни разговоры, которые Роберте, несомненно, было бы очень интересно послушать.
— Ну что, большая охота на подружку закончилась ничем, а? — спрашивает Кенни. Кэм в это время изматывает себя на бегущей дорожке.
— Пока что нам не удалось найти союзника для нашего монстра, — отвечает Кэм, передразнивая манеру разговора Роберты.
Кенни прыскает.
— Ты имеешь право привередничать, — говорит он. — Ты должен найти то, что будет тебя полностью устраивать, на меньшее не соглашайся.
Тренировочная программа на тренажёре Кэма подходит к концу, и дорожка замедляет ход.
— Даже если я не могу получить то, что хочу?
— Тем более! — наставительно заявляет Кенни. — Потому что тогда, возможно, они хорошенько постараются, и ты хоть немного приблизишься к тому, что тебе надо.
Вроде бы логично. Правда, Кэм подозревает что из этого не выйдет ничего, кроме горького разочарования.
Вечером он усаживается за стол-компьютер в гостиной и начинает ворошить фотофайлы. Большинство из них — просто случайные снимки, с помощью которых Роберта всё ещё проводит с Кэмом эксперименты, хоть и не так часто, как раньше. Нет, это не то, что он ищет. Он набредает на файл с фотографиями девушек — кандидаток на роль его спутницы. Двести улыбающихся симпатичных мордашек, к каждой из которых прилагается резюме. Через пару минут разглядывания все они кажутся ему на одно лицо.
— В этом файле её нет.
Он резко оборачивается. На винтовой лестнице стоит Роберта и наблюдает за ним. Наставница сходит вниз по ступеням.
— Ты удалила её? — спрашивает он.
— Надо бы. Но нет, не удалила.
Она прикасается к экрану, входит в программу и открывает заблокированный файл — Кэм не смог бы открыть его без пароля. Через несколько мгновений Роберта извлекает из папки не одну, а целых три фотографии, и вздыхает.
— Это та, кого ты ищешь?
Кэм всматривается в снимки.
— Да.
Две новых фотографии, похоже, тоже сделаны без ведома девушки, как и первая. Почему вдруг Роберта теперь сама их ему показывает, тогда как совсем недавно не хотела даже слышать о незнакомке в инвалидном кресле?
— Автобус, — молвит Кэм. — Она была в автобусе.
— Её автобус так и не доехал до места назначения. Он слетел с дороги и врезался в дерево.
Кэм качает головой.
— Воспоминаний об этом у меня нет.
Он смотрит Роберте прямо в глаза.
— Расскажи мне всё, что знаешь о ней.