Разум и природа
Шрифт:
Наконец, все это сравнение сравнений делалось для того, чтобы подготовить автора и читателя к размышлению о проблемах Природного Разума. Здесь мы тоже встретимся с творческим сравнением. Платоновский тезис этой книги состоит в том, что эпистемология – это неделимая, интегрированная метанаука, предмет которой – мир эволюции, мышления, адаптации, эмбриологии и генетики – наука о разуме в самом широком смысле этого слова [Читатель, может быть, заметит, что в этом списке нет сознания. Я предпочитаю использовать это слово не в качестве общего термина, а только для того странного переживания, когда мы (и, может быть, другие млекопитающие) иногда осознаем результаты нашего восприятия
Сравнение этих явлений (сравнение мышления с эволюцией, и эпигенеза с ними обоими) – это способ исследования в науке, называемой «эпистемологией».
На языке этой главы можно также сказать, что эпистемология – это выигрыш, достигаемый при объединении прозрений, исходящих из всех этих отдельных генетических наук.
Но эпистемология всегда и неизбежно носит личностный характер. Конец зонда всегда находится в сердце исследователя: Каков мой ответ на вопрос о природе знания? Я должен предположить, что мое познание – это малая часть более широкого целостного познания, cвязывающего всю биосферу и мироздание.
IV. КРИТЕРИИ РАЗУМНОСТИ ПРОЦЕССА
Cogito, ergo sum
[Я мыслю, следовательно, я существую (лат.).].
Эта глава представляет собой попытку перечислить критерии, при выполнении которых любой совокупностью явлений, любой системой, я не колеблясь скажу, что эта система представляет собой разум, и предположу, что для понимания этой системы мне понадобятся объяснения, отличные от тех, которые были бы достаточны, чтобы объяснить характеристики его меньших частей.
Этот список – краеугольный камень всей книги. Несомненно, можно предложить и другие критерии, которые, может быть, заменят или изменят предлагаемый список. Может быть, на основе Законов формы Дж. Спенсера-Брауна или теории катастроф Рене Тома произойдет коренной пересмотр оснований математики и эпистемологии. Значение этой книги определяется не конкретным содержанием моего списка, а справедливостью идеи, что подобное структурирование в принципе возможно в эпистемологии, эволюции и эпигенезе. Я полагаю, что психофизическую проблему можно решить способом, подобным приведенному далее.
Чтобы дать читателю предварительное представление о том, что предлагается для решения этой проблемы, приведем список критериев разума, которые, как мне кажется, в совокупности позволяют ее решить.
1. Разум – это совокупность взаимодействующих частей или компонент.
2. Взаимодействие между частями разума вызывается различием, а различие – это нематериальное явление вне пространства и времени; различие связано с отрицательной и положительной энтропией, а не с энергией.
3. Разумный процесс требует дополнительной энергии.
4. Разумный процесс требует циклических (или еще более сложных) цепочек определения.
5. В разумном процессе результаты различия должны рассматриваться как преобразования (т.е. кодированные версии) предшествующих событий. Правила таких преобразований должны быть сравнительно устойчивы (т.е. более устойчивы, чем содержание), но и сами подвержены преобразованиям.
6. Описание и классификация этих процессов преобразования обнаруживает иерархию логических типов, заложенных в рассматриваемых явлениях.
Я покажу, что явления, которые мы называем мышлением, эволюцией, экологией, жизнью, обучением и другими подобными словами, встречаются только в тех системах, которые удовлетворяют этим критериям.
Я уже представил два больших собрания материалов, иллюстрирующих природу разумного процесса. В Главе 2 читатель познакомился с почти дидактическим изложением рекомендуемых методов мышления; а в Главе 3 содержались указания, каким образом мысли соединяются друг с другом. Это начало исследования того, как надо думать о мышлении.
Теперь мы начнем отделять явления мышления с помощью этих критериев от гораздо более простых явлений, именуемых материальными событиями.
Во многих случаях некоторые из частей такой совокупности могут сами удовлетворять всем этим критериям, и в этом случае подобную часть тоже следует рассматривать как разум или подразум. Однако, всегда существует низший уровень деления, при котором получившиеся части, если их рассматривать порознь, не обладают достаточной сложностью, чтобы удовлетворить критериям разума.
Короче говоря, я не верю в то, что единичная субатомная частица является «разумом» в моем смысле этого слова, ибо я убежден, что разумный процесс – это всегда последовательность взаимодействий между частями. Объяснение разумных явлений всегда должно заключаться в исследовании организации и взаимодействии многих частей.
Многим читателям может показаться, что не нужно настаивать на этом первом критерии. Но это важный вопрос, если только мы вспомним и отвергнем противоположные мнения; еще более важно объяснить, почему я их не выношу. Несколько уважаемых мыслителей, особенно Самюэль Батлер, которому я обязан многими приятными минутами и прозрениями, и позднее Тейар де Шарден, выдвинули теории эволюции, в которых предполагается, что мельчайшим атомным частицам свойственны некоторые разумные побуждения.
Я думаю, что в эти гипотезы сверхъестественное проникает с заднего входа. Для меня принять эту точку зрения значило бы сдаться. Она означает, что в мире есть комплексы действий, которые непостижимы, так как они существуют независимо от каких-либо других поддерживающих комплексов, в которые они могли бы входить. Без выделения частей не может быть выделения событий или механизмов функционирования. Если атомные частицы сами внутренне не дифференцированы в своей индивидуальной анатомии, то сложные процессы могут возникать только благодаря взаимодействиям между ними.
Если же атомные частицы имеют внутреннюю дифференциацию, то в соответствии с моим определением они не атомные частицы, и я рассчитываю найти еще более простые образования, лишенные разумной деятельности.
Наконец – но только в крайнем случае – если Шарден и Батлер правы в том, что хотя атомные частицы и не имеют внутренней дифференциации, они тем не менее наделены свойствами разумности, то никакое объяснение невозможно, и нам, ученым, остается закрыть свою лавочку.
Вся эта книга основана на допущении, что разумная деятельность имманентным образом содержится во взаимодействии отдельных «частей». «Целое» образуется в результате комбинации таких взаимодействий.