Разведка без мифов

— А вдруг по шоссе никто не поедет? — спрашиваю я с беспокойством. Пройти столько километров зря мне кажется обидным.

— Этого не может быть, дорога бойкая, — говорят Хосе.

Последний бросок делаем быстро. Через полчаса мы уже на вершине невысокого холма, вплотную подступающего к шоссе. Здесь дорога делает поворот и просматривается с холма в двух направлениях. На склонах установили три ручных пулемета: мы с Артуром за средним, а слева и справа Куэва к Факунда. Таким образом, под прицелом будут оба направления дороги и сам поворот. Хосе с товарищами спустился на шоссе, двоих поставили дозорными на обратном склоне, в резерве остался один Бонилья. Теперь оставалось только ждать.

Медленно поднималось ясное, спокойное солнце. Земля набирала приятное тепло, стихал утренний ветерок. На душе становилось спокойнее, как в тихое деревенское утро на берегах моей далекой Волги. Кажется, что ничего опасного нет и не будет. День обещает быть жарким, через час здесь будет настоящее пекло. Видимо, я немного вздремнула. Все как-то сразу смешалось перед глазами. Почудились волжские глинистые обрывы над мутноватой водой, острокрылые стрижи, дикая вишня в белом цвету и блестящая на солнце прибрежная галька, обмываемая приливами неторопливой волны. Артур лег на живот, приподнялся на локтях и, щуря глаза, стал всматриваться вдаль. Дрема нехотя отступает. Прислушиваюсь. Почудился отдаленный шум мотора. Наверно, Артур тоже слышит и машет рукой Хосе. Ребята загалдели и начали приподниматься.

— Тихо! Не высовываться! — Напоминает Артур. Мы стараемся втянуть голову в плечи, но от этого головы ниже не становятся, только плечи приподнимаются, всем хочется посмотреть, что сейчас произойдет на шоссе.

Показывается легковая машина. Хосе выходят на обочину дороги, и поднимает руку по-фашистски — ладонью вниз. Машина замедляет ход и останавливается около него. Хосе берется за ручку дверцы. Из машины раздается выстрел… Догадались, собаки… Подбегает Ретамеро с автоматом. Амарильо быстро заходит с другой стороны, но в этот момент дверца открывается и на шоссе кубарем выкатывается человек в военной форме. Подскочив, он в два прыжка оказывается в кювете. Амарильо не успевает выстрелить. Фашист, пригнувшись, бежит вдоль кювета, через несколько секунд он будет прямо под нашими позициями. Не говоря, ни слова, Артур бросается наперерез. В это время Хосе и Ретамеро вытаскивают из машины двух военных и обезоруживают их. Все это мне сверху хорошо видно. Артур успевает прыгнуть в кювет прямо перед носом убегающего фашиста. Несколько секунд их не видно, потом Артур выбирается на шоссе один и, не спеша, идет к легковой машине. Мне кажется, Артуру не удалось захватить беглеца, и я смотрю в направлении, куда тот бежал. Оттуда на полной скорости мчится мотоцикл. От неожиданности я замерла. Наши столпились у легковой машины и мотоцикла за поворотом пока не видят, через считанные мгновения будет поздно, они не успеют его задержать.

— Мото! — Кричу я во все горло. Мимо, как тень, промелькнул Бонилья. Он помчался вверх по склону и успел как раз к тому моменту, когда мотоцикл появился из-за поворота. Увидев Бонилью, мотоциклист сбросил скорость и завилял. Бонилья сделал бросок и одним ударом свалил мотоциклиста на землю. Теперь все, кто были на шоссе, собралась около мотоцикла. Кажется, Бонилья сшиб моториста насмерть. Надо поскорее уходить с шоссе. Заранее было у словлено, что сигналом будет белый платок. Достаю его из кармана, но в это время с правого склона поднимает тревогу пулеметчик Факунда. Поворачиваю голову направо, и рука с платком замирает, сердце тоже… К повороту приближается грузовик с солдатами в красных беретах, следом второй. По ним пока может стрелять только один Факунда, но он ждет команды.

— Не стреляй! — кричу я ему, — прицеливайся по второму!

Наши на шоссе увидели грузовик, когда он уже выехал из-за поворота. Третий пулеметчик, Куэва, спешно занял огневую позицию рядом со мной. Надо выиграть несколько секунд, пока наши внизу не отбегут в сторону. Рафаэль, залегший у левофлангового пулемета, не видит, что делается на правом фланге.

— Хосефа! — Кричит он взволнованно.

В его голосе отчаяние и мольба, он вцепился в рукоятку пулемета и подпрыгивает от нетерпения. Наконец, первый грузовик резко затормозил, второй с ходу накатил вплотную. Артур вскинул маузер и выпустил всю обойму по кабине первого грузовика.

— Огонь!

Наши пулеметчики застрочили по кузовам. Фашистские солдаты не успели и подняться в рост, как оказались под прицельным огнем, они были совершенно ошарашены. Пока пулеметы вели огонь, наши, покинув шоссе, начали быстро подниматься наверх. Фашисты сначала пригнулись в кузовах, потом начали выскакивать через борта, многие тут же падали. Но некоторым все же удалось залечь в кюветах, и они начали отстреливаться. Над головой просвистели пули. Все, кроме пулеметчиков, отошли за гребень холма. Вдруг пулемет Куэвы замолчал. Вижу, как он торопливо ковыряется в затворе.

— Что у тебя с пулеметом?

— Заело.

— Черт бы тебя заел! — ругаюсь по-русски.

Через несколько минут бой закончился, пулеметчики тоже отошли за гребень холма. Противник еще отстреливался, но вяло. Наверно, их осталось немного. Раненым оказался один Рафаэль, и, кажется, мы ничего не растеряли… А где моя фляга? Конечно же, забыла на том месте, где сидела, — около пулемета. Без воды не обойтись, придется возвращаться… Как только оказываюсь на вершине холма, из кювета раздается несколько выстрелов. Отступаю. Как же быть с флягой?

— Пошли! — кричит Артур.

Снова бросаюсь за флягой и снова отступаю.

— Что ты там вертишься? — не выдержал Артур.

— Флягу забыла…

— Пойдешь без фляги.

— В такую жару?!

— Тогда беги за флягой, а не крутись здесь, как щенок за своим хвостом!

Тоже придумал — щенок… Пришлось бежать.

Теперь все в порядке. Только сейчас заметила, что у нас двое пленных. У Артура на боку полевая сумка — снял с мотоциклиста. Отскочили на сотню метров и, немного отдышавшись, осмотрелись. Теперь ландшафт видится по-другому: перед нами пустынные, опаленные солнцем холмы. Вдали какая-то деревня. Надо скорее убираться подальше от этого, места: не исключено, что обстрелянные грузовики были только авангардом следующей за ними воинской части. Проводник говорит, что часа через два можно выйти в горы. Сейчас одиннадцать или около того. Забыла ночью завести часы.

— На сколько мы уклонимся от маршрута, если пойдем горами?

— Километров на десять.

Мне кажется, проводник преуменьшает, ему, видимо, очень хочется поскорее укрыться в горах.

— Пошли, — решает командир.

Несколько километров мы молча следуем за проводником. Торопить никого не приходится. Выслали боевые дозоры, но они все время жмутся к нам, приходится окликать их и отсылать подальше. Постепенно склоны холмов становятся круче. Кругом тишина.

— Нас не преследуют, — замечаю я с облегчением.

— А кто отважится лезть на три пулемета? — Усмехается Артур. Время перевалило за полдень. Воздух неподвижен и горяч, как в печке, в висках словно молоточки постукивают. Каждый раз, когда прикладываюсь к фляге, не забываю крикнуть ребятам, чтобы не пили все сразу. Как это подучилось, что у меня вода кончилась раньше, чем у других? Наконец мы в горах. Перед нами глубокое ущелье, но противоположный склон крут и каменист. Внизу красноватые камни, разбросанные по руслу высохшего ручья, кое-где виднеются темные поросли высохших трав.

— Куда ведет?

Проводник молча всматривается.

— Это ущелье выводит к Тахо, но оно очень извилистое. Лучше перевалить вон за тот кряж, что виднеется левее, там прямое и глубокое ущелье.

— Пошли.

Когда смотришь с вершины горы вниз, кажется, что спуск легок, но это впечатление обманчиво. Бойцы рассыпались по склону, каждой выбирает место поудобнее. Я спускаюсь по прямой, по-моему, все места одинаково неудобны. Сейчас меня занимает только одно — благополучно спуститься и передохнуть.