Разрушитель

– У него нет сейчас женщины, и я этому рада, потому что любовь тела без любви духа делает мужчину слабым.

– Но зачем?

– Потому что я люблю тебя, муж мой. Потому что я вижу, что для тебя это важно. Потому что ты учишь этому языку наших детей, а я хочу их понимать. Разве я неправильно поступаю?

– Этот очень неожиданно. – Алан поцеловал каштановую макушку. – И Турен ничего не сказал.

– Я просила его. А еще, муж мой, хочу умолять тебя о прощении, – быстро зашептала она. – Я глупая горянка, которая выросла в большой дружной семье, я честно хотела поделить детей с твоей женщиной, я думала, что для нее все дети равны. Но я ошиблась, Алан. Она ненавидит нашего ребенка, она думает, что если это будет мальчик, он станет вождем. Она совсем не знает тебя и нашего старшего сына. Если бы она понимала, как ты его любишь, сумасшедшие мысли не жили бы в ее голове. – Зира всхлипнула и прижала руки к животу. – Я… я очень виновата перед тобой. Это я захотела, чтобы ты на ней женился. Я глупая девчонка!

И она разрыдалась.

– Перестань, Ласка! – Алан шало улыбался, потому что на душе орали мартовские коты и пели соловьи. Зира раскрылась совершенно с неожиданной стороны, и это было удивительно. Как он просмотрел в ней острый ум и тихую решительность? Почему не поговорил раньше? – Это все гормоны. Родишь и пройдет. Скажи мне лучше, любовь моя, как ты догадалась?

– Мы много разговаривали, Валия рассказывала о дворцах и королях, о приемах, где она бывала, о балах. И она никогда не говорила о детях, даже когда я спрашивала о маленьком Турене, она не говорила, это ведь удивительно, правда? А однажды я увидела, как она смотрит на кроватку… Будто злые ураганы смотрят на скалу, возникшую на их пути, она маленькая, но глубоко ушла в землю, такую не свернуть, ураганы злятся, но поделать ничего не могут. Я попросила Оську сжечь кроватку и стала больше слушать, но меньше говорить. Мне не в чем обвинить твою младшую жену, Алан, но мое сердце рвется на части, потому что она ненавидит наших детей. Всех. Даже своего сына.

– Может быть, ты ошибаешься, и она его любит?

– Нет! – Зира решительно покачала головой. – Нет, вождь мой, если бы любила, не желала бы ему остаться одиноким.

– Ах, Ласка, иногда в желании достигнуть власти люди совершают очень неприглядные поступки. Валия любит Турена, просто ее любовь другая, ее не научили любить и доверять, отдавать себя и брать взамен, она не понимает, что сила не в троне, а в людях, которые этот трон окружают. Но не стоит бояться, Валия не сможет тебе навредить. Я об этом позабочусь.

– Ты ее любишь?

– Нет, – не раздумывая, ответил герцог. – Нет, душа моя, но я бы хотел видеть ее на нашей стороне. Ради Турена.

– Тебе не нужно обо мне волноваться, муж мой, я под присмотром, та новая служанка, которую ты хочешь взять в свою постель, охраняет меня.

Видно, глаза у герцога были настолько выразительными, что Зира, которая пять минут назад рыдала на плече мужа, расхохоталась.

– Прости, Бешеный Кузнечик, это все из-за ребенка, я веду себя как капризная глупышка, то плачу, то смеюсь. Прости. Паулину ко мне приставила Мая. Когда я стала бояться за жизнь нашего малыша, я попросила ее о помощи, Паулина следит за тем, что я ем, что ношу, кто ко мне приходит. Она все проверяет. И учит меня, как себя вести, как правильно есть, разговаривать. Я сейчас не тренируюсь, не убираю в доме, не занимаюсь хозяйством, только учусь. Наши девочки - хорошие воины, но они не умеют распознавать хитрости равнинников, а Паулина умеет.

– Почему я об этом не знал? – прорычал Алан, чувствуя себя полным идиотом. Он решил, что разоблачил очередной заговор, а это не убийца, а телохранитель!

– Не злись, у тебя так много забот, мне не хотелось, чтобы ты волновался о нас. Я жена вождя и дочь вождя, я умею постоять за себя. Не будь я в тягости…

– Набила бы морду вредителю, – улыбнулся Алан, по-новому взглянув на Зиру. – Я совсем не знаю тебя, девочка, – покачал он головой. – Но, клянусь Вадием, такая ты мне нравишься еще больше. Боги, Зира, да ты полна сюрпризов!

Он смотрел в знакомые черты и видел совсем другого человека. Уверенного, гордого, готового к компромиссам и открытого для новых знаний. Зира – тихая, милая, незаметная… Женщина со стальным стержнем и большим сердцем.

– Ласка… – Он уткнулся в макушку, обнял Зиру двумя руками. – Ласка…

– Не оставляй меня в этом месте, когда уйдешь, – шепнула она и лизнула мужчину в шею, от этого по телу прокатилась волна предвкушения.

– Я отвезу тебя к отцу, там ты будешь в безопасности, и мне станет спокойнее.

– А Валия? Ты оставишь ей Дарена?

– Нет, я не готов рисковать сыном, Дарен останется с Туреном, а кирена Валия отбудет со мной в столицу. Врага нужно держать как можно ближе.

– Ты мудр, мой вождь.

Зира не видела, как улыбнулся Алан. Валию ждали сюрпризы, и не факт, что они ей понравятся.

Эту ночь Алан провел с Зирой и ушел от нее только ранним утром, когда на стене запел горн, возвещая о смене ночного караула. Крепость еще спала, только поварихи на кухне гремели кастрюлями да разжигали потухшие за ночь плиты, чтобы поставить варить утреннюю кашу из серой, похожей на перловку, крупы.

Алан в накинутом на нижнюю рубаху плаще скользил по коридору и тихо отдавал распоряжения идущему рядом воину, который сменил на посту Пипа:

– Отправить гонца за Мэтью, и вели передать, чтобы привез Маю. Скажи Оське, что жду его у Лиса. Иверт появился?

– Ночью вернулся.

– После завтрака ко мне. Да скажи барону Семуху, чтобы отправил в порт пару воинов, встретить «Шустрик» и доставить в крепость гостей.

Воин убежал выполнять распоряжение, а Алан, кивнув охране, толкнул дверь в комнату Лиса, через которую, используя потайной ход, прошел в бывшие апартаменты герцога.

Алвис спал, но, стоило герцогу войти в спальню, открыл глаза.

– Как ты себя чувствуешь? – Алан приложил ладонь ко лбу искореняющего. – Слава богу, температура спала.

– Чувствую себя ребенком, и это унизительно. – Голос Длани звучал после сна хрипловато. – Что случилось, кир Алан?

– Женщины.

Алан поворочал кочергой в тлеющих углях камина, подбросил пару кусков сухой коры, подул и только, когда разгорелось неровное пламя, подложил несколько поленьев. Огонь задумчиво притих, рассуждая, нравится ли ему это подношение, но потом лизнул лениво сухой бок полена и, распробовав, весело перекинулся на новое угощение.

– Ты замечал, что пламя похоже на некоторых людей? – глядя на огонь, тихо произнес Алан. – Осторожничает, но если чует слабость, может сжечь дотла.

– Все мы носители стихий, – философски заметил Длань. – Расскажете?

– Скучно?

Алан швырнул плащ на кресло, а сам с размаху плюхнулся на кровать рядом с Алвисом, подпихнул под плечи огромную пуховую подушку – признак богатства - и, заложив руки за голову, уставился в потолок.

– Вы себе не представляете, – вздохнул Длань. – Я тихо ненавижу эту комнату, эти стены, эту кровать, вас и вашего шута. Когда умирал в каменном мешке, было веселее, там хоть можно было общаться с богами и придумывать месть.

– А сейчас? – Алан повернул к нему заинтересованное лицо. – Не общаешься?

– Нет, – коротко ответил искореняющий. То ли не хотел говорить на эту тему, то ли разочаровался, поди пойми по бесстрастному лицу. – Разнообразите мое скучное существование какой-нибудь загадкой? Что там с вашими женщинами?