Разрешенное волшебство

— Я… мне… Я должен подумать.

— Что ж, подумайте. Как известно, gutta cavat lapidem note 21 . Вот этот ваш вид, Иван, признаюсь, мне нравится гораздо больше. Конечно, подумайте. Твердиславу и Джейане ещё предстоит проделать немалый путь. Охрана! Увести арестованного. У меня ещё много дел. Так, вызовите на связь Эйбрахама. Пусть расскажет, что у него там с этой междуусобицей.

— Ваше превосходительство! Воздух!

— Что такое?!

— На связи его высокопревосходительство господин верховный координатор. Требуется доклад о Твер…

Note21

Капля камень точит (лат.).

— Всё ясно, адъютант. Так, а теперь вон отсюда! Блокировка канала?

— По высшему классу.

— Свободны! Да, здравия желаю, ваше высокопревосходительство. По поводу интересующей вас пары имею сообщить следующее…

Глава вторая

“Никогда бы не подумал, что Учители летают на таком!”— думал Чарус, ежась от холодного ветра. Если бы не печальные обстоятельства, сопутствовавшие этому полёту, парень, конечно, пришёл бы в восторг. Никто и никогда из клана не летал на таком, никто даже не знал, что такие существа бывают. Громадная птица, на спине у которой примостились два вполне надежных седла, мерно взмахивала крыльями, унося седоков куда-то на юг, к морским побережьям. Высоко она не поднималась, так что по большей части Чарус видел только бесконечный лес. Правда, птица мчалась с поистине сказочной быстротой — расстояние от Пэкова Холма до главной твердыни клана она покрыла за пару часов — солнце так и не успело до конца опуститься за горизонт.

Потом они свернули на юго-запад. Краем глаза Чарус приметил поднимающиеся вдали столбы дыма — примерно там, где должен был располагаться клан Лайка-и-Ли.

К чести Чаруса надо сказать — о себе он совершенно не думал. Терзался своей ошибкой, терзался, вспоминая погибших товарищей, — это да. А что станет с ним — не всё ли равно, если Ключ-Камень, доверенный ему Твердиславом, оказался у Фати-мы? Подумать только, у тихони Фатимы! Позор-то какой!..

Чарус заскрежетал зубами. Больше ему просто ничего не оставалось делать.

Однако вместе с отчаянием наступило и странное облегчение. Когда самое страшное уже свершилось, когда уже всё потеряно — иногда оказывается легче, чем, когда приходится ждать этого страшного. Великий Дух? Встреча с теми, кто погиб по его, Чаруса, вине? Интересно, а что они смогут сделать с ним такого уж неимоверного? Великий Дух суров, но не мстителен. Да и Учитель ничего такого не рассказывал. Малышей пугали, что Всеотец может обратить их всех в лягушек и запустить в такое место, где много желтоголовиков — сильных и ловких змей, лучших охотников за лягушками. Но Учитель, когда его об этом спросили, только рассмеялся и сказал нечто вроде: “Ну уж хоть бы заимствовали что-нибудь поинтереснее”. По его словам выходило, что всё это уже было кем-то придумано и написано в какой-то книге.

Некоторое время Чарус с чисто мальчишеской бесшабашностью размышлял о том, что же с ним сделают. Ничего толком не придумав, покосился на Учителя. Наставник сидел, нахохлившись, плотно запахнувшись в плащ, и, казалось, вообще ни на, что не обращал внимания.

* * *

— Эйбрахам? Ну наконец-то я до вас добрался. Что там за проблемы, что вы игнорируете приказ собственного руководства?

— Виноват, господин генерал. Но в моём клане вот-вот могла вспыхнуть настоящая гражданская война — по половому признаку, мне пришлось срочно вмешаться.

— Не сомневаюсь, что всё окончилось благополучно. Куда вы сейчас направляетесь?

— На базу. Зачинщика надо судить.

— Что, показательный процесс? С трансляцией? И требуется моё участие?

— Так точно, ваше превосходительство. Крамолу нужно подавить в зародыше.

— Но почему она вообще возникла? Вы же прекрасно знаете, Эйбрахам, крамолу надо предотвращать, а не подавлять.

— Ваше превосходительство, по возвращении я представлю подробный отчет.

— Оставьте казёнщину лейтенантам, Эйбрахам.

Я хотел бы услышать ваше мнение по поводу Чёрного Ивана.

— Разрешите высказаться откровенно, господин генерал?

— Чёрт возьми, Эйб! Я что, уже успел прослыть гюбителем сладкой лести?!

— Ваше превосходительство, я считаю, что Иван Разлогов должен быть либо подвергнут немедленной экстерминации, либо депортирован. Я считаю его использование невозможным. Он слишком опасен и использует нетрадиционные методы работы с динамической структурой. Он всегда был таким, сколько я его помню. Поставить его под контроль так же невозможно, как усмирить океанские штормы. Он сбежит при первой возможности. Или устроит масштабную диверсию. Вспомните, он ведь умеет обходить самые сложные коды!

— Та-ак. Мысль ваша мне понятна.

— Когда имеешь дело с Чёрным Иваном, нельзя рисковать Я убедился в этом на примере того до-.(топамятного живоглота.

— Как же вы предлагаете поступить с беглецами? Ведь их надо вернуть. Тем более, что с ними какая-то редкая тварь — очевидно, сбежала от Дромока. Она меня тоже крайне интересует — не обнаруживается никакими сенсорами, видите ли. Только простейшими ИК-детекторами.

— Ваше превосходительство, осмелюсь заметить, что ваш план — взять Твердислава возле острова — вполне реален и…

— Эйб, вы помните, что они нужны нам живыми?

— Так точно, но неужели нет методов? Усыпить, например. Или — самое простое — использовать сети.

— Мы не можем их обнаружить. Динамическая структура в данном регионе частично повреждена, частично закольцована. Поведение поля носит абсолютно случайный характер. Кстати, на наших путешественниках это почему-то никак не сказывается. Единственная возможность — когда они подберутся достаточно близко к острову.

— Прошу прощения, ваше превосходительство, но какая разница?

— Вы забыли об охранном контуре, Эйб? Чёрт возьми, я бы предпочел менее мощную защиту. Проектировщики, наверное, собирались отражать атаку Умников, самое меньшее. Если Твердислав попытается прорваться, его просто испепелит.

— Но, ваше превосходительство, что, если они тоже подпадают под Закон об экстерминации? Что, если я все-таки ошибся и Иван выложил им всё, что мог? А для доказательства ещё и сводил на нижние горизонты?

— Иван пока что не сказал об этом ни слова.

— Но, как я понимаю, к нему ведь пока не применялись форсированные методы?

— Пока нет.

— Господин генерал, считаю своим долгом ещё раз заявить…

— Et tu autem, Brute! note 22 И потом — вы так легко обрекаете на смерть ваших лучших воспитанников? И вы оспорите приказ верховного координатора, Эйбрахам?

— Ваше превосходительство, я готов лично ответить перед господином верховным координатором. А что касается чувств… Я свято чту первую Заповедь Кодекса Учителя: “Забудь об эмоциях”. Так что Чёрного Ивана надо немедленно уничтожить, а Твердислава с Джейаной… Что ж, жаль, они были хорошими ребятами, но согласно Закону об экстерминации, “всё, что угрожает существованию или нормальному функционированию Проекта, должно экстерминироваться, кроме тех случаев, когда экс-терминация может повлечь за собой ещё больший урон Проекту”. Я полагаю, господин верховный координатор все поймёт.

Note22

И ты, Брут! (лат.).