Разрушенный мир

— И ты, Мальт… Что ж. Очень печально слышать. Но я не могу удержать тебя… Ты все-таки один из моих дружинников и, верю, для твоей отставки есть достаточно веские причины.

Да, увольнялся еще один стражник. Этот, видимо, решил не бежать под покровом ночи, а уйти официально. Все равно ясно — не отпустишь его, так сам убежит. Вот Грегор и отпускал…

Ну уж нет! Раз я застал эту нелепую сцену, в стороне я не останусь. Одно дело повара и конюхи, а другое — эти вот. Дружина, чтоб их. Тоже мне.

Хороша стража, бегущая от угрозы нападающих.

Я быстрым шагом пересек тронный зал и, прервав какое-то нелепое оправдательное мычание, раздававшееся от бывшего стражника, отчеканил:

— Никто. Никуда. Никого. Не отпускает.

А затем, подскочив прямо к вообще-то молодому еще пареньку, проорал ему в лицо:

— Вот ты уж точно просто так отсюда не уйдешь!!!

Опешил даже Грегор и стоявший подле его трона другой страж, пока сохраняющий верность короне. А уж глаза этого паренька, Мальта, надо было видеть — так уж они забегали!

Этот прием: приказной тон, смешанный с показными взрывами ярости, я почерпнул у одного охотника, в отряде которого довелось попутешествовать в пустошах. В «мирное» время его не очень любили. Считали опасным психом. Но вот как только случалась беда, все мгновенно и четко, как механизм арбалета, подчинялись любым его командам. Просто потому что он «выдрессировал» подчиненных до автоматизма, а своими спонтанными взрывами научил действовать в самых неожиданных и стрессовых ситуациях.

Мы с тем типом не сработались. Но однажды я видел, как он применяет эту свою манеру при допросе — и запомнил это на всю жизнь.

— А ну прекратил трястись! — прикрикнул я на растерянного от вида орущего принца парня.

— Михаэль, сын, ты чего… — раздалось тихо из-за спины. — Это же…

— Погоди, отец. Сейчас не время церемониться с предателями. А ты именно предатель! — вновь обратился я к дружиннику.

— Я-а-а… Я…

— Предатель! Предатель и есть. Думаешь, мы не знаем, что твои дружки-стражники позорно сбежали из замка?! Что, подстраховаться решил?! Чтоб не повесили потом за дезертирство, если вдруг мы все-таки не пропадем, да?!

— Ва-ва-ваше в-высочество! — вытянулся в струнку он. — Прошу меня п-простить, но я… из благородного дома! Младшего рода Лии…

— Ой, лучше заткнись! — махнул я рукой. — Сам предатель, еще и родом прикрываешься! Или решил от чистого сердца признаться, что у вас весь род такой?! Не понял еще, «благородный», — едко процедил я. — Нам тут, может быть, скоро всем конец. И плевать я хотел на ваши гербы и чистоту крови! Благородные подтверждают свое благородство, отдавая свой священный долг короне, а не рождаясь с золотой ложкой в… В местах, о которых неприлично упоминать благородным особам. Понял меня?!

Последнее я вновь выкрикнул ему под нос. На контрасте с моей относительно спокойной речью до того это вызвало нужный эффект. Паренек закивал, напрочь прекратив бормотание про род и какое-то там уважение.

— Будешь отвечать? — резко «успокоившись», спросил я. — Каковы настоящие причины отставки? И как вообще обстоят дела среди так называемых королевских дружинников?

Хватило парня ненадолго. Отец быстро включился в мою игру, посуровел, встал с трона и тоже подошел к парню поближе. И он раскололся.

Оказалось, что уходит он потому, что прошли слухи. Мол, готовится в царстве мятеж, против которого королю никак не выстоять. А всех сторонников короны будут резать нещадно. Кто распространяет слухи? Да сам капитан дружины, Фредий Ильмет. Мутит воду в Ойнегесте, городе неподалеку, где квартируется отряд. Еще недавно все как обычно было, а сейчас как с цепи сорвался — к десятникам подбивается, пугает их, какбы просто беспокоясь. Мужики там тертые, конечно, болтовней их не испугаешь.

Но боевой дух падает. А рядовые из тех, что помоложе, вот, уже бегут.

Мы еще долго выпытывали, не испытывает ли мальчишка симпатии к этому уроду, не станет ли докладывать ему о разговоре. Но он весьма убедительно уверял, что ничего такого делать и не планировал, потому и решил уйти официально.

Ну и отпустили. Не убивать же его.

Суровые времена, конечно, требуют суровых решений, но бездумные расправы никогда не входили в круг моих интересов.

А когда парень, а заодно и сохраняющий верность страж у трона, удалился, я вновь обратился к отцу.

— Прости мое самовольство, отец. Но я шел к тебе именно за тем, чтобы узнать, как обстоят дела с дружиной. Так что не мог не воспользоваться таким удачным случаем.

— Да что уж там… — махнул рукой король, грузно взбираясь на трон. Все еще мощный для своих лет, сейчас он выглядел постаревшим и осунувшимся. — Это мелочи все, сын. Куда важнее, что нам всем с этим делать…

Грегор снял с седой головы тонкую поблескивающую золотом короны, положил ее на каменный подлокотник.

— С мятежом? — спросил я. — Не переживай раньше времени, отец. Я и мои друзья тоже кое-что разузнали в последнее время. Есть у меня мысли, что со всем этим делать.

— Ох, сын, сын. Я понимаю, конечно, что выздоровевший человек, после долгой болезни, всегда деятелен, энергия в нем кипит, силы кажутся бескрайними… Но не забывай, что ты просто наследный принц, аристократ, но пока без собственного войска, свиты, власти и влияния. Я даже не представляю, что такого ты можешь сделать, чтоб переломить неизбежный ход событий…

Король тяжело опустил голову и крепко задумался. Уже старик, он не очень-то беспокоился за себя. Но боялся за нас., детей. Да и судьба королевства, носящего названия по нашей родовой фамилии, его волновала. Он явно был не из тех правителей, что просто выжимают из трона золото, пока могут.

— Поверь, отец. Ситуация не так безнадежна. Ведь предупрежден — значит вооружен. А мы узнали о мятеже заранее. Во всяком случае, я точно сделаю все, что сумею. Но сейчас… — поспешил сменить я тему, пока не начались расспросы. — Сейчас мне нужно знать, сколько у нас есть дружинников и крепкие ли из них бойцы.

Вздохнув и помолчав какое-то время, король-отец все-таки рассказал, что да как. И ситуация выглядела не очень радужной.

— Мы давно ни с кем не воевали, сын. Дружина — не сидящие на земле бояре, она набирается опыта, славы и богатства в военных походах. Причем, в идеале, в набегах или наступательных войнах. А у нас давно не случалось подобного. В дружине сейчас должно быть пять сотен бойцов. Но теперь, ввиду бегства людей, осталось, кажется, еще меньше. Дружина и раньше-то не была слишком большой — короли Эстеллвика давно уже опирались на боярское войско и звонкую монету. Еще мой отец сократил ее вдвое, с тысячи бойцов. А я просто обеспечивал им пропитание, тренировки, нормальную жизнь. На всякий случай. Но сильно меня к военным делам никогда не тянуло. Жалованье, однако, у них всегда было приличным. Очень приличным. Так что туда шли и идут хорошие бойцы. Не знаю уж, лучшие ли — но хорошие. Не мужичье с дубинками.