Разрушители. Дилогия

Бриск поморщился. Как любой Серый, он испытывал к магии оправданное недоверие: то, что способно порождать чудовищ, не может нести добра. Тем обиднее и несправедливее казалась ситуация, когда потомки алхимиков процветают, а люди, отринувшие колдовскую мерзость, вынуждены ютиться в горах.

– Как я понимаю Харека! – пробормотал Следопыт. – Живут, травят все вокруг своим чародейством, а самим хоть бы что. Слышал, проклятой земли там почти нет, а из чудовищ только лосальтийская мелочь.

Генерал кивнул:

– По агентурным данным, количество «дикой земли» в Арконате даже сокращается. Каково?

– Может, они научились перекачивать проклятие к соседям?

– Фу, Бриск! Не ожидал от тебя подобной чуши!

– А что? Должно же быть объяснение…

– Отступничество от веры предков – чем не объяснение наших бед?

Между бровями Бриска пролегла болезненная складочка, и генерал тут же пожалел о своей резкости. Вопрос был бессовестный: Братство было основано теми, кто решил отказаться от применения волшебства, и почти сразу выяснилось, что выжить без помощи магии практически невозможно. Лечение многочисленных хворей (в том числе вызванных чарами) без помощи ворожбы становилось мероприятием долгим, болезненным и не гарантирующим успеха. Изготовление устройств, заменяющих магическое зрение посредственного заклинателя, требовало титанических усилий и изощреннейшего ума, а эффект давало, в лучшем случае, такой же. Древние системы связи вообще не работали в изменившемся мире. Единственным, с чем магия спорить не могла, являлось оружие: прежнее оружие было намного, намного эффективнее заклинаний, но – не избирательно. Небольшой отряд Серых мог шутя истребить целую армию и заставить отступить самих Ракшей, однако, когда требовалось выкурить из подвала засевшего там ннода, на помощь звали заклинателя. Предводители и Верховный совет умели смотреть правде в глаза, а потому бюджет подразделения заклинателей никогда не был меньше бюджета оружейников. Вынужденное двуличие лежало на всех Серых постыдным пятном, и тыкать в него ни в чем не повинного Следопыта было подло.

Зайрим примирительно поднял руки:

– Это невозможно даже теоретически. Опыты ставились, ничего не вышло.

– Тогда как это возможно? Теоретически.

Генерал пожал плечами:

– Вопрос не моего уровня. Оставим это. Предводитель в курсе твоих донесений, он берет в расчет все возможные резоны. Все будут оповещены об угрозе в должное время.

Бриск коротко кивнул, принимая решение командира. Зайрим посмотрел на хмурое, вытянувшееся лицо Следопыта и не выдержал:

– Знаешь, а пойдемка выпьем! Пусть видят, что начальство гуляет. А то, того и гляди, разговоры пойдут.

Они бросили кипы донесений валяться на столе и спустились к подножию Цитадели на старом скрипучем лифте, гремящем шестеренками и отсчитывающем этажи немелодичным бряканьем. Путь к ближайшему питейному заведению лежал по длинному подвесному мосту, соединяющему склоны ущелья. Солнце коснулось заснеженных вершин на западе, и долину накрыли вечерние тени. Слева жарко горела в последних лучах Цитадель и сбегали по склону террасы вечнозеленых садов, справа во мраке зажглись огоньки в окнах домов, угловато чернели развалины древней домны. Стальные струны моста гудели на ветру, далеко внизу шумела река, вращая десятки колес, приводя в движение подъемники и механизмы. Хрупкий человеческий мирок, угнездившийся в складке враждебного мира, готовился проводить день и встретить ночь. Генерал задержал шаг, любуясь игрой света и тени, свежими красками заката. Порыв ветра пронесся по ущелью, бросив ему в лицо пыль Пустоши, Зайрим закашлялся.

Этим вечером Бриск пил так, словно провожал последний день мира. Генерал не позволял себе набраться в зюзю (ему еще предстояло возвращение в Цитадель по подвесному мосту), но старые застольные песни, которые хриплым голосом тянул Следопыт, подхватывал с удовольствием. Вечер удался. Подходя к дверям своей комнаты, он мечтал только об одном: завалиться в постель и ни о чем не думать хотя бы до завтрашнего утра. Именно этот момент адъютант выбрал, чтобы вернуть генерала к действительности.

– Сэр, прибыли посланники из Горной Цитадели, с письмом от предводителя. Ищут вас.

То, что исходило из Горной Цитадели (она же – Последняя Крепость, но слово «Последняя» ни один из Серых принципиально не употреблял), должно было быть срочным, важным и геморройным. Генерал постоял минуту, стараясь удержать на языке те слова, которыми ему хотелось поименовать всех посланников в целом и предводителя в частности, потом глубоко вздохнул:

– Пригласите их в зал собраний. Я буду через минуту.

Адъютант кивнул, виновато взглянул на начальника и поспешил выполнить его указание. В небольшой конференцзал, по традиции оборудованный накрытым красным сукном столом и тремя рядами жестких стульев, генерал прибыл гладко выбритым, в чистом мундире и с непроницаемым выражением лица. Ему удалось сохранить это выражение, даже когда он разглядел, кем, собственно, являются посланники предводителя.

Трое заклинателей Братства (судя по черным вставкам на мундирах – из особой боевой группы) заняли дальний ряд стульев и со скучающим интересом наблюдали за происходящим. Двое штурмовиков из личной гвардии предводителя предпочли остаться стоять, один – у дверей, другой – рядом со знакомым генералу по заседаниям Верховного совета Братства офицером, устроившимся в первом ряду. Но даже не внезапное появление доверенного лица совета поразило Зайрима больше всего, самым удивительным было то, что последний из прибывших никакого отношения к Братству не имел. Генерал скользнул взглядом по седьмому посланнику и проследовал к своему месту у стола, катая в уме запечатленный образ. Невысокий, черноволосый, того легкого и подвижного телосложения, которое отличает подданных Великих Лордов. Дорожная одежда специфического покроя, пожалуй, даже слишком специфического. Арконийский маг?

– Капитан Ягер, мои извинения! Меня не предупредили о вашем прибытии.

– Не нужно извинений, генерал. Еще вчера я не знал, что буду здесь. Чрезвычайные обстоятельства потребовали крайней спешки.

Значит, они прибыли сюда с помощью магии, затратного, шумного заклинания телепортации, которое эхом будет отдаваться в Пустоши еще месяца два. И это накануне Прилива! Воистину, обстоятельства должны быть чрезвычайными.

– Я вас внимательно слушаю!

– Прошу вас, ознакомьтесь.

Гвардеец взял из рук капитана и передал Зайриму плотный, тщательно опечатанный конверт с красными сургучными оттисками герба Братства. В таком передают известия о начале войны или приказы о полной эвакуации. Дрогнувшими руками генерал сломал печати, размотал шелковый шпагат и вынул из конверта сложенный пергамент. Брови его неудержимо поползли вверх. Он, уже не таясь, посмотрел на арконийца.

– Здесь сказано, что я должен оказать вам всю возможную помощь, невзирая ни на какие потери, и отныне это для меня задача первостепенной важности. Однако какая именно помощь вам нужна, тут не сказано.

Аркониец вежливо улыбнулся:

– Позволите объяснить?

– Да, пожалуйста.

– Мне необходимо, чтобы вы нашли и вывели из Пустоши одного человека.

– И как давно он туда попал?

– Приблизительно месяц назад.

Зайрим едва удержался от недовольной гримасы.

– Значит, он наверняка мертв, а найти тело на такой территории будет почти нереально.

В улыбке арконийца мелькнуло чтото неприятное, отчего присутствие троих заклинателей показалось генералу отнюдь не лишним.

– Уважаемый, я совершенно точно знаю, что этот человек жив, и совершенно точно знаю, где он находится. Иначе ваша помощь, уважаемый, мне не потребовалась бы.

Генерал неуверенно посмотрел на эмиссара совета, Ягер едва заметно кивнул.

– Прошу вас изложить все обстоятельства дела. – Зайрим постарался перейти к нейтральному деловому тону.

Аркониец удовлетворенно улыбнулся и поудобнее устроился на стуле. Его самообладание было идеальным. Генерал готов был бы поверить в это спокойствие и дружелюбие, если бы не тот странный взгляд секунду назад. Отчегото Зайрим был уверен, что чужак не колеблясь убьет их всех (включая заклинателей), если это поможет ему добиться желаемого. Неприятный тип. Что же такого он наобещал предводителю?