Разрушители

– Кроме старика, - сказала она.
– О нем ничего не известно, меня тогда здесь не было. Но эту дурочку, выбежавшую из каюты в ночной сорочке с пистолетиком в ручке, и молокососа, которому не терпелось добраться до очередной гавани, где мы сможем опять... сможем опять... Наверное, у него была никчемная подружка, потому как он только и думал о сексе... Познакомиться на причале и попасть на борт не составило ни малейшего труда. Разумеется, я изучила досье парня и знала, что пловец он неважный. Запаниковал сразу, как только за бортом оказался и увидел удаляющуюся яхту. Я же плаваю очень хорошо. Подготовила яхту соответствующим образом и вплавь добралась до поджидающего меня ялика, но эта огромная неуклюжая посудина сбилась с курса. Не желает погибать! Я пытаюсь ее взорвать, пытаюсь отправить на дно, но яхта не желает погибать!

– Зигги глубоко, судорожно вздохнула и продолжала: - Ты и вправду надеялся, что удастся уколоть меня этой стрелкой и доставить на допрос? Меня? Дружище, но ведь я тоже профессионал!

Последние слова она произнесла с гордостью, однако в глазах застыло серое осознание поражения. Да, Зигги удалось избавиться от двух человек, но судно, которое следовало уничтожить, оставалось целым и невредимым, а она вот-вот потеряет сознание и превратится в беспомощную пленницу. Начавший действовать препарат заставил ее покачнуться, но не успел помешать направить острие большого кухонного ножа себе в грудь и обеими руками нажать на рукоять.

Глава 5

– Жаль, - сказал Мак.

Как оказалось, добраться из Монтаука, штат Нью-Йорк, в Вашингтон, достаточно просто. Нужно всего лишь взять напрокат машину и ехать на запад, примерно до середины Лонг-Айленда. Там располагается городок Айлип, из которого, как ни странно, в столицу ежедневно отправляется несколько рейсов. Перелет занимает около двух часов.

Вид, открывавшийся из окна за спиной Мака, не слишком изменился со времени моего прошлого визита. Не больше изменился и сам Мак. Я только что закончил более подробное изложение истории, уже рассказанной ему вкратце по телефону среди ночи. Мак не высказал особого огорчения тем, что мне не удалось благополучно довести задание до конца.

– Жаль, - повторил он, - но помешать этому ты не мог.

– Чепуха, - заявил я.
– Спасибо, конечно, только не говорите, что я ничего не мог сделать. Харакири принято не только у японцев. По древнему обычаю викингов побежденный бросался на свой меч. Мне следовало быть готовым к этому, следовало догадаться: такая девушка не смирится с поражением, унижением, допросом, тюрьмой...

– У тебя не было неприятностей впоследствии?
– спросил Мак.

Ладно. Он был прав. Глупо спорить о том, чего не изменить.

– Это зависит от того, что вы подразумеваете под неприятностями, - ответил я.

Собственно говоря, все прошло довольно гладко. К счастью, на постель кровь не попала, а отмыть деревянные поверхности оказалось довольно легко. Чуть больше пришлось повозиться с ковром, но подстилка на резиновой прокладке довольно легко очищается от свежих пятен.

Я отправился на берег и первым делом, разумеется, вызвал погребальную команду, одновременно вкратце доложив о случившемся Маку. И уже почти управился с чисткой, когда они забрали завернутое в брезент тело и вещи девушки. Вряд ли привлекли при этом чье-либо внимание: в гавани то и дело с судов и на суда переносятся всевозможные свертки. В том числе и посреди ночи.

После чего я тщательно осмотрел яхту, дабы убедиться, что ничего из моих вещей не пропало. Вместе с вещами Зигги я не забыл отдать и туфли, оставленные ею посреди рубки, и в результате от моей спутницы не осталось ничего, кроме воспоминаний, которые стираются далеко не так просто, как кровавые пятна. Я посвятил еще какое-то время наведению порядка, а когда закончил, за окнами начало светать. После чего я отправился на берег воспользоваться местной душевой, поскольку соответствующие удобства на борту яхты, как и все остальное, были слегка маловаты для человека моего роста. Облачился в городскую одежду, быстро перекусил по дороге в аэропорт и очень скоро оказался перед знакомым письменным столом на фоне знакомого яркого окна, где, как обычно, изложил Маку все подробности случившегося.

– Все прошло достаточно гладко, - сказал я.
– Гении из медицинской экспертизы несомненно обнаружили бы, что на борту пролилась чья-то кровь, но я довольно тщательно затер все следы. По данному мне номеру ответила женщина, которая весьма официально представилась как миссис Белл и именовала меня мистер Хелм. Что весьма порадовало, поскольку среди ночи, с трупом на руках, не возникает особого желания поболтать с певуньей, которая скажет тебе: "Привет, Мэтт, старина, я Бобби, чем могу помочь, дорогой?"

– Не Бобби, а Терри.

– Что?

– Упомянутую даму зовут миссис Тереза Белл. Полагаю, что друзья называют ее Терри. Лично я не рисковал к ней так обращаться.

– Вас понял. Особа, не располагающая к близкому знакомству.

– Она что-нибудь сказала?
– поинтересовался Мак.

– Вообще-то, да. Сказала, что предпочла бы получить живой экземпляр. Я ответил, что предпочел бы получить от нее менее кровожадную спутницу. Трудно назвать наше знакомство любовью с первого взгляда - вернее, с первого слова, поскольку мы друг друга не видели. Как называется ее служба?

– Не сказали, подлые, - Мак тонко улыбнулся: - Хотя, чья бы мычала...

Он имел в виду, что никому не известно и название нашей организации. Скорее всего, ввиду отсутствия такового.

– Девушка намекала на существование некой организации, занимающейся вопросами безопасности побережья - определение весьма расплывчатое, к тому же трудно сказать, правда ли это. Поскольку она играла чужую роль, неизвестно, было ли ей действительно что-либо известно о службе, к которой она якобы принадлежала. Не исключено, что все было выдумано ради большего правдоподобия.
– Я покачал головой: - Незаурядная была девчонка. Жаль. Я бы с удовольствием поплавал с нею.

В ответ Мак показал мне на стопку папок, возвышающуюся над его столом.

– Попытайся отыскать ее здесь, - предложил он. Стопка была перетянута чрезвычайно крепкой полудюймовой пластиковой лентой, наложенной и запечатанной с помощью машины. Наверху имелся заглавный лист, ставящий в известность, что любой, проникший в содержащуюся здесь строжайшую тайну, будет немедленно четвертован и поджарен в кипящем масле - во всяком случае смысл угрозы был примерно таков. Хотя видели бы вы по-настоящему секретные документы. В данном случае дело ограничивалось всего лишь рутинным предупреждением.

Я перерезал ленту маленьким острым лезвием своего шведского армейского ножа. Внутри находилось одиннадцать папок. На обложке каждой красовался заголовок РАЗРУШ, сопровождающиеся рядом цифр, предназначавшимся по-видимому для какого-то компьютера. Отыскать мою знакомую не составило особого труда. Она была РАЗРУШ-004, четвертая папка сверху. К внутренней стороне обложки подкололи пару некачественных фотографий, а также маленькую цветную копию отличного снимка, сделанного несколько лет назад. Фотограф запечатлел девушку ослепительно красивой, что, впрочем, не составляло особого труда.