Разрыв. Этот длинный, длинный день

Но однажды утром все изменилось. С вечера неожиданно пришла РДО 89 от начальства, чтобы к утру к приему самолета была подготовлена полоса. РДО была, как никогда кстати, ибо еще накануне днем в районе поселка прошел не слабый буранчик, и порядком засыпал взлетную полосу. Пришлось коменданту вместо положенного отдыха мобилизовать все имеющиеся в наличии людские ресурсы на восстановление работоспособности полосы. Все трудились на расчистке до самого утра, включая и его самого. «Что бы это могло быть? Комиссия опять? Предупредили бы тогда заранее. А тут ни слова, ни полслова…» – про себя рассуждал Митрич, прикладывая козырьком руку к глазам (зрение уже начинало подводить, ведь как-никак, а давно разменял шестой десяток летов), с сомнением глядя на небо, где с утра стояла низкая облачность. В ровно означенное время из низких облаков, как чертик из табакерки, не сделав положенный круг над аэродромом, вынырнул Ан-12-й и бодренько пошел на посадку. Полковник, даже крякнул от такой гусарской бравады и поспешил, припадая на одну ногу к самолету, который уже разворачивался и выруливал на стоянку. Пока комендант на своих полутора ногах доковылял до стоянки, из самолета уже начали спускаться прибывшие на его борту люди. Один из них с погонами майора инженерных войск тут же шагнул к полковнику и, приставив по-уставному правую руку к шапке, доложился:

89

Радиограмма.

– Здравия желаю, товарищ полковник, разрешите представиться!?

Митрич не желая ломать Устав, тоже вскинул руку к виску и ответил вполне лаконично:

– Разрешаю.

– Командир отдельного инженерно-саперного батальона майор Зуев. Представляюсь вам по случаю прибытия в ваше распоряжение для проведения инженерных и восстановительных работ на вверенном вам объекте, – залихватски отбарабанил он, и, опустив руку, протянул ее полковнику для пожатия. За время своей службы полковник стал неплохим физиономистом, поэтому лицо майора – открытое и бесхитростное ему сразу понравилось. Он стянул перчатку с правой руки и с удовольствием пожал тому руку, попутно отметив ее мозолистость и крепость, что еще больше расположило его к будущему сослуживцу и подчиненному.

– Рад приветствовать вас в наших палестинах! Мы здесь люди простые и неизбалованные излишествами цивилизации – едим сырую рыбу и обнимаемся с белыми медведями, поэтому без посторонних можете звать меня просто Михаил Дмитриевич, – радушно поздоровался он, впрочем, так и не назвав свою фамилию в ответ. – А вас как звать-величать?

– Сергей. Ой, простите, товарищ полковник. Сергей Сергеевич, – немного смутившись, поправился он и тут же опять широко и по-доброму улыбнулся.

– Вы голубчик, напрасно щеголяете без перчаток, – проявил отеческую заботу полковник о сослуживце. – У нас тут, хоть море и у порога, но воздух сухой, а от того еще морознее кажется чем есть – не заметите как пальцы почернеют.

– Да?! Спасибо, что предупредили, – спохватился тот и стал шарить руками по карманам в поисках перчаток. Тем временем к ним подошли остальные пассажиры и взаимное представление продолжилось. Среди прибывших были в основном военные геодезисты и строители. Из разговора с ними полковник уяснил для себя, что их прибытие связано с реконструкцией взлетной полосы в плане расширения ее возможностей по приему тяжелых самолетов, таких как Ил-76 и даже сверхтяжелых подобно Ан-124. При этом сказать, что-либо толковое о характере будущих грузов, перевозимых этими самолетами, они не могли. Да, скорее всего, они и сами не знали, решил для себя комендант.

Конец ознакомительного фрагмента.