Разум. Творческий отклик на сейчас

— Ты можешь выглянуть в окно, он до сих пор там стоит.

Маленькая собачка!

Мать посмотрела и спросила:

— Это и есть тигр? Ты же прекрасно знаешь — это собачка! Пойди и помолись Богу, и попроси прощения! И ребёнок ушёл. Через несколько минут он вернулся. И мать спросила:

— Ты помолился? Попросил прощения у Бога? Он сказал:

— Да! Я сказал: «Боже, прости меня! Я был совершенно не прав, когда подумал, что маленькая собачка — это тигр». И Бог сказал: «Не волнуйся! Когда я сам в первый раз её увидел, я тоже подумал, что это тигр!»

Дети обладают безмерным разумом, но многие века ему не позволяли развиваться.

Мы должны создать нового рода образование, в котором детям ничего не навязывают, но помогают укрепить естественный, данный Богом разум. Их не следует набивать информацией, которая, фактически, бесполезна. Девяносто восемь процентов информации, которую мы продолжаем заталкивать в умы детей, — просто глупая, дурацкая. Но из-за этого груза, этого багажа ребёнок никогда не освободится от бремени.

Я был и профессором в университете, и студентом, от самой начальной школы и до университета. Моё собственное наблюдение состоит в том, что девяносто восемь процентов информации, которой мы заваливаем детей, — совершенно бесполезная информация; в ней нет никакой необходимости. И она не только бесполезна, но и вредна, положительно вредна.

Детям нужно помогать быть более изобретательными, а не поощрять в повторении заученного, — как делает наше образование прямо сейчас. Вся наша система образования построена на повторении. Если ребёнок повторяет лучше других, он считается более разумным, фактически, у него просто лучше память, не разум. И почти всегда выходит, что у человека с хорошей памятью нет большого разума, и наоборот.

У Альберта Эйнштейна была не очень хорошая память. Ньютон, Эдисон и многие другие великие изобретатели часто многое забывали.

Но вся наша система образования вращается вокруг памяти, не вокруг разума. Набейте в память как можно больше информации, сделайте человека машиной! Наши университеты — это фабрики, в которых люди низводятся до машин. Двадцать пять лет тратится впустую — третья часть жизни — на то, чтобы сделать вас машиной! И потом становится действительно трудно снова вас исправить, снова сделать человеческим существом

Это моя работа. Вы стали машинами, усохшими, полными памяти, информации, знания, съёжившимися в одну голову, подвешенными в голове. Вы потеряли всякий контакт с сердцем и существом. Стащить вас вниз, в сердце, а затем — в существо — действительно трудная задача. Но в лучшем мире этого не понадобится. Образование должно помогать людям становиться более разумными, не более и более повторяющими. Прямо сейчас царит повторение: вы набиваете голову любой ерундой, которую вам говорят, затем исторгаете её во время экзаменов — и чем лучше вас стошнит, тем лучшие вы получите оценки. Только одно важно: повторять как можно точнее. Ничего не добавлять, ничего не удалять, не быть изобретательным, не быть оригинальным.

Оригинальность убивается, поощряется способность к повторению. А разум может расти только в атмосфере, поощряющей оригинальность.

Невинность — это сама ваша природа. Вы не приобретаете её, вы уже — она. Позднее на вашу невинность накладываются многие слои обусловленности. Ваша невинность похожа на зеркало, а обусловленность — на слои пыли. Зеркала достигать не нужно, зеркало уже есть. Зеркало не потеряно, только скрыто под слоями пыли.

Вам не нужно следовать никакому пути, чтобы открыть свою природу, потому что вы не можете потерять свою природу, не можете уйти от неё в сторону. Даже если бы вы захотели, это невозможно. Именно в этом точное определение природы: природа означает то, что не может быть оставлено, то, от чего нельзя отречься. Но вы можете забыть о ней. Потерять её нельзя, но можно забыть.

И произошло именно это. Зеркало не потеряно, но забыто — забыто потому, что оно больше не действует как зеркало. Никакого изъяна не возникло на его поверхности, её лишь покрывает много слоёв пыли. И всё, что нужно, — это стереть, удалить эти слои пыли.

Процесс того, чтобы стать невинным, — на самом деле не процесс становления, это процесс открытия своего существа. Это открытие, не достижение. Вы не достигаете ничего нового, вы просто достигаете того, чем всегда были. Это забытый язык.

Часто бывает, что вы видите на дороге человека, узнаете его, его лицо кажется знакомым. Внезапно вы вспоминаете, что знаете также его имя. Вы говорите: «Оно вертится у меня на языке», но всё же оно к вам не приходит. Что происходит? Если оно вертится на языке, почему тогда вы не можете его назвать? Вы знаете, что знаете его, но всё же не можете вспомнить. И чем более вы пытаетесь, тем это становится труднее, потому что это усилие делает вас более напряжённым, а в напряжении вы дальше от своей природы, дальше от того, что уже есть. В расслаблении вы ближе; когда вы полностью расслабленны, имя всплывает на поверхность само собой.

И вот вы пытаетесь изо всех сил, но оно не приходит, и вы забываете о нём. Потом вы просто принимаете ванну или плаваете в бассейне, даже не пытаясь вспомнить имя этого человека, и внезапно оно всплывает. Что произошло? Вы не пытались вспомнить, вы были расслаблены. Когда вы расслаблены, вы расширяетесь, когда вы напряжены, вы сужаетесь — чем более вы напряжены, тем вы уже. Проход между вами и тем, что внутри вас, становится таким узким, что ничто не может по нему пройти, даже одно имя.

Все великие научные открытия были сделаны очень таинственным образом — очень ненаучным образом, если можно так выразиться.

Мадам Кюри три года работала над определённой математической проблемой, и чем больше она прикладывала усилий, тем дальше казалось решение. Она испробовала всё возможное, но ничего не помогало, ничего не получалось. Но у неё было глубокое внутреннее чувство: «Решение существует. Я не борюсь за что-то абсурдное». Это внутреннее чувство продолжалось всё время словно подводное течение; поэтому она не могла и отбросить все попытки. Она начинала уставать — три года потрачены впустую на одну проблему. Но глубоко внутри неё что-то говорило: «Решение возможно.Это усилие не бесполезно. Продолжай». И она упрямо продолжала, упорствовала. Она бросила все остальные проекты, принудила себя тотально войти в эту одну проблему. Но чем более она пыталась, тем более это становилось невозможным.

Однажды ночью это случилось — почти как с Гаутамой Буддой... конечно, проблемы были разные, но процесс — один и тот же. Будда шесть лет боролся, чтобы достичь просветления, и ничего не достиг. Тогда однажды ночью он отбросил все усилия, уснул, и к утру, когда садилась последняя звезда, он стал просветлённым. Той ночью мадам Кюри отбросила эту идею, весь проект — она закрыла эту главу. «Довольно! Выбросить три года на одну проблему — этого достаточно». Были и другие проблемы, которые ожидали решения. Эта проблема завершилась у неё в уме, хотя внутреннее понимание по-прежнему осталось, словно постоянный шепот. Но она следовала ему достаточно долго, время вышло. У неё было лишь ограниченное количество времени; три года — слишком долгий срок для одной проблемы. Намеренно она отбросила эту идею. Во всём, что касалось её, она закрыла весь проект. Она уснула, чтобы никогда больше не беспокоиться об этой проблеме. И проснувшись утром, она была удивлена. На листке бумаги на столе лежало решение, написанное её почерком. Она не могла поверить своим глазам. Кто это сделал? Слуга не мог этого сделать — он ничего не знал о математике, и если мадам Кюри не смогла этого сделать за три года, как мог это сделать слуга? В доме больше никого не было. И слуга ночью не входил — двери были закрыты изнутри. Она присмотрелась, и почерк был похож на её собственный.