Разрушители

Один мужчина стоял на передней палубе, еще один притаился на кокпите. Они открыли огонь уже с пятидесяти ярдов, но "Гольфстример" слишком сильно раскачивался, чтобы на таком расстоянии попасть куда-либо из паршивого маленького автомата. Когда расстояние сократилось до сорока ярдов, я услышал, как несколько пуль ударило в корпус "Лорелеи-3". Я выбрал мужчину на передней палубе, представляющего собой более доступную мишень, и рассчитывая, что, по всей вероятности, успею выстрелить не более одного раза, прежде чем они пройдут мимо. В тридцати ярдах мне, несмотря на стремительное движение приближающегося катера и палубу, раскачивающуюся под ногами, удалось навести на него красную точку. Мужчина опустил голову и увидел красную смерть, светящуюся на рубашке, но тяжелая пуля ударила его прежде, чем он успел что-либо предпринять. В следующее мгновение, когда я поворачивался в сторону мужчины на кокпите, нас настигла поднятая "Гольфстримером" волна.

Разумеется, мне следовало это предвидеть. Во время нашей предыдущей морской битвы отходящая от судна волна не играла особой роли; у скользящего по поверхности воды легкого спортивного катера она невелика. Однако, путешествуя по каналу, я имел возможность испытать на себе малоприятные волны, поднимаемые судами некоторых, не слишком внимательных к окружающим, мореходов, которые не особенно сбавляли ход, проходя мимо нас - по правде говоря, таковых было немного - но все они уступали размерами "Гольфстримеру" и двигались значительно медленнее. Выстрелить мне так и не удалось. Я заметил накатывающуюся с борта волну и успел ухватиться за бизань, после чего яхта накренилась вправо настолько, что мачта, казалось, едва не коснулась воды. Затем она выпрямилась, провалилась в оставленную катером яму и не менее сильно покачнулась в другую сторону.

И вновь стройно выпрямилась, но смутно выделяющийся в темноте белый силуэт "Гольфстримера" уже резко сворачивал вправо. Намеренно использующий волну в качестве оружия Казелиус явно спешил вернуться и выдать нам очередную порцию, пока яхта бешено раскачивается и не позволяет вести прицельный огонь. Ладно, Ронни, мысленно обратился я к нему, ты только подойди поближе, амиго, а уж я для тебя кое-что припас...

Мне удалось не выронить винтовку. Теперь я поставил ее в зажим и отыскал свое секретное оружие, соскользнувшее в сторону. Ухватился за рубку и, откупорив пробку, позволил бензину пропитать тряпку. Вновь воткнул пробку на место и замер в ожидании, намереваясь зажечь фитиль в последнее мгновение. Большой катер, подобно разъяренному быку, вновь надвигался на нас. Я опустил палец на курок горелки, но тут сработала передача двигателя, и яхта, раскачиваясь, двинулась с места...

– Нет!
– закричал я. Проклятие, ведь он шел прямо ко мне в руки! Я бросился на боковую палубу и заорал в сторону рубки: - Терри, прекрати! Стоп двигатель! Руль прямо!

Обернувшись, я увидел "Гольфстример" почти над нами. По-видимому, наше движение осталось незамеченным. Времени, чтобы добраться до кормовой палубы, не оставалось, поэтому я утвердился между поручнями и рубкой и нажал на курок. Пламя мгновенно охватило материю, а заодно и мою руку, на которую, по всей видимости, пролился бензин. Мужчина, стоявший на передней палубе "Гольфстримера", исчез, вероятно его тело выбросило за борт. Его коллега на кокпите, казалось, стрелял мне прямо в лицо, но катер слишком сильно трясло; пуля ударила в корпус прямо у меня под ногами, другая пробила окно рубки у моего плеча, но ни одна не попала в меня. В следующее мгновение кокпит катера оказался рядом, я швырнул туда свою связку и поспешно сунул руку под мышку, чтобы погасить пламя.

Мельком я успел заметить, как смуглокожий мужчина поворачивается в сторону горящего предмета. Судя по всему, к коктейлю Молотова он относился крайне отрицательно, а потому, после мгновенного колебания, просто выронил свой автомат и нырнул в море вслед за своим погибшим товарищем.

Тут нас вновь настигло рукотворное цунами и покачнуло почти на девяносто градусов в сторону правого борта и немногим меньше влево. Я вцепился в поручень, провожая взглядом удаляющийся катер. На кокпите мерцал огонек: горящий фитиль. Пены за кормой слегка прибавилось - Казелиус сбавил ход, вероятно, переводя управление на автопилот, а затем бросился вниз по трапу. Его смутно различимая фигура быстро уменьшалась. Я схватил винтовку и попытался навести на него красную точку, на мгновение добился этого и выстрелил, но оба судна слишком сильно раскачивались, и пуля прошла мимо.

Я все еще вглядывался в ожидании взрыва, но ничего не произошло - неуверенный свет на кокпите постепенно затухал. Затем его сменил отчетливый огонек:

Казелиус поднял мой снаряд. Мгновение спустя бомба исчезла за бортом, прочертив в воздухе тонкую огненную дугу, которая, казалось, светилась еще пару секунд после того, как пламя погасло в воде. Ничего не поделаешь, гениального подрывника из меня не получилось.

Катер уже удалился настолько далеко, что в темноте я с трудом разглядел Казелиуса, поднимающегося по трапу назад, на мостик. Тем не менее, мне показалось, что я заметил, как он дружески помахал мне рукой: приветственный жест спортсмена, в должной мере оценившего старания своего коллеги.

Я поморщился, пробрался к двери рубки и остановился, обращаясь к женщине за штурвалом.

– Прости, что накричал на тебя, Терри...
– и оборвался на полуслове.

– А вот и не угадал, - сказала маленькая Лори Фанчер.

Глава 29

"Гольфстример" растворился в темноте. Судя по радару, он описывал большой круг с наветренной стороны. Цель этого маневра оставалась мне непонятной, но тут уж я ничего поделать не мог. Большая скорость передвижения отдавала инициативу в руки Казелиуса. После неудачи, постигшей мое секретное оружие, оставалось только приспосабливать защиту к его очередным ходам. Тем временем, я получил небольшую передышку и мог воспользоваться ею, дабы выяснить, что же происходит на борту моего собственного судна.

Стоявшая за штурвалом девушка явно не должна была здесь находиться, и уж подавно ей не следовало одевать на себя одну из моих немногочисленных белых рубашек. Одеяние покрывало ее наподобие палатки, что было весьма кстати, поскольку ничего другого на ней не наблюдалось.

– Надеюсь, ты не возражаешь, - проговорила она, закатывая мешающий ей длинный рукав.

– Насчет рубашки? Носи на здоровье.

– Что мне делать, когда эта громадина вернется?

– Мы продолжаем разыгрывать беспомощность - точнее, беспомощность в смысле перемещения по воде - пока не появится повода продемонстрировать, на что способны на самом деле. Будь наготове и действуй по моему сигналу.

– Прости, что чуть было все тебе не испортила, - проговорила она.
– Я пыталась помочь. И не знала... Что ты в них бросил?

Я ей рассказал.

– Но, по-видимому, проклятая бутылка ударилась о мягкий тик и не разбилась. А может, динамит самортизировал удар.

– Хорошенький амортизатор, - сухо заметила она.
– Я-то думала, что динамит чрезвычайно чувствительная штука. Во всяком случае, его не советуют бросать или бить молотком без особой на то необходимости.

Я нахмурился.

– Интересно, куда подевался наш друг. Команды у него поубавилось, но сомневаюсь, чтобы это остудило его пыл или заставило вернуться на берег за подкреплением. Судя по всему, головорезов из РАЗРУШ под рукой у него нет и он вынужден использовать людей Дороти.
– Я вышел на боковую палубу и огляделся по сторонам, но не увидел ничего, кроме редких барашков.
– Ладно, так как же ты попала на яхту?
– спросил я, возвращаясь в рубку.

– Не я одна, капитан. На носу пребывает еще один неожиданный для тебя пассажир, но он мертв. Правда, ничего другого этот сексуальный маньяк и не заслужил.

Мне припомнились звуки, слышанные на борту, прежде чем Казелиус окончательно забил нашу дверь: видимо, было решено похоронить все имеющиеся тела в одном тридцативосьмифутовом гробу.

– Рассказывай, - сказал я.

– Итак, на катере они связали меня по рукам и ногам и вручили Кудрявому Биллу Барнстоу. Моя абсолютная беспомощность привела его в полнейший восторг, тем более, что совсем недавно он получил от меня хорошенькую оплеуху. Поначалу этот недоумок изрядно позабавился, намеренно разрывая мою одежду так, чтобы раздеть меня, не развязывая веревок. Закончив с этим, он потребовал, чтобы я... в общем, можешь догадаться, чего он от меня потребовал. Для большей убедительности попутно пару раз ударил меня по лицу, и тут за спиной у него беззвучно возникла эта женщина - он так и не узнал о ее присутствии - направила пистолет ему в затылок и нажала на спуск. Ба-бах! Не стану утверждать, что меня это слишком огорчило. Они подобрали тела, живое и мертвое, перетащили на эту яхту, бросили в носовую каюту и закрыли дверь. Я пыталась привлечь чье-либо внимание, но никто меня так и не услышал. А потом яхта чуть было не перевернулась, и меня со всей мочи швырнуло о стенку... Тебе не стоит отправиться на палубу и заняться чем-нибудь полезным?