Разведотряд

— Мне кажется, наш разговор превратился в допрос, товарищ генерал-майор, — внимательно посмотрел Бакаров на генерала.

— Извини, старший лейтенант, но я просто обязан выяснить все подробности твоего побега.

— Потом меня будут допрашивать особисты?

— Ничего не поделаешь, по таким случаям расследование неизбежно, но продолжим. Ты не ответил на вопрос. Нет, если, конечно, тебе сейчас тяжело говорить, тогда прекратим…

— Беседу, — усмехнувшись, подхватил Бакаров. — У меня ощущение, словно я в чем-то виноват.

— Ну, по большому счету ты виноват. Виноват в том, что не просчитал ситуацию и дал противнику взять себя живым, прекрасно зная, что должен делать в таких случаях офицер отряда.

— Я подорвал бы себя, но сеть не дала вытащить гранату.

— Ладно. Так откуда ты узнал о смерти Штебы?

— Та же Нада сказала.

— Интересно получается. Женщина, числящая в отряде, приносившая тебе еду под присмотром боевика, вдруг ни с того ни с сего передает тебе нож и фактически инструктирует, как следует бежать. Что же, охранник в это время заложил ватой уши?

— Охранника в это время кто-то отозвал во двор, этим и воспользовалась женщина.

— Но почему она решила помочь тебе?

— Я тоже спрашивал ее об этом. Она ответила, что не хочет, чтобы меня убили, возможно, когда-нибудь я помогу ей уйти из банды.

— Странно все это.

— Вы мне не верите?

— Я-то, старший лейтенант, верю, поверят ли особисты? Сейчас в Боксаре находятся две штурмовые группы под командованием майора Березина. Буквально перед тем как идти сюда, мы с подполковником Губарем получили доклад Березина. Естественно, «духов» в ауле не обнаружено, но следы их пребывания там есть. А вот ни тела убитого тобой часового, ни прапорщика Штебы бойцы групп не нашли. Правда, заметили след, указывающий на то, что один труп все же грузили в машину. Но второго такого следа нет.

— Что я должен ответить?

— Ты завалил часового ножом?

— Да.

— У сарая!

— Так точно.

— А где находился Штеба, не знаешь?

— Нет!

— И женщина, что помогла тебе, не сказала об этом?

— Нет!

— Да, Бакаров, странно все это. О чем вы говорили с Мадьяром?

Павел рассказал, что помнил, закончив:

— За точность разговора не ручаюсь, слишком неожиданным был его визит в сарай.

— С чего это так разоткровенничался с тобой главарь банды?

— Может, у него характер общительный, откуда мне знать?

— Этот Мадьяр, да будет тебе известно, Бакаров, венгерский наемник Габор Молнар, террорист со стажем. Отличается крайней жестокостью и в то же время высочайшим профессионализмом. На нем несколько громких террористических актов. И он никак не был связан с тем полевым командиром, на которого хотел обменять тебя и Штебу. Кроме того, Мадьяр не допускает, по крайней мере не допускал ранее, даже малейших просчетов, а тут в его лагере происходит побег пленного офицера! Впрочем, совершенно непонятно, для чего ему, профессионалу террористу, потребовались вы как пленные или заложники.

— Ну, здесь, Геннадий Алексеевич, объяснения найти можно, — вступил в разговор Губарь.

— Например? — повернулся к нему генерал.

— Например, кто-то просто заказал Мадьяру освобождение Цаева и заказал через непосредственного босса Молнара. Тогда его действия приобретают логическое обоснование.

— Ну, если только так. Но… почему Мадьяр-профессионал не приказал, чтобы на базе не осталось следов его там пребывания? И тем более следов загрузки трупа в машину. И за каким чертом ему было вывозить с базы трупы? Ведь нам, со слов Бакарова, стало бы известно и о ликвидации боевика, и о расстреле раненого Штебы.

— На этот вопрос у меня ответа нет.

— Вот и у меня нет. Может, он есть у тебя, Бакаров?

— Я не знаю, зачем Мадьяр вывез трупы, — пожал плечами Павел. — Но то, что это было нужно ему, очевидно.

— Вот и ломай теперь голову с этими трупами. Ведь тело убитого Штебы ты не видел?

— Нет, не видел.

— А нет трупа, значит, нет и расстрела.

— Возможно, Мадьяр как раз и хотел, чтобы мы все пытались найти логику там, где ее не существует.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что Мадьяр решил поиграть с нами. И заставить сомневаться, убит Штеба или нет.

— Тоже мне, игрок, мать его! Но ты-то сам как думаешь, убил он прапорщика?

— Думаю, что убил, — ответил Бакаров. — Если Семен был ранен, а он был ранен у фермы, это я сам видел, кровь на брюках видел, то с ухудшением состояния такой заложник уже не представлял ценности для Мадьяра. Тем более что у него оставался я.

— Что ж, логично! — согласился Губарь.

— Логично-то логично, только что писать в отчете?

— Это уж решать вам.

— Вот именно, что мне. В дерьмо влезли вы, а отвечать мне. Ну, ладно, отвечу, вот только ты, Бакаров, должен в мельчайших подробностях изложить в своем отчете, что происходило с тобой на базе. И не забудь указать, что ты уверен в гибели прапорщика Штебы. А еще лучше, если напишешь, что накануне бегства слышал выстрелы где-то рядом, а потом разговор боевиков о том, скажем, что одного неверного пустили в расход, дойдет очередь и до второго. Что-нибудь в этом духе.

— Но это будет неправдой, товарищ генерал!

— Неправдой? А где искать правду, старший лейтенант? Если знаешь, скажи! Не знаешь. А может, ты хочешь, чтобы тебя замордовала военная прокуратура? Ведь твой побег можно расценить по-разному.

— Да как вы смеете! — возмутился боевой офицер.

— Смею, старший лейтенант. Смею! Короче, отчет, подчеркиваю, нужный отчет чтобы был у меня на столе сегодня же. Иначе я лично поставлю под сомнение правдивость твоих показаний. Не дожидаясь особистов. Понятно тебе, правдолюбец? Все! Тебе, подполковник, — повернулся Термилов к Губарю, — проконтролировать составление отчета. — Хлопнув дверью, генерал вышел из отсека-палаты.

— Вот так вот, Паша! — присел на стул Губарь.

— А что так? Я не буду писать того, чего не было.

— Дело твое, конечно, я ни на чем настаивать не буду, но тогда, чтобы прикрыть собственную задницу, Термилов пойдет на любую подлость.

— Ну, и хрен с ним.

— Тебя действительно следователи замордуют.

— Прорвемся!

— Конечно, вопрос — куда? Даже если ты отмотаешься от следователей, то Термилов не простит тебе твоего упрямства. Найдет способ, как избавиться.