Разведена и беременна в 45

Достала из комода фотоальбом и нашла одно фото.

Как будто я механическая, сделала себе чай, села на подоконник, сделала глоток и посмотрела на фото.

Мы здесь на отдыхе на Мальдивах вдвоём.

Красивые, счастливые. Молодые.

Я смотрела на наши лица.

Долго смотрела.

Потом – медленно, спокойно – порвала его, приоткрыла окно и выбросила.

– Ты был частью моей истории, Влад… Но что же ты натворил?

И снова всхлип и снова ком в горле, но слёз больше не было. Была пустота в груди – страшная, чёрная, ледяная.

Я решила пойти и лечь спать, а обо всё подумать завтра, потому что сегодня я не знаю, что делать.

Мне больно. Мне страшно. И я не могу понять – за что?

* * *

Утром проснулась внезапно, как от внутреннего толчка.

Я лежала, прислушиваясь в огромной постели. Без него.

Квартира пахла тишиной. Глухой, почти мёртвой.

Внутри было пусто. Как после взрыва. Остались одни руины. И пыль, что оседала и душила, душила меня.

Погладила свой ещё плоский живот. Там растёт мой малыш. Он ещё не знает, что снаружи – руины.

Я слышала свой слабый внутренний голос:

«Вера, встань. Просто встань. Ради него. Ради себя. Ради будущего, которое тебя ждёт».

Но тело не слушалось.

Грудь сжималась, как при астме. Боль сидела в клетке рёбер.

Глаза снова зажгло от слёз и обиды.

Я вспоминала, как Влад смотрел на меня сверху вниз, как будто я пыль под ногами.

И как он сказал: «Ты для меня – никто».

Я поднялась.

Медленно. Неуверенно. Как после болезни.

Голова закружилась.

Затошнило.

Подошла к шкафу и открыла дверцу с зеркалом. Посмотрела на себя, на своё лицо, которое после вчерашней истерики и плохого сна не узнавала.

– Здравствуй, – прошептала себе и всхлипнула. Но тут же взяла себя в руки.

Не нужно слёз. Не нужно.

Отправилась в ванную. Как и вчера, я долго стояла под струями воды, согревалась, но внутренний холод невозможно убрать.

Высушила волосы, сделала лёгкий макияж, чтобы скрыть следы усталости и трагедии.

Сделала себе завтрак, хотя есть не хотелось. Меня тошнило.

Но я себя заставила.

Я теперь не одна и должна позаботиться о себе.

В воздухе витала тяжёлая тишина, гудевшая в ушах, как перед грозой. Я знала, что он придёт, и страх наполнял моё сердце, как ледяная вода.

Пока завтракала, я, как в замедленной съёмке, осознавала, что все эти годы, проведенные вместе, были тенью, за которой скрывалась ложь.

Моё сердце сжалось, в груди заскакала обида, смешанная с предательством.

Обычно спокойная и уравновешенная, я вдруг почувствовала, как внутри разгорается вулкан гнева.

В тот момент я отчётливо поняла, что не хочу, чтобы хоть что-то, что принадлежит ему, напоминало о тех счастливых мгновениях, которые теперь казались иллюзией.

Позавтракав, убрала посуду и словно завороженная, подошла к шкафу, в котором висела его одежда.

С жёсткой улыбкой взяла ножницы, острые и холодные.

С решимостью в руках, будто моё психическое состояние перешло в активную фазу, я распорола его любимый костюм от известного дизайнера.

Каждый рубец, каждый порез был олицетворением моей боли.

Стремясь убрать все следы его присутствия, я рвала его рубашки, портила его любимые джинсы.

Ткань трещала под натиском моей ярости и обиды, словно сама жизнь кричала от боли.

Я не останавливалась: старый, но его любимый кожаный портфель, носки, платки, обувь стали жертвами моего гнева.

Каждый взмах ножниц обрывал невидимые нити, связывавшие меня с прошлым.

Чувство обиды смешивалось с освобождением. Да, я понимала, что это мой способ справиться с предательством.

Я стала чувствовать себя всё более уверенной, заполнив чемодан порванной одеждой и испорченной обувью.

Это была не просто мстительная реакция, а крик моей души.

– Ты хотел, чтобы я собрала твои вещи, сволочь? Что ж, я их собрала, – бросила резкие слова в тишину квартиры.

Я буду жить дальше – без твоего обмана, Влад. Без твоей фальши.

Когда чемодан был полон, я глубоко вздохнула.

Осознала, что теперь стала чуточку свободнее. Нет, мне ещё больно, очень-очень больно. И страшно. Но это мой первый шаг вперёд.

Влад давно ушёл. Просто я не замечала. Жила, будто я слепая. Прозрела.

Когда он пришёл. Открыл дверь своим ключом, мои мысли, мои чувства и эмоции лавиной вновь обрушились на меня.

Мне стало тяжело дышать.

Влад вошёл. Взглянул на три чемодана, которые я тщательно «собрала».

Потом посмотрел на меня, как на незнакомку, а не как на женщину, с которой жил так много лет.

Между нами молчание. И напряжение. Звенящее и тяжёлое.

Я только сейчас заметила, как его лицо изменилось, как на нём накладывались слои усталости и безразличия, словно он был пленником своих собственных решений.

– Вера, – проговорил он, будто моё имя стало для него новым, непривычным, – спасибо, что собрала мои вещи.

Каждая буква, произнесенная им, была, как удар молота по стеклу.

Только я слышала не удар, я слышала, как лопается стекло и осыпается со звоном. Это разбивалась моя душа.

Какая же он сволочь!

Я почувствовала, как внутри меня что-то треснуло, как хрупкий кристалл. Я вскинула на него глаза, полные предательских слёз, и сдавленным голосом произнесла:

– Влад… Может… Может, всё-таки попробуем сначала? – мои губы задрожали, но я знала, что не буду умолять его остаться. И сама не понимала, зачем я снова прошу его о втором шансе? ЗАЧЕМ?!

Влад раздул гневно ноздри и проговорил резко, словно выплёвывал ядовитые слова:

– Да хватит соплей, Вера! Ты должна понять, я хочу реализовать себя как отец! И я люблю её. Это было не увлечение, как ты считаешь. Это навсегда, Вера.

Слова, как штыки, вонзились в моё сердце. Внутри бушевала буря.

– Но запомни, Влад, дороги назад не будет, – сказала я ледяным тоном, хотя голос всё равно дрогнул.

Я думала о том, что делила с ним каждую радость, каждую слезу, каждое утро. Думала о маленьком существе, о жизни, которая ещё не появилась на свет. Но он лишь покачал головой на мои слова, его лицо оставалось холодным.