Разрубленное небо

— И с тех пор ты никак не можешь наесться, — сказал Артем.

— Да, — засмеялась Ниси и прикрыла рот ладонью, в которой держала палочки. Палочки разжались, и кусок засоленной в свежем виде рыбы (дрянь еще та, по мнению Артема) плюхнулся обратно в плошку. — Только я боюсь, что однажды растолстею…

Ниси вспомнила, что кое-что забыла добавить, и исправилась:

— …мой господин.

Ниси была девушкой плотненькой, местами пышненькой и к полноте явно расположенной. «Ну, легкая полнота ее не испортит, — подумал Артем, — ей это даже пойдет. Конечно, если разнесет, что твою бочку… Впрочем, не мои это проблемы, а императора и коллектива обслуживающих его девушек».

— Следующий мой приказ тебе будет такой, — сказал Артем, наливая саке себе и девушке Ниси, — не называй меня «мой господин». Называй меня Ямомото. Просто Ямомото, без всяких дурацких «господинов» и «господинов даймё». Договорились?

— Как скажешь, Ямомото.

— Вот и славно. Передай мне, не сочти за труд, плошку с рисовыми колобками. А как ты сюда попала?

— К господину моего отца Токо Хитоцубаси приехал его друг, хэйаньский куго. Я попалась ему на глаза — проходила по двору, шла к отцу. А потом куго рассказал господину Токо, что император входит в пору зрелости и ему нужны будут наложницы. И сказал, что видел девушку, которая может стать хорошей наложницей для императора. Он описал меня, господин Токо понял, о ком говорит куго, и послал за моим отцом на конюшню. Самураи поговорили между собой, и отец продал меня этому куго. Я даже не знаю за сколько…

Ниси опять рассмеялась, прикрывая рот ладошкой.

— Этот куго потом стал моим первым мужчиной…

— Ну, надо думать, — сказал Артем. — Давай, что ли, еще по стаканчику!

Возражений Артем не встретил.

— А что дальше? — спросил бывший гимнаст, закусив саке маринованной свеклой. — Потом? Ну, когда, так сказать, закончишь с императором…

— Вернусь домой, выйду замуж за одного из самураев господина Токо.

— А в столице остаться?

— Нет, — помотала головой Ниси. — Слишком шумно. И беспокойно как-то.

— А мечта? Ну если бы вдруг кто-то мог исполнить любое твое желание, чего бы ты пожелала?

Артем сам себе удивился — чего это он вдруг этим заинтересовался? Ну вот захотелось ему вдруг узнать у простой японской девушки, у простой наложницы императора, о чем та мечтает — так почему бы и не спросить?

— А ты, мой господин, сможешь выполнить мое желание? — спросила Ниси. И, как показалось Артему, не без затаенной надежды в голосе. Ведь он в глазах японцев (о чем как-то сейчас позабыл) человеческое воплощение самого Бьяку-Рю, великого и ужасного, может сам творить чудеса или просить их сотворить своего небесного покровителя.

— Нет, — честно признался Артем, — не смогу. Мне просто захотелось спросить тебя об этом, и я спросил.

— Жаль, — сказала Ниси, но без большого расстройства в голосе. Потом отпила простой воды из чашки, опустила подбородок на сцепленные перед собой руки и задумчиво закатила глаза: — Если бы кто-то смог… Я бы попросила сделать меня главой живущего в горах клана. И не просто в горах, а куда просто так не добраться. Чтобы все мужчины и женщины клана подчинялись мне, как самурай подчиняется своему господину.

— Сильное желание, — сказал Артем. — Ты знаешь, Ниси, один умный человек сказал, что если чего-то очень сильно хочешь и каждый свой шаг подчиняешь этой высшей цели, то обязательно добьешься своего.

Артем, правда, не стал уточнять, что сии умные речи он слышал от уборщика клеток цирковых зверей, который мечтал о собственном номере в цирковой программе. Кажется, собирался поразить мир невиданной ездой на одноколесном велосипеде. Трудно сказать, каждый ли свой шаг он подчинял великой цели, но Артем частенько видел его шатающимся по цирковому закулисью навеселе. Впрочем, пока Артем торчит здесь, в древней Японии, тот уборщик, может, уже гастролирует по всему тому миру на одном колесе.

Новая песня зазвучала в стенах Озерного павильона. Она была повеселее первой. И пофривольней. В ней рассказывалось о странствующем самурае, который в каждом городе или деревне, через которые проходил, дарил кому-нибудь свою любовь, не обходя вниманием ни молодых, ни старых, ни тонких, ни толстушек. Эдакий Казанова страны Ямато. Песня, признаться, настраивала мысли на определенный лад.

— Пошли купаться в пруду, — предложил Артем.

Он думал, что Ниси откажется. Скажет что-нибудь вроде: «Нам этого нельзя» или «Как можно купаться в императорском пруду!», но Ниси взяла и сразу согласилась:

— Как прикажет господин!

— Я тебе сейчас покажу «господина», — не слишком грозно пообещал Артем, выходя на улицу.

Бесспорно, это была самая необычная ночь любви в его жизни. Япония, запретный город, павильон на острове посреди пруда, лунная ночь, звуки бива, пение прекрасным женским голосом, — у многих ли такое было? Сперва они с Ниси, мокрые и голые, занимались любовью на ведущих к острову мостках. Ночь была теплой… ну, а не будь она теплой, растопили бы ее своими телами. Потом, после того как они отдохнули на циновках в Озерном павильоне и восстановили силы с помощью саке и блюд императорской кухни, Ниси спросила его: видел ли «господин»… получила за «господина» шлепок по голой заднице и поправилась: «Видел ли Ямомото Сад священного источника (Синсэньэн), заложенный самим императором Камму? [60] » Ямомото ничего такого не видел, в чем чистосердечно сознался, после чего Ниси немедленно повела его в этот сад, благо он находился неподалеку, и они занимались любовью уже в саду императора Камму. Любили друг друга неподалеку от священного источника, красиво обложенного камнями.

60

Император Камму — основатель Киото.

С Ниси выходило все просто, естественно, легко. Не было чувства, что кому-то изменяешь, кого-то предаешь. Просто отдаешься радостям плоти, притом отдаешься весело и радостно.

Артем мысленно вознес хвалу чутью того куго, что когда-то проходил по двору провинциальной самурайской усадьбы и, бросив беглый взгляд на попавшуюся навстречу девушку, разглядел в ней будущую чувственную и умелую женщину. Видимо, тот куго знал толк в женщинах…

— А ты лучше императора, — вдруг услышал он шепот.

И хотя Артем знал, что такое лесть вообще и женская лесть в частности и насколько всему этому стоит верить, все равно ему стало приятно, и он испытал законную гордость самца…

А потом они вернулись в Озерный павильон, где Артем под звуки бива и тихой грустной песни о бесконечной зиме уснул в блаженной истоме…

Проснулся он от того, что кто-то тряс его за плечо. Открыв глаза, увидел склонившегося над ним незнакомого самурая.

— Господин Ямомото! Вставай. Тебя срочно зовет к себе сиккэн.

Артем приподнялся на локтях и огляделся. Дверь в павильон была отодвинута, и сквозь нее были видны мостки и гладь пруда в неярких лучах рассветного солнца. Однако ж ну и время выбрал сиккэн для приглашения в гости.

— С чего такая срочность? — зевая, спросил Артем.

В павильоне уже не было певицы и женщины, что играла на бива, а Ниси осталась, сладко спала на циновках, прикрывшись кимоно. Появление самурая и разговоры ее не разбудили, притомилась за ночь девочка. Впрочем, и Артем не прочь был бы поспать еще пару-тройку часиков.