Разведчики и шпионы

Более того, Скоблин смог противостоять организации боевых дружин, создаваемых Шатиловым и генералом Фоком; свел на нет зарождавшуюся у Туркула и Шатилова мысль о подготовке агентов-террористов; разоблачил провокатора, засланного в СССР французами; сообщил об организации, готовившей убийство наркоминдела Литвинова во время визита в Швейцарию, и т. д.

В конце концов, многочисленные провалы навели контрразведку РОВС на мысль провести внутреннее расследование. Подозрения пали на Скоблина. Однако доказать ничего не удалось и генерала на время оставили в покое.

Исчезновение Миллера

Тем временем председатель РОВС генерал Миллер все больше склонялся к мысли о необходимости сотрудничества с нацистами, поднимавшими голову в Европе. Это весьма обеспокоило руководство, теперь уже не ОГПУ, а НКВД. В Москве было принято решение убрать Миллера, а на его место поставить Скоблина.

Учитывая заинтересованность Миллера в контактах с немцами, НКВД предложило Скоблину выманить руководителя РОВС якобы на встречу с ними. И вот 22 сентября 1937 года Николай Владимирович предложил Миллеру встретиться с германскими представителями. Тот согласился, но, уходя на встречу, из предосторожности оставил записку: «У меня сегодня в 12.30 свидание с ген. Скоблиным на углу улиц Жасмен и Раффе. Он должен отвезти меня на свидание с германским офицером, военным атташе в балканских странах Штроманом и с Вернером, чиновниками здешнего германского посольства. Оба хорошо говорят по-русски. Свидание устраивается по инициативе Скоблина. Возможно, что это ловушка, а потому на всякий случай оставляю эту записку. 22 сентября 1937 года. Ген. – лейт. Миллер».

Его предчувствия оправдались. Со встречи Миллер не вернулся. Его усыпили сотрудники нелегального аппарата внешней разведки, в большом деревянном ящике доставили в Гавр и погрузили на советское судно «Мария Ульянова», тут же вышедшее в море. Так 29 сентября Миллер оказался в Ленинграде. Его поместили под чужим именем в тюрьму, провели серию допросов и в мае 1939 года расстреляли.

Вернувшемуся же в РОВС Скоблину показали записку Миллера и спросили, где генерал. Поняв, что провалился, Скоблин «на минутку» вышел из комнаты, где с ним беседовали, и исчез… Навсегда.

Говорят, ему удалось бежать в республиканскую Испанию, где он и погиб во время боев с фашистами.

Лебединая песня Плевицкой

Французские власти были весьма обозлены тем, что на территории страны, как дома, действуют иностранные разведчики и террористы. За несколько лет до этого советской разведкой был похищен генерал Кутепов. Затем хорватским террористом были убиты министр иностранных дел Барту и югославский король Александр. Русским эмигрантом Горгуловым было совершено покушение на французского премьер-министра. Теперь вот еще и похищение Миллера… И они решили отыграться на Надежде Плевицкой. Ее арестовали и обвинили в содействии мужу.

После громкого процесса она в декабре 1937 года была приговорена к двадцати годам тюрьмы, где и скончалась три года спустя, еще до немецкой оккупации. Парижский резидент советской разведки прокомментировал это событие так: «Перед смертью ее исповедовал православный священник. Есть основания полагать, что исповедь «Фермерши» была записана французской контрразведкой с помощью скрытых микрофонов».

Не личное дело «Этьена» (Лев Маневич)

Широкому кругу людей это имя стало известно после нескольких газетных публикаций, в том числе в «Правде» и «Красной звезде», и выхода в свет романа Евгения Воробьева «Земля, до востребования». Случилось же это только через двадцать лет после смерти Льва Ефимовича Маневича – 20 февраля 1965 года, когда ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Но лучше, как говорится, поздно, чем никогда… Давайте же и мы подробнее познакомимся с необычной судьбой «Этьена» – таким псевдонимом он подписывал свои донесения.

Из России в Европу и обратно

Лев Маневич родился 20 августа 1898 года в городе Чаусы Гомельской губернии, в многодетной семье, как тогда говорилось, мелкого служащего.

В семье царили левые взгляды на окружающую действительность, приведшие к тому, что старший брат Яков стал членом Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП). Он занимался политической деятельностью столь активно, что после неудавшейся революции 1905 года был вынужден эмигрировать в Швейцарию. Через несколько лет туда же был переправлен и Лева – дома было голодновато. И жить в Цюрихе, разумеется, было гораздо лучше, нежели в Чаусах.

В Европе юноша закончил техническое отделение Женевского колледжа, заодно в совершенстве познав французский язык, немного хуже – немецкий и английский. Кроме того, что называется, понюхал воздух заграницы, понял, что такое – быть европейцем. И это весьма пригодилось в будущем.

Ему бы и дальше оставаться в Европе. Но тут грянула Первая мировая война и на иностранцев, особенно русских, в Германии и даже в нейтральной Швейцарии стали посматривать косо. Пришлось Льву возвращаться домой, где его тут же и мобилизовали.

Но воевать на фронте ему по существу не пришлось. Он надел солдатские погоны аккурат в феврале 1917 года, когда грянула февральская революция. А там не за горами оказалась и октябрьская.

В апреле 1918 года он вступил в Красную Армию. Был комиссаром бронепоезда, командиром Коммунистического отряда, заместителем начальника оперативного отделения штаба 1-го Кавказского корпуса; в 1919–1920 годах участвовал в боях против войск Колчака и повстанческих формирований в Самарской и Уфимской губерниях.

При этом всюду старался решить задачу малой кровью, жалел жизни не только своих подчиненных, но и противника. «Ведь все они – русские люди», – говаривал он в то время, как бывший гвардейский поручик Тухачевский травил газами мятежников на Тамбовщине.

Разведчик, летчик, коммерсант…

В годы Гражданской войны определился и окончательный выбор профессии Льва Маневича – он решил стать кадровым военным. И после окончания боевых действий он поступил в Высшую школу штабной работы комсостава, а к августу 1924 года у него за плечами была уже и Военная академия РККА.

Однако командовать полками ему не довелось. После окончания академии Маневич получил направление в Разведывательное управление штаба Красной Армии (РУ), где судьба свела его и тесно связала с Яном Карловичем (Павлом Ивановичем) Берзиным, руководителем советской военной разведки.

Уже в 1925 году Маневич был направлен в первую заграничную командировку – в Германию, в легальную резидентуру. И после этого он еще не раз выезжал в зарубежные командировки и не всегда под своей фамилией, а стало быть, нелегально… Заодно в 1928 году Лев Ефимович получил еще одну профессию, из тех, что тогда стремительно «входили в моду», – авиатора.