Разреши тебя любить. Возвращение к мечте

– Неожиданно…

– Если ты сейчас скажешь, что тебя что-то не устраивает, то лучше промолчи, – предупредил он.

А если я скажу, что… что я не… – прикусила губу, глянула исподлобья, но всё же решилась. – Данила, я не понимаю, когда ты шутишь, а когда говоришь серьёзно. Какая жена, какие дети?.. Ты меня знаешь несколько часов, большую часть из которых я проспала и не могла никак повлиять на это решение. Ты чего?

Как раз после этих слов я и узнала, что для Данилы всегда была раскрытой книгой. Он поведал познавательную историю о любви с первого взгляда, со мной в главной роли. Оказалось, что Даня меня увидел задолго до самого знакомства, и про деда не шутил. И было это три года назад, на каком-то юбилее дедовой кампании. Мне было пятнадцать, по его словам, я была нереально красива и он не смог отвести взгляд. А мой дед, будучи человеком прозорливым и очень мудрым, подобный взгляд понял по-своему, усмехнулся, понимающе похлопал по плечу и пообещал повлиять. Только вот повлиять он не успел, автомобильная авария внесла свои коррективы в его планы. А уже через год мы с мамой оказались на улице. Всё это время Даня не выпускал меня из поля зрения, не помогал, не вмешивался, но и не оставлял одну, зная обо всех действиях и передвижениях.

Знал и о маме, и об отце. На мой логический вопрос о том, почему же не помог, не вступился, был лаконичный и простой ответ: ты личность и я не мог препятствовать твоему развитию. Позже я думала над этим вопросом и понимала, что его помощь в тот момент поняла бы иначе, как подачку, как помощь бедным родственникам, сама, меж тем, оставалась гордой и непреклонной.

Ему не нужна была слабая размазня, ему нужна достойная, женщина, которая справится с ним, выдержит тяжёлый характер. Из виду он меня не терял, но и не вникал в дела, для этого был нанят специальный человек. И когда мы впервые встретились на одном из приёмов, Даня даже меня не узнал. Он не любил продажных женщин, одно дело, когда ты признаёшь, что проститутка, и совсем другое, когда прикрываешься другим обличием, являясь, по сути, именно продажной женщиной, да и блондинки никогда не были слабостью Дементьева. И только спустя несколько встреч ему удалось разглядеть в моём лице знакомые черты.

Переломным моментом стала одна из моих фотографий, что-то из первых работ, сделанная фотографом Евгенией Майли. Эта работа висела в какой-то галереи, и не узнать меня он не мог, как не смог и отказаться от уже развитого, сексуального тела, от своего желания, от своих мыслей, которые не единожды возвращались на несколько лет назад к юной, неприступной красавице. На этом Дементьев решил, что уже пора и начал активные действия. Ну, как активные, набрал номер своего человека, который за мной следил, и узнал всё. Всё, что можно, и что нельзя. И каково было его удивление, когда на стол легла фотография. Только не той девчонки, которую он запомнил, а моя. Вот такая, какая я сейчас. Да, да, тот самый ангелочек, который, как смеялись друзья Данилы, не сводил с него глаз при каждой встрече.

– Вот насчёт «не сводила глаз», ты явно преувеличиваешь! – возмутилась я, злясь в первую очередь на себя.

– Ни капельки. Честно, я уже успел подумать, что ты на меня нацелилась. Хочешь за меня замуж ведь, признайся.

– Нет.

– Ты подумай…

– Только когда передо мной будет лежать кольцо, – скрестила я руки на груди, протестуя против его уверенности.

А с другой стороны… Да, я хотела его, хотела с ним, и хотела замуж. Но вот так, вдруг, без ухаживания, прелюдии, без всех прелестей молодой пары, да ещё этот небрежный самоуверенный тон, словно его упрашивают. Вот ещё! Не знаю, насколько получалось, но в свой взгляд я старалась вложить огненный заряд, который пробьёт его оборону.

С широкой улыбкой Дементьев вышел, а через минуту вернулся и передо мной действительно лежало кольцо. «И где, спрашивается, музыканты, шампанское, куча приглашённых дармоедов?! » – твердил мой грозный взгляд, а Даня смотрел в ожидании ответа. А какой ему, собственно говоря, ответ, если он ничего не предложил, а может, это кольцо и не для меня вовсе, а только приманка для признания. Я вообще ничего ему не ответила, отодвинула кольцо дальше и показательно отвернулась.

– Подумай, я ведь люблю тебя…

– Точно меня, ты ничего не путаешь?

– Вчера мы это обсуждали, – как-то строго заметил Дементьев и в его голосе стали слышны нотки недовольства.

– Не помню такого!

– А как же признание о том, что случайных женщин в моей постели не бывает?

– Да, я уже поняла, что не случайная, – хмыкнула я громко. Забылась, не иначе.

Не знаю, что на меня нашло, но уже не играла, всё было реально, и моя внезапно нахлынувшая обида и тот факт, что он обратил внимание только оттого, что я внучка своего деда. Дура!

– А как насчёт того, что я тебя больше не отпущу… никогда.

– Так уж и никогда? – соизволила повернуться я.

Повернулась, сверкнула глазами и тут же растаяла. Он, строгий, деловой, опасный, мой и только мой, смотрел с теплотой и нежностью, и в глазах грусть, желание заботиться, оберегать – всё то, чего я была лишена. Но не любовь. Хоть расстреливайте, но не любовь!

– Ты выйдешь за меня замуж? – уже без улыбки повторил он, сжимая кольцо в широкой ладони.

– Я люблю тебя, – ответила тихо, в сторону.

– Меня, правда? – усмехнулся в ответ он, со злом, с негодованием, припоминая мой же укол.

– А почему не тебя?

– Не знаю… может, моё положение, мой статус. С чего вдруг? Мы знакомы несколько часов.

Нежность испарилась, ласка растаяла, не оставив после себя и воспоминание, и передо мной человек с железной хваткой, со стальными нотками в голосе, с острым леденящим взглядом.

– Я люблю тебя, – упрямо повторила я, поджала губы.

Молча перевела взгляд на его ладонь, в которой скрывалось кольцо, разжала пальцы (он, конечно, не сопротивлялся), и сама же надела кольцо на палец.

– Моё кольцо и мой жених!

– Вот и умница, – улыбнулся он. – И всегда помни об этом, и никому меня не отдавай.

В этот день моя жизнь изменилась второй раз. Не нужно больше бояться, переживать, планировать, всё это за меня сделает мой мужчина. Именно рядом с ним я поняла, что не хочу бороться за свою жизнь, не хочу преодолевать трудности, я женщина, слабая и ранимая, нежная. И предназначена не для того, чтобы работать как лошадь, а только для того, чтобы любить его, единственного.

Только на следующий день не началась сказка, как, впрочем, и через три дня. Мы, словно два хищника, оказавшиеся в одной клетке по чужому принуждению. Вроде и понимали, для чего сошлись, только не получается всё выполнить по пунктам. Не рождается семья от одного слова «надо». И притираться не получалось. Данила дома практически не появлялся и дело здесь не только в его работе, а во мне, в частности. Казалось, он просто не знал, что со мной делать, о чём говорить и надо ли говорить вообще. Вроде всё просто: будущая жена, всё обсудили, друг друга поняли, но оказалось, что просто бросились на амбразуру и в итоге нам двоим стало тесно. Ему, потому как свободе пришёл условный конец, у меня в принципе вся жизнь изменилась в один момент. Даже спальня, которую он изначально предоставил, оказалась моим личным пространством. Не общим, а конкретно моим. И от этого всего было сложно. Плюс слова, сказанные, опять же, потому что так положено, стояли поперёк горла. И причины всех этих его мучений всё чётче стали вырисовываться в моём сознании. А в день, когда я решилась на откровенный разговор, Данила пригласил меня посетить свой кабинет. Официально, по-деловому, как и все наши отношения за эти несколько дней.

– Оксана, если ты не занята, я хотел бы с тобой поговорить, – процедил он сквозь зубы и тут же отправился по месту назначения, прекрасно понимая, что я не откажусь, даже если буду умирать. Его слово – закон и это не обсуждалось.

В кабинете я оказалась впервые, но не была особо удивлена. Всё основательно, с шиком, почти как у моего деда, и пока я невольно засмотрелась на интерьер, Данила уже удобно устроился в своём кресле за столом.

– Присаживайся, дорогая, назрел один неприятный разговор, и оттягивать обсуждение не имеет никакого смысла.