Разведка — это пожизненно

Даже первичный анализ книги, вышедшей только на английском языке, а как показало дальнейшее развитие событий, русского текста просто не существовало, подтверждал, что записки являются фальсификацией, основанной на устных сообщениях Пеньковского, записанных англо-американцами на встречах с ним за рубежом и приправленных солидной порцией пропагандистского вымысла.

Сделаю небольшое отступление. По моему глубокому убеждению, Пеньковский был типичным шизофреником с манией величия. Потерпев фиаско в своей оперативной работе разведчика в ГРУ, решил прославиться на стезе «мирового шпионажа». Я отлично помню, как на процессе во время допроса Винна Пеньковский вскакивал и кричал: «Нет, это было не так, я разоблачу этого английского шпиона до конца!» Он имел в виду Винна, хотя речь на суде шла в первую очередь о самом Пеньковском. Я сидел довольно близко от сцены и видел явно ненормальные глаза этого человека. Известен и ряд других примеров его «странного» поведения. Находясь в командировке в Англии, он потребовал, например, чтобы его хозяева срочно сшили для него мундиры полковника американской и английской армии. Он фотографировался в этих мундирах «для истории». Он потребовал, чтобы его представили лично королеве. Англо-американцы, очевидно, понимали психические отклонения Пеньковского — их специалисты быстро поставили диагноз — и работали безобразно, как разведчики. Встречи шли одна за другой. Они спешили как можно быстрее получить от него любую доступную ему информацию, заранее зная, что он быстро провалится.

В период работы с англо-американцами Пеньковский уже не работал в центральном аппарате ГРУ, а был под «крышей» в Государственном комитете по науке и технике. На мой взгляд, было ошибкой представлять Пеньковского, как на суде, так и в нашей печати, не как полковника ГРУ, а как сотрудника гражданского учреждения. Стыдно, конечно, говорить о предательстве офицера Генерального штаба, но, с другой стороны, смешно прикрываться фиговым листком, когда во всём мире писали и пишут о полковнике Пеньковском. В то же время в ЦК, да и в КГБ, хотелось громкого антиамериканского дела.

Специалисты ЦРУ вскоре сочинили имидж Пеньковского, как «рыцаря без страха и упрёка», чуть ли не спасшего мир от третьей мировой войны. Пеньковский, по версии ЦРУ, явился главным источником информации о размещении советских баллистических ракет на Кубе. Я уверен, что если бы суд, на базе объективного медицинского заключения, Пеньковского не приговорил к расстрелу, а отправил на всю оставшуюся жизнь в «персональную палату» в институт Сербского, то не было бы никакого «героя» Пеньковского, защитника западных свобод и спасшего мир, не было бы и «Записок Пеньковского».

Оценив полученный текст «Записок…», было принято решение попробовать убедительно разоблачить фальшивку. Мы привлекли квалифицированных лингвистов, дали проработать «Записки…» опытному редактору, и вскоре вскрылся целый ряд нестыковок, даже прямых ошибок, которые можно было публично проиллюстрировать. Вот один только пример. В книге шла речь о генеральском госпитале, который, как было сказано в книге, находился в Москве во всем известном Серебряном Бору. Такой госпиталь в Москве имеется, но находится не в Серебряном Бору, на окраине Москвы, а в самом центре — в маленьком Серебряном переулке, между Старым и Новым Арбатом. Ошибка, типичная для иностранца.

Для решения поставленной задачи подвернулся очень удобный случай. На тему работы разведок, в том числе об ошибках ЦРУ, и особенно о промахах КГБ, в Англии писал известный журналист польского происхождения Виктор Зорза. Его никак нельзя было заподозрить в просоветских настроениях, статьи его носили резкий, а иногда и злобный характер, и разоблачали КГБ. Он был при этом достаточно объективным журналистом. У нас нашёлся подходящий контакт, которому было поручено встретиться с Зорзой и наглядно, на примере «Записок Пеньковского», продемонстрировать ему то, что ЦРУ прибегает к методам откровенной фальсификации и обмана западной общественности.

Зорза взял из нашего анализа тезисы, разоблачающие сам факт, что «Записки» написаны не только не Пеньковским, но и вообще не русским человеком. Вскоре в крупнейшей английской газете «Гардиан» появилась сногсшибательная статья на целую газетную полосу, в которой Зорза в стиле классного журналиста не только привёл наши аргументы о подделке «Записок», но и добавил целый ряд своих квалифицированных замечаний и наблюдений.

Разоблачение получило самый широкий резонанс во всём мире, включая США. Естественно, статью цитировали и перепечатывали множество прогрессивных и левых изданий, не говоря уже о социалистических странах. Своего рода итог был подведён нашей большой статьей в газете «Правда».

Служба осуществляла и целый ряд других операций, которые носили не только разоблачительный характер, но получали политическое звучание, в соответствии с нашей позицией в холодной войне. Примером такой акции может служить операция «Лиотей». Анализируя деятельность спецслужб противника, я обратил внимание на документ английской разведки, озаглавленный «Операция Лиотей». Документы Интеллиндженс сервис в разное время передавали нам наши, не боюсь этого слова, великие помощники, такие, как всем известный Ким Филби и Джордж Блейк. Это был план подрывных операций против СССР на долгие годы — «Лиотей». Лиотей — французский маршал, завоеватель Северной Африки. Пишут, что в своей резиденции в Алжире, стремясь подчеркнуть, что французы обосновались здесь всерьёз и надолго, Лиотей приказал посадить вдоль дороги от резиденции к порту аллею наиболее красивых деревьев. Кто-то возразил ему, что эти деревья вырастут только через 30–40 лет, на что Лиотей сказал: «Тогда их надо было начать сажать ещё вчера».

Называя свой план «Лиотей», английский начальник разведки вкладывал в этот смысл то, что подрывные операции против такой страны, как Советский Союз, должны проводиться в любом случае, даже если их конечный результат проявится через десятки лет. Не преувеличивая заслуг англо-американских спецслужб, замечу, что в определённой степени эта их тактика себя оправдывала. План «Лиотей» содержал концепцию подрыва Советского Союза как изнутри, так и на внешнеполитической арене. Здесь были тезисы и о межнациональных противоречиях, и о поддержке центробежных сил в странах народной демократии и тому подобное.

В плане особое внимание уделялось разжиганию противоречий между СССР и Китаем. Именно потому, что недоверие между этими странами наносило вред, подрывало и ту и другую стороны, к чему, собственно, и стремились англо-американцы. План намечал целый перечень дезинформационных операций. Любопытно отметить, что англичане считали наиболее эффектным методом доведения дезинформации и провокационных сведений до нашего руководства не через каналы разведки, то есть имея в виду работу с двойниками и выходы непосредственно на наших оперработников, а ставили на первое место публикации хорошо замаскированной дезинформации в открытой, но солидной печати. Кроме того, противник доводил дезинформацию советским делегациям или нашим дипломатам высокого уровня.

Их логика была проста: в разведке каждую полученную информацию будут анализировать специалисты, а при малейшем сомнении будут её проверять и перепроверять, прежде чем направить в правительство. Публикации же в прессе, «слухи» или беседы заметных политических деятелей могут ложиться прямо на стол высших руководителей и оставлять в их головах нужный след.

Было решено предать гласности документ СИС с планом операции «Лиотей» в советской и зарубежной печати. Это было сделано. Сыграло ли это заметную роль в противодействии планам противника? В пропагандистском плане — да. Но думаю, что ЦРУ и СИС работали, работают и будут работать по плану «Лиотей» или его модификациям.

1 июля 1963 года британское правительство сделало заявление о том, что Ким Филби — советский агент. Месяцем раньше Ким уже благополучно прибыл в Москву.

Таким образом во всем мире узнали, что Филби, крупный сотрудник английской разведки, работал на Советский Союз. В Москве довольно долго никто об этом не знал, вообще не знали, кто такой Филби, исключая узкий круг осведомлённых лиц. В 1965 году Кима наградили орденом Красного Знамени, и было принято решение придать гласности историю Кима Филби, опубликовав её в центральной прессе, в газете «Известия». И вот я с заведующим международным отделом газеты Вадимом Кассисом встречаемся с Филби у него дома, на квартире. Беседа проходит в его кабинете. Кабинет больше похож на библиотеку: кругом полки с книгами, письменный стол, заваленный бумагами и справочниками. Мебель в кабинете не новая, скорее даже старинная. Вся обстановка располагает к спокойной беседе. Ким доброжелательно замечает, что впервые принимает прессу у себя дома. Сила его обаяния чувствуется в каждом его слове. Это обаяние помогало ему не только в общении с друзьями, но и в общении с противником.