Разведка и контрразведка

Конечно, были и исключения. Так, П.И. Ивашутин бессменно стоял во главе Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных Сил СССР во времена Хрущева, Брежнева, Андропова, Черненко, Горбачева. И это при том, что ГРУ всегда являлось и является одним из ключевых инструментов как военной, научно-технической, так, отчасти, и экономической политики. П.И. Ивашутин поставил абсолютный рекорд пребывания на высшей должности в военной разведке — 24 года, с марта 1963 года по июнь 1987 года, абсолютно заслуженно получил в мирное время звание генерала армии и Героя Советского Союза. Но пример П.И. Ивашутина — это, скорее всего, лишь исключение, подтверждающее правило, — новый политический лидер ставит своего руководителя разведки.

Отработана и естественна система смены руководства спецслужб в США. Вместе с вновь избранным президентом, приходит новый руководитель ЦРУ (разведки) и ФБР (контрразведки). Однако есть исключения и здесь. Легендарный А. Даллес возглавлял американскую разведку при президенте Д. Эйзенхауэре и остался на своем посту при Дж. Кеннеди. И только явное фиаско американских спецслужб при провале десантной операции на Кубе помешало ему оставаться на своем посту еще более неопределенный срок, если не пожизненно. Свыше 40 лет при президентах Рузвельте, Трумэне, Эйзенхауэре, Кеннеди, Джонсоне, Никсоне, Форде оставался на своем посту директор Федерального Бюро расследований при Министерстве юстиции Джордж Эдгар Гувер. Секрет долгожительства — во многом в пресловутой картотеке с многолетним и убийственным компрматериалом на ведущих политиков, бизнесменов и их окружение. Владение серьезным компрматериалом предполагает действенное влияние на политика и бизнесмена любого ранга, особенно при решении кадровых проблем.

Отношение руководителей государств к разведке и контрразведке можно охарактеризовать как смешанное. Недоверие, боязнь, брезгливость и в то же время желание использовать в политической борьбе; постоянное опасение знания руководством спецслужб тайных пружин и механизмов политической власти.

Сами разведчики к спецслужбам относятся тоже без излишних иллюзий. Многолетний руководитель французской внешней разведки Александр де Маранш в одной из бесед с президентом США Рональдом Рейганом не преминул заметить: «Не доверяйте ЦРУ. Они несерьезные люди». При этом шеф французской разведки подразумевал недостаточную целеустремленность американского разведывательного ведомства. Примечательный факт: начальник разведки другой страны предостерегает президента Соединенных Штатов Америки от излишнего доверия к собственной разведке.

КГБ времен СССР официально — это добывание стратегической политической информации, тотальный контроль за населением страны, защита государственных секретов.

Неофициально — это налаживание тайных каналов связи с высшим руководством государств, официально причисленных к противнику, в частности, США и ФРГ, финансовая поддержка коммунистических партий за рубежом, своего рода реанимирование функций Коминтерна, это и диверсионно-террористические акты за рубежом, это контроль за политической элитой внутри страны.

Мы не берем 20 — 50-е годы, когда на разведку и контрразведку были возложены функции, которые иначе как карательными нельзя и назвать.

Карательные функции выполняли спецслужбы Китая, разведка, и контрразведка Германии времен Гитлера, израильская Моссад, иранская Савак, спецорганы Чили пиночетовских времен. В большей мере подобного рода функции относятся к контрразведке, чем к разведке, хотя акции возмездия по отношению к непокорным и инакомыслящим за рубежом — традиционно безусловная прерогатива разведки.

Пытались ли спецслужбы, видя отсутствие реагирования политического руководства на свою информацию, действовать самостоятельно, вопреки своей роли и месту в политической системе? Да, пытались в разное время действовать самостоятельно на свой страх и риск в разных странах, разными методами, но неизменно с отрицательным для себя результатом. Сепаратные переговоры РСХА с американцами в конце Второй мировой войны, доказанное сотрудничество с англичанами практически всей верхушки военной разведки Германии — Абвера во главе с Канарисом, попытка смещения Горбачева в СССР в августе 1991 года группой высших руководителей СССР во главе с В. Крючковым — руководителем внешней разведки, контрразведки СССР, Д. Язовым — министром обороны, которому подчинялась военная разведка...

Все попытки были фатально трагичными и привели к крушению самих спецслужб. Самостоятельные, несогласованные с политическим руководством действия бесперспективны, обречены на провал, их следствием является развал спецслужб и уничтожение (моральное, физическое) руководителей, принявших подобное роковое решение.

Закономерны ли подобные попытки? Очевидно, закономерны, ибо руководство спецслужб помимо большего объема политической, военной, экономической и иной открытой и агентурной, оперативно-технической информации, ее анализа и прогноза вероятного развития катастрофических для государства событий, имеет еще возможность наблюдать бессилие и ничтожество политического руководства. Соблазн взять власть в свои руки в данном случае становится почти маниакальным.

Возможен ли иной контроль правящей элитой над разведкой и контрразведкой, кроме как личная уния? Однозначно, нет. Парламентский контроль и прокурорский надзор, система партийного контроля могут высветить лишь верхушку айсберга истинного положения дел в спецслужбах. Там автоматически срабатывают факторы конспирации, корпоративности, инстинкт самосохранения, генетического отторжения любого стороннего вмешательства. Каждый вспыхивающий периодически единичный скандал по поводу тех или иных незаконных действии сотрудников разведки и контрразведки приводит лишь к еще большему усилению мер по закрытию циркулирующей в их недрах информации и ее источников.

У правящей элиты один выход — выстраивать управленческую пирамиду, учитывая лишь один фактор, — личная преданность, родственные узы, совпадение долгосрочных интересов, полное доверие. Компетентность, профессионализм, опыт, профпригодность, мораль, закон играют роль не более чем вторичных факторов.

От рядовых исполнителей, низшего руководящего звена спецслужб требуется только исполнительность в строго определенных рамках, как правило, отсутствие инициативы, каких-либо рассуждений, сомнений. В этом один из ответов на вопрос, почему в ряде стран до сих пор сохраняются воинские и специальные звания в разведке и контрразведке; ведь системы управления людьми военными и людьми гражданскими абсолютно отличаются друг от друга по методам и получаемым результатам.

Государство культивирует закрытость спецслужб, не допуская сращивания с оппозиционными силами. Правилом является минимизация общения и контактов вне службы, за исключением агентурного аппарата и иных источников информации.

Информация разведки и контрразведки негласная, ее невозможно добыть из открытых каналов. Она тем и ценна, что добывается, не лежит на поверхности. Информация разведки и контрразведки идет в дополнение, в разрез или в противоречие сведениям, идущим по открытым каналам, в частности МИДовским, журналистским, политологических, социологических, научных структур.

Информация разведки и контрразведки без перепроверки, подтверждения из других источников не может и не должна однозначно ложиться в основу политических решений, не должна быть превалирующей, определяющей при их принятии.

Известный английский писатель Филипп Найтли пишет о И. Сталине: «Советский лидер может служить учебным примером тех двух болезней, которые поражают практически всех, кто слишком полагается на шпионаж. Он уверовал в то, что информация, добытая тайно, всегда ценнее информации, полученной из открытых источников. А в этом случае, если секретная информация начинает противоречить его собственным оценкам, он отметает ее, рассматривая как ложную, как провокацию или заговор».