Разрисованное рождество

Мы разговаривали. Началось все с простых дежурных фраз, но чем дольше мы говорили, тем больше узнавали друг друга. Через полчаса мне стало жарко, и я решила снять кардиган. Когда я обнажила руки и предплечья, сразу поймала его взгляд на своих тату, но больше всего его, кажется, заинтересовал лев на моей правой руке. Он был похож на его собственного льва.

Интересное совпадение. А, может быть, это судьба?

Я усмехнулась и краем глаза увидела его ответную усмешку. Мне осталось всего лишь нанести тени на его тату и сделать пару штрихов, но мне уже нравилось то, что получилось.

— Белла, весь вечер хочу задать один вопрос. Почему же в Сочельник ты тут?

— Аналогично Эдвард. Сочельник, и ты решил именно сегодня нанести тату.

Он рассмеялся. У него красивый смех, стоит признать.

— Просто хотел сделать ее до Рождества, но со временем было туго. Родители живут в другом городе, сюда я переехал недавно, друзьями еще не успел обзавестись, кроме Эммета. Ну а ты?

Я немного помедлила с ответом.

— Родные уехали в другой штат, друзья тоже кто разъехался, а кто страдает жуткой простудой. Поэтому этот Сочельник я решила провести тут. Это место для меня – второй дом. Обычно мы каждый год проводим тут вечеринку в честь Рождества, но в этом не сложилось.

— Я бы с удовольствием посетил эту вечеринку, — он посмотрел в мои глаза и улыбнулся.

Наверное, я бы тоже с большим удовольствием была бы с ним на этой вечеринке…

Через десять минут я закончила нанесение тату, и приступила к накладыванию повязки.

— Думаю, что объяснять тебе, как ухаживать за татуировкой, не нужно?

— Нет, — усмехнувшись, ответил он. — Все получилось потрясающе. Спасибо тебе.

— Пожалуйста. Я дам тебе крем для обработки.

— Хорошо.

Уже чуть позже, когда он оделся и вручил мне чек за работу, я размышляла, как же подольше его задержать. Он был таким необычным, и во время наших разговоров я не чувствовала ни толики неловкости. Было такое ощущение, что мы с ним знакомы уже много лет, а не всего лишь несколько часов.

Судя по тому, как долго он одевался и, сейчас, когда стоял передо мной, Эдвард тоже не спешил прощаться, а ко мне приходило осознание, что, возможно, он испытывает те же чувства, что и я.

— Белла, я тут подумал, раз уж тебе все равно не с кем встретить Рождество, может быть, встретим его вместе? Я планировал сходить на каток, выпить горячего шоколада, погулять.

— Каток? Не опасаешься со свеженанесенной тату кататься? А вдруг ты упадешь?

— Не переживай. Катаюсь я очень хорошо.

— А я, увы, плохо.

Мне совершенно не хотелось позориться перед ним, постоянно приземляясь на пятую точку. А я была уверенна, что все именно так и будет.

— Белла, ну же, решайся. Я научу тебя кататься.

Я почти не думала. Мне понадобилась всего пара секунд для того, чтобы сказать ему «да». Быстро одевшись и заперев салон, я направилась к своей машине, припаркованной рядом с салоном, но остановилась, почувствовав, как меня взяли за руку.

— Белла, здесь не далеко, и мы быстрее дойдем пешком. Тем более в центре наверняка сейчас негде припарковаться. Посмотри, сколько тут машин, а что же будет там?..

— Ты прав.

И, что же, он действительно оказался прав. Быстрым шагом, слегка обгоняя друг друга, за десять минут мы добрались до центральной улицы и застыли от великолепия, развернувшегося перед нами. Миллионы ярких огней, гул голосов и любимые рождественские песни, которые звучали из каждого угла. Дух Рождества витал в воздухе.

Эдвард все-таки затащил меня на каток. И, как и предсказывала, я с неописуемой грацией шлепнулась на свою пятую точку. Но мой подоспевший рыцарь с шикарным телом спас меня из беды.

И когда это я стала называть его «мой»?..

Не успев обдумать эту мысль, я ногой зацепилась за небольшой выступ и начала падать, потянув за собой Эдварда. Зажмурив глаза, я ждала падения, но каким-то невероятным чудом он успел подхватить меня и удержать равновесие. Открыв глаза, я смотрела в шокированное лицо Эдварда.

— Как ты это сделал?

— Не знаю. Но думаю, что нам пора выпить чего-нибудь горячего, пока ты еще раз не упала и не сломала себе что-нибудь.

— Хорошее решение.

Чуть позже мы сидели в небольшой уютной кофейне на площади и потягивали просто невероятный на вкус горячий шоколад из высоких бокалов. Давно у меня не было такого забавного Рождества. Мы разговаривали о всем, о чем только можно, выпили годовой запас шоколада и съели, наверное, все пирожные в этом заведении. Это был потрясающий вечер. Лучший за долгое время. К концу вечера, совсем осмелев, Эдвард, не переставая водил своими тонкими длинными пальцами по моему льву. Как будто не мог перестать притрагиваться ко мне. Впрочем, другой рукой он крепко держал мою ладонь, и эти прикосновения приносили мне невероятные ощущения.

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, и по пути к моему дому между нами царило молчание. Мне все было ясно без слов – я совершенно не хотела с ним расставаться. А вот что было у него на уме? Я не знала…

Дойдя до моей квартиры, мы пару минут неловко прощались. Впервые это чувство посетило нас со времени нашего знакомство. Обменялись телефонами и договорились встретиться через пару дней.

Взглянув в его глаза, я увидела то же желание, что одолевало и меня. Он наклонился ко мне, и я ощутила прикосновение его губ к своим. На вкус он был как шоколад. Теплый, мягкий и сладкий. Мы не могли оторваться друг от друга, но, к сожалению, легким нужен кислород. Я хотела послать все к черту и пригласить его к себе, но вдруг он сам отстранился от меня, вновь на мгновение прикоснулся к моим губам и, прошептав слова прощания, удалился.

Я была немного поражена. Во мне все кричало, что нужно его окликнуть и вернуть назад, но я повернулась к своей двери и медленно открыла замок. Добредя до гостиной, по пути включив свет, я завалилась на диван. Что же сегодня произошло? Он ведь просто свалился мне как снег на голову. Я ведь даже не планировала заводить новые отношения. Но Эдвард был таким…

Мою мысль прервал стук в дверь. Скинув обувь, я поднялась и направилась к входной двери. Не успела опомниться, как на меня обрушились губы Эдварда. Этот поцелуй был еще более настойчивым, более сокрушительным. Мои ноги превратились в вату. Когда же он наконец оторвался от меня, мы никак не могли отдышаться.