Разрушительница Империй

Лену передернуло от отвращения. Она даже и подумать об этом не могла, привыкнув, что Властилион ненавидит её. Но если…

Если она не ошиблась, то этим можно воспользоваться.

От одной лишь мысли стало плохо, но находиться здесь вечно нельзя. И надо идти на любые жертвы.

Лена знает, где его комната. Может рискнуть пробраться, соблазнить и забрать кольцо. Ослабить бдительность.

Возможно, он причинит ей боль. Но это будет ничто по сравнению с тем, что она заставит его пережить потом…

Глава 25

Пугающая мысль о соблазнении Властилиона бьётся в голове весь день.

Могла ли Лена представить, что когда-нибудь целенаправленно будет соблазнять мужчину? С Виктором все было легко — её тянуло к нему, как и наоборот. Он был нежным и легко угадывал, что сделать для её удовольствия. Лена была пластилином в его руках и лишь изредка брала инициативу. Опыта у нее один процент, когда у Властилиона… Вспоминая красивых девушек вокруг него, Лена понимает, что удивить его не выйдет.

Но если она правильно угадала его эмоции… Эту хватку на горле и сдавленное дыхание в губы.

Попробовать надо — сидеть сложа руки невыносимо.

Снова трогает кольцо, мечтая избавиться от него навсегда. Если Властилион уснет рядом, сможет ли она снять кольцо с него? Или магия не позволит?

Она должна проверить.

Дни до коронации пройдут мигом. И вряд ли её собираются приглашать, а значит она должна придумать, как оказаться там!

Когда принесли последнюю порцию еды, Лена поняла, что наступает ночь. По её просьбе Лотти поменяла воду для умывания заранее и даже принесла тряпки. Лена умылась и привела себя в порядок насколько могла. Все равно в зеркале больше не отражалась изумительная красотка, скорее её тень. Лишь волосы умудрялись оставаться густыми и блестящими, в отличии бледного худого лица с пропавшим румянцем и сухих, едва розовых губах.

Говорить она не может, а значит придется действиями показывать, зачем она пришла…

Ком отвращения застрял в горле.

Даже хочется, чтобы он её прогнал или побил, но не…

Лена подмигивает Лотти, и та оставляет дверь не закрытой. Лена легко проникает в коридор, но обнаруживает, что в этот раз стражники не удалились выпивать, а строго выполняют работу. Уже хотелось вернуться назад, решив, что не судьба, но тут появляется момент — один из стражников поворачивается спиной, чтобы протяжно зевнуть.

Лена быстро перебегает в другой коридор. Сердце стучит в ушах, но тело делает все само. Хватается за ручку знакомой двери, откуда не слышится ни смеха, ни звуков.

Может, это и не его комната? Но Лена рискует и тянет дверь на себя. Та поддается.

Она замирает, опешив от увиденного.

Комната была переполнена золотом, роскошью и тяжестью… Фирменный богатый бардак. Заставленная мебелью, шкафами, полы усыпаны коврами, что колят босые ноги. Низкая люстра чуть шатается будто из-за ветра, на ней зажжена лишь половина свечей. Кровать не застелена, простынь смята, подушки разбросаны. Убираются ли здесь? Окна были плотно закрыты шторами, как и во всем дворце.

Лену привел в чувство шум воды. Она глянула в сторону и увидела приоткрытую дверь.

Властилион здесь.

Лена медленно прошла вперед, стараясь ничего не задеть. Диван, который она видела прошлой ночью, был придвинут к рабочем столу и завален книгами. Это привлекло внимание и Лена остановилась.

Это были книги по магии. Некоторые из них Властилион приносил на уроки. А одну… Лена взяла, протерла обложку и приоткрыла. Внутри бумажка, подписанная её рукой. Она лично выдавала эту книгу Властилиону. Лена помнит список и его требования, как она бегала по всей библиотеке… Как давно это было.

Лена аккуратно переползает через диван, оказываясь у стола. Завален бумагой и чернилами, книгами и вырванными страницами. Какое варварство… Лене не привычен такой бардак — в Первой библиотеке нельзя было писать без разрешения, а у Властилиона тут все в письмах. Не удержавшись, Лена взяла первое попавшееся. Её чтение стало лучше, и она без труда прочитала:

«Ты вправе делать с Илиос что угодно. Только не убей её. И добейся нужного».

Лена с ненавистью втянула в себя воздух.

От принца Вейлора.

Делать что угодно!

«Ты знаешь, как она важна».

Эта фраза была смята на конце, будто Властилион хотел её оторвать.

Важна, еще бы! Поэтому её заперли здесь и издеваются! Но Лена знала, что у Принца есть на нее планы… Точнее, были. Чтобы она помогла в войне… Возможно, изменился лишь подход.

Он мог просто убить её, но она важна. Это успокаивало лишь немного, ведь «добейся нужного» напугало не на шутку. Чтобы Властилион не делал, оказывается, у него есть цель.

Лена не хотела ничего знать, её мутило от одних лишь мыслей, но это важно. Поэтому руки заскользили по другим письмам.

«Атака прошла успешно. Стрела грома сработала».

«Дворцы семей Дантевос, Рубен и Гвардии были уничтожены. Погибшие…»

«Ненависть к Западу ширится. Народ должен гневаться».

Лена нахмурилась, не веря. Атака, во время которой они с Виктором пытались сбежать, была спланирована Принцем. Его почерк, чуть вычурный, Лена запомнила. И атака была направлена на семьи, что хотели завершить войну миром. Какая жестокость — неужели Вейлор думает, что никто не догадается?!

Или скинет все на Аурелию? Её имя порой мелькало, но ничего больше.

Аурелия успела рассказать Принцу.

Значит, Аурелия не соврала мне. Это его слова. Аурелия обманула, сказав, что доложит после возращения с войны. Возможно, это тоже сыграло свою роль… Но что Лена могла — она бессильна против умной магессы, что крутит интриги не первый год. Лена лишь очередная мышка, которую она захлопнула в мышеловке.

Посреди желтоватых бумаг нашлась одна на удивление белая. Лена не поверила — даже на ощупь бумага напоминала стандартное А4, которое она закупала пачками для рефератов. И на ней, яркими чернилами, выведено…

Предложение о мире от Империи Кадмус.

Они просят отдать тайну магии. Принцессу Александрит. И обещают никакой войны на ближайшие 100 лет.

Лена вспомнила, как предлагала Вейлору поделиться даром магии, но тот был непреклонен. Требования Кадмуса серьезные, но… никакой войны 100 лет. Отдать магию казалось не такой уж и большой ценой, но тогда Империя Зефирос перестанет быть самой могущественной, верно?

А Александрит…

Рядом с письмом о мире лежала еще одно, больше напоминающее записку: