Разрешенное волшебство
Шрифт:
Чётко и без ухищрений Чарус выбросил вперёд копьё. Рядом щелкнул самострел — толстая стрела ударила прямо под капюшон и отскочила со странным звоном, точно встретив на пути не плоть, не кость, а металл.
От Чарусова копья Ведун зашипел и отдёрнулся, разжав руки. Уродливая голова под драным чёрным капюшоном исчезла” но ненадолго — та же пара бледных рук появилась над частоколом шагов на десять правее.
Ведунов остановили, но три уцелевшие серые твари перемахнули через преграду, словно и не заметив её. Чарус ещё отводил копьё для нового удара, как в центре кто-то истошно заверещал.
Возвышаясь, точно башни, над головами Твер-диславичеи,
Навстречу серой смерти рванулась Гилви, руки занесены над головой, в ладонях — словно невидимый камень. От магического удара вырвавшаяся дальше других тварь пошатнулась, глухо взревела и закрутилась на месте, беспорядочно загребая лапищами воздух.
— Раздайсь! — истошно завопил Чарус, терзая кожаный карман, где лежал Ключ-Камень. Сейчас — или никогда, потому что даже оставшись всего втроём, эти шестилапые способны разорвать на куски всех защитников Пэкова Холма. Эх, Фа-тиму бы сюда с её внезапно прорезавшимся даром. Серебряный слиток внезапно обжёг пальцы. Чарус зашипел от боли — но лишь крепче сжал ладони.
Из-под земли вверх рванулись пучки извивающихся, отливающих сталью щупалец. Их было великое множество, они в один миг оплели всех трёх бестий, утягивая их за собой вниз, в неведомую черноту; миг спустя на этом месте осталось лишь пятно взрыхлённой земли.
Боль в обожжённых руках была нестерпимой, а сам Ключ-Камень внезапно стал холоднее льда. Жизнь ушла из него, жизнь и магия, он на время превратился в самый простой серебряный слиток. Ожить после такого расхода сил ему предстояло не скоро, несмотря на по-прежнему льющийся откуда-то из-под земли родничок магии. Чарус почувствовал, что мир начинает плыть перед глазами; последнее, что он успел заметить, — это перебравшихся через частокол Ведунов и новую круговерть схватки, вспыхнувшей теперь уже на самом Пэковом Холме.
Джейана стояла, прижав ладони к ушам, — резкий и тонкий визг терзал слух, доводя до бешенства. Но — ничего не поделаешь, Иван сказал, что надо терпеть, иначе им не пробиться на поверхность.
Само заклинание оказалось не слишком сложным, но совершенно не похожим на всё, к -чему привыкла Ворожея. Иван долго ходил вдоль стен, ощупывал их, даже зачем-то мял, а потом с воплем “ага, попалась!” вдруг запустил руку в землю, в один миг выудив из стены нечто вроде толстой змеи, синевато-светящееся, вздувающееся и опадающее, будто проталкивавшее что-то внутри себя, явно живое — потому что железная хватка великана Существу-из-Стены совершенно определённо не понравилась.
— Режь! — скомандовал Иван Твердиславу.
Парень послушно рубанул по живому канату мечом; вокруг гиганта тотчас всклубилось полупрозрачное облако какой-то синеватой дряни. Иван выхватил из-за пояса затычку (всегда с собой носил, что ли?) и одним движением, что свидетельствовало о немалом опыте, ловко заткнул один конец истекавшей дымом земляной жилы. Второй небрежно отбросил — и он тотчас же втянулся обратно в стену, точно его и не было.
— Ну а теперь — встали в круг! — приказал Иван.
Торчащий из земли отросток быстро набухал, через затычку начали сочиться первые капли, закурился дымок.
— Репетировать некогда, надо, чтобы получилось с одного раза, — распоряжался великан. — Всё очень просто — надо только как следует представить шахту прямо над нашими головами. До самой
поверхности.— А широкую? — дотошно спросил Твердислав.
— Это неважно, — отмахнулся Иван. — Ну, скажем, вот такой, — он широко развел руки.
Представить такую шахту было нетрудно. Джей-ане даже вообразилось, что видит небо над ней.
— Один. Два. Три.
На счет “три” Иван вырвал затычку. Вверх ударила голубая струя мгновенно испарявшейся жидкости; одновременно по всему телу пробежала быстрая горячая дрожь, и Иван разрешил им “стать вольно”.
— Теперь само всё сделается. Но у меня одного бы не получилось. Тут втроём надо, три опорные точки…
Докончить он не успел — раздался тот самый визг, из-за которого Джейане пришлось немедленно зажать уши. А над их головами земляной свод вдруг начал выгибаться, в нём появилось углубление, с каждым мигом оно становилось все шире и шире. Иван стоял, подняв вверх рассечённую земляную жилу — из неё вовсю валил пар. Великан кивал головой — видимо, был доволен.
— Ваше превосходительство, засечён источник экстремального воздействия, координаты…
— Вы слышите, Эйбрахам? Мы их засекли. Чёрный Иван немного потерял форму, вы не находите? Судя по спектру, они пробиваются наверх… Ваш план сработал, Эйбрахам, поздравляю!
— Благодарю вас, ваше превосходительство.
— Однако, если разобраться, у Чёрного Ивана всегда оставался ещё один выход — вниз, на глубинные горизонты. В этом, признаюсь, была некоторая слабость вашего плана. Слабость, с которой уже ничего не сделаешь, — горизонтальная блокада, увы, невозможна. Я предполагал, что Иван попытается уйти вниз — почему же он так покорно последовал нашей воле?
— Если позволите, этому есть два объяснения, ваше превосходительство. Первое — Иван прекрасно понимает, как понимаем и мы с вами, что его
уход на нижние уровни лишь продлит агонию. Динамическая структура перекрыта, коммуникативная сеть тоже. Что ждет его там, внизу? В условиях блокады он все равно ничего не сможет сделать. Ему надо вырваться из кольца. Он не таков, чтобы отсиживаться в норах, если только я правильно представляю себе его характер.
— Однако там его ловить можно было бы очень долго.
— Не исключено, что он решил, будто бы в этом и состоит наш план — изолировать его.
— Понимаю. Но, Эйбрахам, вы только что здесь говорили о двух объяснениях.
— Да-да, ваше превосходительство, я как раз и перехожу к этому. Второй возможный ответ заключается в том, что Иван до сих пор по-своему, в извращённой, конечно же, форме, но всё-таки верен Кодексу Учителя. И он скорее даст себя распять, чем поведёт Твердислава и Джейану вниз, прекрасно понимая, что будет, если они увидят всё собственными глазами.
— Вот как? Интересное предположение.
— Вспомните, ваше превосходительство, Иван Разлогов никогда не выступал против самой Идеи Проекта или против его высокопревосходительства лично. Он не стратег, он — тактик. И переступить через краеугольный камень, я считаю, пока что не в его силах.
— Черезвычайно любопытно! Нельзя ли это как-то использовать, Эйбрахам?
— Я считаю, ваше…
— Ваше превосходительство, на связи Южный-один.
— Хорошо, соединяйте.
— Первый, докладывает Южный-один. Контроль над динамической структурой установлен. Вектор поля закольцован. Правда, в клане Лайк-и-Ли тяжёлые потери. Нам пришлось применить, кроме концентрического, ещё и ковровое бомбометание с отклонением ноль.