Разумная жизнь
Шрифт:
— Так она никогда не хотела. Ты разве не помнишь ее забавных родителей? Не помнишь их в Динаре? Но, Боже мой, она придет в восторг, когда туда приедет. Моя кузина Рейчел чертовски здорово провела время в Дели.
— О Бог мой, Мэбс. Я чувствую, я должна была дать ей крышу. Я чувствую себя нехорошо. Я вела себя не так.
— Но за нее же отвечает школа, ты уезжаешь. Сама же сказала.
— Ты прямо, как Генри.
— Она еще маленькая. И ты не вправе вмешиваться.
— Вот-вот, прямо как Генри. Ты меня еще слушаешь?
— Да, слушаю. Но, Таши, я совсем мокрая. Мне надо успеть переодеться.
— А на что?
— Ноэль Ковард.
— Тебе понравится. Мы с Генри видели на прошлой неделе.
— Что ты можешь предложить насчет Флоры кроме того, что ты себя отвратительно чувствуешь из-за нее?
— Да не знаю, что я могу. Не надо было так вести себя с ней в Коппермолте, а уж если вели, то должны были сохранить такие же отношения. Получается, как будто купили щенка на Рождество, а потом выкинули. Вот отчего мне противно. Вот что меня пугает, Мэбс.
— Все это заварила мать Феликса, она заставила мою мать пригласить ее… — сказала Мэбс.
— Твоя мать боялась, что она спутается с Космо, ты разве не помнишь?
— А я думала с Хьюбертом.
— Или с обоими. О Мэбс, ты думаешь, она действительно…
— Нет, она не могла, ей было только пятнадцать. Во всяком случае, не с обоими. А у мамы просто был очередной климактерический припадок.
— Ну так что нам делать! — воскликнула Таши.
— Зная себя, Таши дорогая, мы сделаем то, что легче всего. Я не говорю, что мы ничего не должны делать. Прости, любовь моя, к сожалению, мне надо идти. — Мэбс положила трубку, вернулась в ванную и обнаружила, что вода совсем остыла.
— Ты выглядишь очень самодовольным, — Хьюберт подсел к Космо в баре местного клуба.
— Я? Что будешь пить? Как обычно? Может, мы сядем вон там?
— Не говори мне, дай отгадаю, — Хьюберт наблюдал, как Космо пил свое пиво. — Ага, замужняя дама, — заявил он. — Ты не влюблен в нее, а она не влюблена в тебя. Ты развлекаешься в постели, когда ее мужа нет дома. Это очень легкомысленно и очень забавно, и никому не во вред.
Космо засмеялся.
— Не говори глупостей. Как жизнь? И наново работать в коммерческом банке?
— Поскольку мы люди благоразумные, мы это не обсуждаем. Ты спрашиваешь о моем коммерческом банке. Господи, Космо, и как только Нигел и Генри могут упиваться своей работой? Невероятно. Я ненавижу его. Долго я там не продержусь, вокруг столько интересного, и все это просто взывает к себе.
— Ну, например, что?
— Пока еще не знаю, но намерен выяснить. А ты? Все еще видишь себя удачливым адвокатом?
— Возможно, — Космо отпил пива.
— Я говорил тебе, что после всего этого безденежья немного привалило из Пенгапаха?
— Нет! Сколько — немного?
— Я должен выяснить. Ты знаешь, какие нерасторопные эти поверенные, но, очевидно, кузен Тип почувствовал что-то вроде раскаяния, и оставил вполне достаточно, чтобы крыша не протекала.
— А ты ездил смотреть?
— Нет.
— А почему нет?
— Так долго все это было мифом, что теперь, став владельцем, я заколебался. Честно говоря, мне не хочется разочароваться.
— Если бы это было мое, я бы помчался…
— Да, прихватив с собой
замужнюю даму, — в голосе Хьюберта сквозила презрительная усмешка.— Ну…
— Она бы не подошла, только подумай, какой риск — взять с собой Джойс. Она будет прыгать, веселиться, но она разрушит атмосферу.
— А как ты догадался, что это Джойс? — спросил Космо в некотором замешательстве.
— Я видел вас вместе, — сказал Хьюберт, что было неправдой. Любя своего друга, он не собирался признаваться, что он почувствовал запах Джойс: она вышла замуж за богатого человека, у нее были духи, которые специально для нее делали в Париже. Этим запахом пропиталась вся квартира Космо, точно так же, как и его собственные комнаты в последний год в Оксфорде. Он чувствовал его и в комнатах других мужчин, своих знакомых: Джойс была девушкой, которая ходила по рукам. — Джойс умеет превращать жизнь в радость, — сказал Хьюберт.
— О да, она умеет, — кивнул Космо, — гораздо больше, чем моя сестра Мэбс и ее подружка Таши.
— А что эти две? Они всегда строили из себя добропорядочных дам и очень скоро представят ко двору своих дочерей.
— О, ну давай, — засмеялся Космо, — у них же мальчики.
— А следующие будут девочки. Только подожди. А что их беспокоит?
— Они видели, вернее, Таши видела Флору. Версия, которую я слышал от Мэбс, такая, что ее мать заразилась бешенством, а отец заставил Флору купить чуть ли не все содержимое „Фортнума“ для утешения, и это барахло Флора должна сопровождать в Индию, куда она отплывет на „Пи & Оу“.
— Когда? — Хьюберт, отхлебнув пиво, поставил стакан.
— Думаю, скоро. Мэбс и Таши чувствуют, что должны были бы удержать ее, уговорить остаться и так далее. Они пребывают в мрачном настроении из-за вторжения Флоры в их размеренную жизнь. Другими словами, гложет чувство вины.
— Которую и мы с тобой должны бы чувствовать, — проговорил Хьюберт.
— Что?
— Ты забыл то время, когда мы оба хотели Флору? И даже решили поделиться.
— Было дело. Глупейшая идея. Девочку поделить нельзя, так ведь? Сам я не могу такое представить, — добавил Космо. — Конечно, я ее первый увидел.
Хьюберт поднял бровь.
— А я выловил ее в море.
— Мы посылали ей открытки. Ну, помнишь, из…
— Открытки!
— Кого она любила, так это Феликса. Бог мой, Бланко, помнишь Феликса в Динаре, и как все девчонки толпами…
— И сладкая Джойс в их числе с выпирающими зубами. — Хьюберт улыбнулся, вспоминая головокружительные месяцы в Оксфорде. Что касается Джойс, он получил ее первый. — Феликс умел ни во что не впутываться, и все обожали его.
— Ну теперь-то он впутался, — усмехнулся Космо. — Шутки кончились.
— А кто-нибудь видел его после свадьбы?
— Хороший был вечер, отцу очень понравился, воспоминания и тому подобное, ты его знаешь. А почему тебя там не было?
— Приглашали, но у меня не вышло. Интересно, а Флора знает? А Джойс была на этой свадьбе?
— Да. А где я… да… гм… где мы…
— А, ну ясно. Не осторожничай. Но вернемся к Флоре. Я думаю, один из нас должен проводить ее. — Хьюберт почувствовал, что это могло вызвать у Космо раздражение, состояние сенсуального удовлетворения нервировало его.