Разрешаю себя ненавидеть

— Никакого секса! — тут же заявила она, помешивая по очереди все кастрюльки на плите. Я тоже взяла ложку и стала заправлять готовые овощи на салат. Мне было неприятно лгать маме, но иначе я не могла. Все наши отношения с Ирвингом с самого начала были неправильными, и вот к чему это привело теперь — мне приходилось лгать. Но в тоже время, я просто охраняла свою личную жизнь, мне казалось, что знать о нас можно лишь то, что мы сами хотим рассказать. Все остальное я хотела оставить тайной известной лишь нам.

— До свадьбы ничего такого, — уверенно заявила я, и поняла. Что мое изменившееся Я, Я которое повзрослело, настолько чтобы лгать открыто, могло теперь обмануть даже ее. За эти месяцы, что Ирвинг рядом я выросла и перестала быть ребенком. Все мои принципы и мораль перетерпели многие изменения, словно им как змеям приходилось линять и скидывать свою кожу каждые несколько дней. Я изменилась, и моя мораль тоже — это не значило, что я считала правильным обманывать родителей, но я поняла то, что делает каждого ребенка наполовину взрослым. Больше я не была обязана посвящать родителей во все уголки своей жизни. Я не знала, насколько этот опыт плох или хорош для того, чтобы стать нормальным человеком, но светлое и хорошее детство ушло, оно оставило меня этим летом, когда Ирвинг ворвался в эту жизнь, которую я вела. С ним пропала чистота моего тела и моей души, но взамен я получила любовь Ирвинга. Да уж, ничего себе обмен, но я не сожалела.

— Ты правда так считаешь? — мама обернулась и посмотрела на меня. Я сделала то же самое. И все что ощутила при этом, легкое чувство вины, которое могла подавить одной лишь фразой — это мое личное и сокровенное на что у них нет права, пусть даже они мои родители.

— Конечно, — заверила я ее, — я и раньше с парнями встречалась, и была девушкой. Разве Ирвинг особенный?

— Я же видела, как иногда вы с тоской смотрите друг на друга, — пожала плечами мама, словно боясь признавать, что я действительно стала взрослой. — И да, такое бывает особенным. Но ты знаешь, я очень рада, что Ирвинг станет твоей парой. Мы часто мечтали об этом с его родителями. Разводили сантименты, как понимаешь.

Я закусила губу, потупившись в салат, но вопрос сорвался сам собой.

— Какими они были? Его родители?

Лицо мамы на миг стало мечтательным, таким, с каким она минуту назад говорила о сантиментах, и я поняла, что она словно заглядывает в прошлое, чтобы критически оценить своих друзей.

— Хорошими людьми, — отозвалась она, — но слишком занятыми собой и работой, которую любили. Все время кидались из огня да в полымя. Это и делало их особенными людьми и друзьями. Возможно потому Майя не смелая, а Ирвинг чересчур самоуверен — где им только не приходилось жить, а тем более часто оставаться только вдвоем.

Немного помолчав, она подошла и обняла меня. И я была рада тому, что у нас все по-прежнему не смотря на то, что она видит все мои изменения и боится их, как и каждая мать, которая видит взросление и отдаление ребенка. Она внутренне протестовала против этого, и в то же время гордилась тем, что ее девочка стает женщиной. Технически я ею и стала, но, о чем мам не знала, о том не волновалась.

— Вчера Майя мне сказала, что наш город и этот дом, впервые в жизни стали для нее настоящим домом. Одновременно я понимаю друзей, почему они так поступали, и следовали за своей мечтой, но и в то же время начинаю теперь осуждать. Для меня Майя и Ирвинг стали еще 2 детьми, которых я будто сама родила и воспитала.

— А для папы волейбольной командой, — не удержалась я от смешка.

Впервые за долгое время я спокойно могла вздохнуть, щемящая боль прошла, и все же я еще не верила в то, что мы будем вместе.

Я все время смотрела через стол на Ирвинга во время ужина, и он улыбался мне ободряюще, будто чувствовал мою затаенную тревогу. А после ужина мы пошли пройтись. И почти все время просто молчали, прижавшись друг к другу. Ирвинг тоже видимо еще не мог поверить, в то, что происходящее реально. Мы даже не целовались, а просто привыкали к тому, что имеем право друг на друга. Что мы не кричим и не ссоримся, что мы просто вместе.

Ложась спать, я не плакала, и не сетовала на то, что этот очередной ужасный день закончился еще хуже, чем вчера.

Неожиданно черные тучи ненависти надо мной расступились, пропуская солнечный свет любви, надежды и веры.

Все что нужно было сделать для счастья, это поверить Ирвингу. Задачи сложнее передо мной еще не стояло.

Глава 17 Ухаживание

Темнота не может разогнать темноту — может только свет. Ненависть не может разрушить ненависть — может только любовь.

Мартин Кинг

Если раньше я просыпалась с утра и думала, ну вот, опять меня сегодня Ирвинг будет игнорировать. То теперь, просыпаясь с утра, я думала о том, как же нам открыть наши отношения и для всех остальных, чтобы это не было проблемой для родителей.

Я просыпалась на час раньше будильника, и все думала и думала. И мне казалось, чтобы мы не предприняли, это будет выглядеть глупо со стороны. И больше всего я боялась, что скажут люди.

Ирвинг же меня не понимал. Он даже злился по этому поводу, но видя мои страдания, успокоился. Все что он не делал — было ради меня.

Легкий стук в дверь, заставил меня забыть о своих мыслях. Я протерла глаза, и совершенно немного разозлилась.

— Да?

— Ты одета, я хочу с тобой поговорить?

Я усмехнулась, потому что раньше Ирвинга не останавливал тот факт, что я могу быть не одета. Теперь все было по-другому. Мы уже неделю встречались вместе, но так и не были близки. Он стал таким правильным после разговора с моим отцом. Толком он мне всего не рассказала, и все же, как я поняла, сама мысль спать со мной в этом доме, его убивала. Словно он подводил моего отца. Я понимала его, и не давила. Теперь у меня нашлись другие проблемы, чтобы переживать. Например, как нам все это разрулить, чтобы все остались довольны, и особенно мы с ним.

— Заходи, — отозвалась я, и благочестиво накрылась одеялом, до самого подбородка, что мои пальцы на ногах начали выглядывать из-под другого конца.

Ирвинг, одетый в шорты и футболку, заглянул за дверь, словно я могла поджидать его полуголая там, и лишь потом зашел в комнату.

— У меня есть идея!

— Чудно, хоть у кого-то они бывают. Я свои израсходовала еще ночью, и мне кажется, на несколько лет вперед.

Мой сарказм он оставил незамеченным. Усевшись на кровать рядом со мной, Ирвинг погладил меня по волосам, и я лишь теперь вспомнила, какой страшной выгляжу после сна — глаза опухшие, волосы всклочены, а о запахе изо рта вообще молчу. Мне вдруг захотелось уйти под одеяло с головой.

— Скажи, как у любой нормальной пары завязываются отношения?

— Если это лекция, то заходи ко мне с ней, после завтрака. Я не готова к ним сейчас, — буркнула я, и дернула голову от его руки. Я была злая, усталая от нерешенной проблемы и раздосадована тем, что он увидел меня такой.

— Не злись, — попросил он, и, затихнув, я посмотрела в его глаза, которые больше не горели ненавистью ко мне. Он смотрел на меня и улыбался, дарил свой свет мне одной. Тут уже злиться я не могла.

— Ну, хорошо, раз лекция, пусть будет лекция, — смирилась я, отодвигаясь от него, и в то же время, поворачивая свое лицо, я старалась все сделать так, чтобы мой непрезентабельный вид, был от него скрыт. С таким успехом нужно выставлять ноги, а не голову. Блин, хотя ноги не стоит, я их забыла побрить.